Книга Клио и Огюст. Очерки исторической социологии - Вадим Викторович Долгов

задержавшихся до середины лета и “освежающих взор”, как выражается один путешественник? Они мерцают своей белизной на вершине Муласена, тогда как Гранада умирает от жары у его подножия; они цепляются за высоты Тайгета над тропической равниной Спарты; они прячутся в ложбинах ливанских гор или в “ледяных погребах” Хреи. Вот откуда идет длинная история “снежной воды” в Средиземноморье, которой Саладин уже угощал Ричарда Львиное Сердце и которой принц Дон Карлос утолял свою смертельную жажду, томясь в заключении в мадридском дворце жарким июлем 1568 года. В Турции XVI века эта вода была доступна не только богатым. В Константинополе и в других местах, в сирийском Триполи например, путешественники отмечают наличие торговцев снежной водой, кусками льда, шербетами стоимостью в несколько мелких монет. Белой дю Ман сообщает нам, что снег из Бурсы привозили в Стамбул целыми фустами. Эту воду можно было купить в любое время года, рассказывает Бузбек; к его удивлению, янычары пили ее ежедневно, в Амазии, в Анатолии, в лагере турецкого войска. Торговля снегом была столь распространена, что в эксплуатацию “ледяных рудников” вмешивались даже паши: Мехмет Паша зарабатывал на ней, отмечают в 1578 году, до 80 000 цехинов в год»[159].

Впрочем, как отмечал А. Я. Гуревич, событийная линия у Броделя слабо связана с великолепно выписанным фоном. Синтетическая картина дана не в тексте французского историка, а создается в голове читающего.

Теория Броделя стала базой для разработки мир-системного подхода Иммануила Валлерстайна. Мир-системный подход – один из популярнейших способов осмысления современной мировой экономической и политической реальности. Суть его в том, что единицей социологического анализа должна быть не отдельно взятая страна, и даже не регион, а то, что Валлерстайн именует мир-системой. В древности этих мир-систем было несколько. Но теперь одна из них – система, центром которой являются развитые западные страны и Япония, заполонила собой весь мир. Причем произошло это уже довольно давно. Советский Союз хотя и противостоял в идеологическом и военном плане Западу, был тем не менее в экономическом смысле такой же частью этой системы, как и все другие страны мира. Сам Валлерстайн пишет об этом так: «Именно в логике такого понятийного аппарата мы оценивали историческое место Советского Союза. Мы категорически отвергали широко распространенное как внутри СССР, так и в остальном мире (и среди тех, кто сочувствовал советскому режиму, и среди его яростных противников) представление, что в мире после 1945 г. существовали две “мировые системы”, коммунистическая и капиталистическая. Мы настойчиво доказывали, что СССР всегда оставался частью и участником капиталистической мироэкономики и никогда не находился вне ее. Эта точка зрения не пользовалась популярностью ни с той, ни с другой стороны “железного занавеса”, и порой даже считалась смешной. Но она позволила нам предсказать, что раньше или позже стоящие у власти коммунистические режимы будут принуждены отказаться от некоторых форм своего “отклоняющегося” поведения и стать более похожими на режимы, существующие повсюду в миросистеме. Таким образом, события 1989–1991 гг. не явились чем-то неожиданным для приверженцев миросистемного анализа. Разумеется, мы не “предсказывали” деталей, но мы предвосхитили процесс в его общих чертах. Это позволяет нам сказать, что изменения 1989–1991 гг. при их несомненной значимости для жизни людей в бывшем советском блоке имеют далеко не столь фундаментальное значение, как полагают сегодня и в России, и за ее пределами»[160].

В общем и целом, теория Валлерстайна весьма пессимистично рисует будущее периферии современной мир-системы, если ничего кардинально не поменяется. Периферия вряд ли когда-нибудь сможет достичь уровня жизни тех стран, которые исторически смогли стать ее центром. Представление о том, что жители какого-нибудь Габона, Украины или даже России, если будут упорно работать и хорошо себя вести, рано или поздно достигнут уровня жизни развитых стран, – наивная иллюзия. Стадии общественного и культурного развития, уготованные каждой из стран, – не одни и те же. Россия не сможет повторить путь Англии, Украина не сможет повторить путь Польши, так как огромное значение имеет стартовая позиция. Великобритания вышла на верный капиталистический путь раньше других. Поэтому догнать ее нереально. Конечно, бывают исключения. Например, Япония. Из совершенно периферийной страны она превратилась в ведущую мировую державу, лидера экономического развития.

Впрочем, это исключение только уменьшает шансы на успех всех других стран мира. Ибо чем плотнее ядро, тем жестче конкуренция за место в кругу передовых держав. Конечно, русскому читателю интересней всего, как оцениваются шансы на успех нашей страны. На эту тему Валлерстайн высказался весьма подробно в предисловии к русскому изданию своего труда еще в 2001 г. Он писал:

Каковы, с точки зрения миросистемного анализа, основные проблемы, стоящие перед Россией при нашем движении в XXI век? Прежде всего это проблемы, которые мы могли бы назвать геополитическими. Кажется ясным, что основными соперниками в качестве центров будущего накопления капитала являются Соединенные Штаты Америки, Европейский Союз и Япония. Их сравнительная сила обсуждается в этих очерках. Также кажется ясным, что Россия и Китай являются двумя зонами, роль которых в следующие 30 лет наименее определена, причем причины в обоих случаях одни и те же. Это большие пространства с точки зрения территории и населения, чья потенциальная роль как производителей и потребителей является ключевой для возможности трех основных соперников реализовать собственные устремления. Как Китай, так и Россия обладают большими военными структурами, и обе страны законно обеспокоены своей способностью удержать целостность центрального правительства перед лицом как потенциальных сепаратистских движений, так и потенциальных социальных волнений. Обе страны не просто сталкиваются с этими «внутренними» проблемами, обе они, кроме того, стоят перед необходимостью принимать решения, как и с кем вести переговоры о заключении политико-экономических союзов в предстоящие десятилетия.

Их способность оставаться внутренне сильными и создавать оптимальные союзы вовне будет определять их способность (но одновременно будет определяться ею) усилить и воспринять те виды экономической активности, на которые они будут делать ставку в грядущие десятилетия. Как Россия, так и Китай вряд ли смогут в среднесрочной перспективе достичь уровня ВНП, сравнимого с США / Европейским Союзом / Японией. Но если они сумеют сохранить внутреннее единство, они, вероятно, будут зонами, относительно благоприятными для инвестиций[161].

Интересным направлением, сочетающим в себе исторические и социологические подходы, является так называемая гендерная история, т. е. история социокультурного пола. Надо сказать, что в нашей стране это направление с трудом пробивало себе дорогу. Серьезные историки относились к работам по гендерной истории как к какой-то пустой модной западной «штучке», лишенной познавательной ценности. Подозрительность усугублялась связью этого научного направления с общественным движением феминисток, которое тоже воспринималось как «дурь», идущая в нашу страну