Книга Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки - Ирина Муравская

прости?

– Говорю: мне твой вкус не понять, ― стряхивая пепел, делают очередную тяжку, утопая в облаке дыма.

– Так и не пытайся. Я никогда не лез обмусоливать твоих ухажёров. Не вмешивайся и ты, ― забираю у неё полуистлевшую сигарету, в пару затяжек докуривая до фильтра. При Чижовой стараюсь в последнее время не курить. Она ничего не говорит, но знаю, что ей это не особо нравится. Подумывал о том, чтобы попытаться бросить, но бл. Какой тут нахрен бросить, когда вокруг творится чёрти что?! ― Я чего вдуплить не могу: как он пронюхал? У него что, маячок на дочь стоит? Приложение "контроль ребёнка" установлено?

– Запросто. Домашних девочек стерегут как антиквариат. Только что на сигнализацию не ставят.

– Нет, ― бычок летит в ближайшие кусты. ― У неё с предками другие отношения.

– Значит, сама растрепала подружкам. Что с блондинки взять?

Подружкам? Только если одной единственной, но Скворечник не трепло. Да и подругу так бы не подставила.

– Сомневаюсь. Её кто-то сдал. Целенаправленно.

Только вот кто?

Может, кто-то среди сегодняшних "гостей" узнал дочурку местного бизнесмена и решил выслужиться в надежде на награду? Хотя сильно сомневаюсь, что в нашем гадюшнике найдётся такой уникум. Слишком разные эволюционные ступени, чтобы интересы элиты и плебеев могли пересечься.

Да и чревато чесать языком. Если подпольному бизнесу будет грозить хоть малейшая огласка, орги из-под земли достанут стукача и селезёнку ему через глотку вытащат.

Хм… А если Костян решил отомстить за отбитую печень? Не, эта версия тоже отмечается сразу. Он не до такой степени подлый, чтоб гадить исподтишка. И опять же, зассыт подставляться. В случае чего, в первую очередь пострадает как раз его тотализатор, а он на этом рубит нехилые бабки.

Так. Ну всё. Больше вариантов нет.

И это напрягает.

– Да какая разница? ― равнодушно отмахивается Яна. ― Рано или поздно это всё равно случилось бы. Так что пускай твоя ненаглядная сидит в своём пятизвездочном отеле, где спокойно и безопасно. Охраняемая бдительным оком сурового папули-дракона.

Ага. Именно. И теперь, чую, этот дракон и на пушечный выстрел не подпустит меня к своему замку. Не говоря об "опочивальне юной принцессы".

Бл. Карма, конечно, та ещё сука. Вот прям надо было подложить такую свинью именно сейчас, когда у нас только-только всё на…

Так. Стопэшечки.

– Что ты сказала? ― переспрашиваю с плохим предчувствием.

– Ммм? С какого момента повторить?

– Откуда ты знаешь, что она живёт в отеле?

– Ээ… ― мнётся. Мнётся, бл! ― Ты вроде и говорил.

– Точно не я. Я вообще ничего не говорил тебе об Алисе.

– Ну, значит, кто-то другой говорил.

Мнётся и нервничает. А я Яну слишком хорошо знаю, чтобы сразу распознавать ложь и увиливания.

– Например?

– Это так важно? Не помню я.

Убираю вещи в карманы, протягивая перебинтованную руку. Надеюсь, я ошибаюсь.

– Дай свой телефон.

– З-зачем?

– Дай.

Неохотно, но даёт. Выбора нет. Знает, что всё равно заберу.

Забиваю на высветившемся экране пароль и открываю вкладку исходящих. Последний номер не обозначен, но по первым цифрам уже видно, что он не от стандартных сотовых операторов. Жму вызов, включая громкую связь.

–Отель "Жемчужина Юга". Меня зовут Анна. Чем я могу вам помочь? ― разносится бодрый и легко узнаваемый голос девчонки со стойки администрации. Той самой, что выдавала мне бессрочный пропуск на территорию.

Не отрывая мрачного взгляда от побледневшей Яны, молча сбрасываю звонок. Полагаю, дополнительных доказательств нет смысла искать. Всё и так понятно.

– И как это понимать? ― тишина. ― Ещё раз спрашиваю, КАК ЭТО ПОНИМАТЬ, Мирзоева? ― срываюсь на взбешённый рык, заставляя её сжаться, виновато хлопая глазёнками.

– Прости.

– ПРОСТИ?

– Ребят, звук убавьте, ― шипит амбал на входе, грозно набычиваясь. Так, что водолазка в обтяжку грозит вот-вот треснут по швам от переизбытка тестостерона. ― Второй раз просить не буду.

Догадываюсь. С непонятливыми у службы охраны короткий диалог. Проходящий обычно в закрытом помещении. Наедине. Чтоб свидетелей не нашлось.

Со свистом втягиваю ноздрями прохладный воздух, заставляя клокочущую ярость утихнуть и уже более спокойно, насколько способен, продолжаю:

– Ты ведь понимаешь, что я не втащил тебе до сих пор только из-за того, что ты баба. Но исключений из правил никто не отменяет, поэтому я спрашиваю последний раз и если не услышу железобетонных доводов… ну, ты поняла. Итак, Яныч: зачем?

Думает. Нервно сглатывает, тяжело дышит, а главное ― избегает смотреть мне в глаза. Что обычно за ней не водится.

– А сам не догадываешься?

– Я ещё что, и в угадайку с тобой играть должен? Ответ. Мне нужен чёткий ответ.

Янкино оцепенение сменяется истеричностью.

– Что тебе ответить, Сорокин? Сделала потому, что сделала! Потому что задолбалась ждать!

– Чего ждать?

– Когда до тебя уже, наконец, допрёт, что мне недостаточно быть промежуточной станцией. Неужели не очевидно, что я давным-давно по тебе сохну? Или что, ты реально верил, что просто друг такой охрененный, поэтому весь мой мир сузился до одного тебя? Так я тебя огорчу: друг ты дерьмовый. А как человек ещё хуже, но это не отменяет того факта, что я… тебя люблю.

– Бл…дь, ― вырывается из меня тихо. Сотряс вроде не ловил, но горизонт поплыл.

– И это всё? ― усмехаются горько. ― Всё, что скажешь? Да брось, ты можешь лучше.

Не могу. Хотел бы, но к такому повороту точно не был подготовлен. Хоть и да, некие сомнения порой закрадывались, чего уж отрицать, но…

– Ян. Мы это обсуждали, помнишь?

– Обсуждали. Помню. И помню, как в своё время ты чётко дал понять, что никогда не видел во мне девушку. Кореша, сестру, лучшего друга и ещё хз кого. Кого угодно, но не девушку. И я смирилась. А потом мы переспали…

– И ты решила, что что-то изменилось?

– На короткое мгновение обрадовалась, но увы. Быстро стало понятно, что для тебя это ничего не значило.

– Ну и какого тогда хера ты согласилась продолжать!?

– Не знаю. Шаг отчаяния. На что-то надеялась. Думала, рано или поздно ты посмотришь на меня иначе. Но иначе ты смотришь только на свою блондинку.

Заеб… То есть, оказывается, это не мы трахались "без обязательств" всё это время, а только я?! Охренеть, блин. Просто охренеть.

– А рот тебе на что, бестолочь? Почему сразу нельзя было сказать всё?

– Не очевидно? Боялась, что между нами всё изменится. Что ты отстранишься, выставишь между нами барьер и тогда уже не будет больше вообще ничего.

Мда. Не ожидал я, что день может закончиться настолько ублюдски.

– Пздц, Ян. Полный пздц, ― потирая занывшую переносицу, подвожу неутешительный итог. ― Чё ещё могу сказать. И