Книга Король-колдун - Джулия Дин Смит

В приемной было пустынно, но везде виднелись следы, выдающие присутствие магической силы. Ужасные черные отметины пятнали центр ковра, воздух был наполнен кислой вонью жженой шерсти, клочки ткани и бечевка валялись на полу, словно кто-то распотрошил детскую куклу. В приемной незримо присутствовало что-то еще — нечто, чему трудно подобрать определение, — какие-то затухающие вибрации.

— Что здесь случилось?

Принцесса нагнулась, чтобы коснуться обрывка ткани, — вибрации слегка усилились.

— Случилось то, принцесса, — повторил Мудрец почтительным тоном — Атайя никогда бы не подумала, что он способен выразить почтение кому бы то ни было, — что благодаря вашему наставнику я чуть не предстал перед очами Господа, когда еще совсем не был готов к этому. Вы должны испытывать гордость. Однако Господь дал мне силу, чтобы одержать верх, — добавил он, не давая Атайе ощутить удовлетворение от своих слов. — Он защитил своего слугу.

Мудрец провел принцессу в смежную комнату. Николаса нигде не было видно, поперек одеяла лежал полумертвый мастер Хедрик.

— О Боже, нет…

Мастер ужасно изменился — впервые он выглядел по-настоящему старым. Редкие завитки седых волос мягко обрамляли бледное до желтизны лицо, а некогда живые глаза казались стеклянными и отсутствующими, в них уже читалась готовность к долгому путешествию. Только внимательно присмотревшись, Атайя заметила, что грудь его слегка поднимается и опускается — единственный признак того, что мастер еще жив.

Проявив несвойственное ему уважение к чувствам других, Мудрец удалился в приемную, оставляя их наедине друг с другом.

Атайя подобралась к кровати, каждый шаг давался ей с трудом — ноги словно налились свинцом. Принцесса опустилась на табурет и сжала руки мастера, любовно проведя пальцами по лабиринту синих вен, просвечивающих сквозь тонкую как папиросная бумага кожу. Когда-то эти руки накладывали заклинания, о которых принцесса могла только мечтать, — сейчас они лежали бледные, обескровленные и холодные.

— Мастер Хедрик, вы слышите меня?

Собрав остатки чувств, не затронутых печатью, принцесса попыталась проникнуть в его мозг и тут же отпрянула в ужасе перед обширными разрушениями, которые увидела там. Его магических троп больше не существовало, волшебные пещеры были погребены под крошащимися обломками, из-под которых, кровоточа, постепенно вытекала его сила.

— Боже мой, что же он сделал с вами?

Веки Хедрика затрепетали. Было видно, что каждое слово дается мастеру с большим трудом.

— Он не сделал ничего, Атайя. Все это — создание моих собственных рук. Хотя я и не думал, что одному из нас доведется пережить это. Видимо, опыты Мудреца в противостоянии корбалам дали ему силу достаточную, чтобы отразить силу моего амулета. Печально, но у меня такой силы не оказалось.

Атайя сжала его руку, словно стараясь влить в слабеющее тело хоть капельку собственной силы.

— Какой амулет?

Глаза Хедрика снова закрылись — слишком тяжело держать их открытыми.

Спросишь потом у Джейрена. Он отвел короля в безопасное место. Не волнуйся за них.

Атайя склонила голову в короткой благодарственной молитве.

— Мудрец запечатал мою силу, — прошептала принцесса. — Если бы вы освободили меня, я могла бы попытаться спасти нас.

Увы, я не могу, — безмолвно отвечал Хедрик, не в силах более говорить вслух. — Моя сила умерла. Как и я сам… совсем скоро.

Атайя еще крепче сжала его руку.

— Не говорите так. Неужели вы решили перенять мою унылость, за которую Джейрен всегда бранит меня?

Хедрик попытался криво улыбнуться.

Я прожил долгую жизнь, моя дорогая. И не виню Господа за то, что он позвал меня. Хотелось бы только побыть с тобою в день твоего триумфа, вместо того чтобы наблюдать за ним в компании Кельвина. И, конечно, Тайлера. Они смотрят на тебя даже сейчас. Никогда не сомневайся в этом, Атайя.

Холодок прополз по спине принцессы. Непостижимым образом, хотя она и предпочитала не задумываться об этом, Атайя всегда это знала.

Не скорби обо мне, — продолжал Хедрик, голос его был так же слаб, как беспорядочные вибрации в воздухе. — Я не знаю более почетной смерти, чем отдать жизнь за то, чтобы другие колдуны могли жить после меня. Но… попроси Мудреца, чтобы он позволил мне упокоиться в Рэйке. Там мой дом…

Атайя крепко прижала руки к губам — нет, она не заплачет, только не сейчас.

— Я попрошу… Я потребую этого.

Ты одолеешь его, Атайя. Дамерон не мог предвидеть всего… Сейчас я вижу. — Хедрик сражался за каждый вдох, через рукопожатие Атайя могла чувствовать слабый ручеек его силы. — Мудрец называет себя величайшим слугой Господа, но исторически, Атайя, эта честь принадлежит тебе, отчасти, возможно, потому что ты никогда не стремилась к этому.

Атайя не чувствовала никакой радости от его похвал. Какое все это имеет значение теперь, когда человек, наставивший ее на путь истинный, умирает?

— Мастер Хедрик, не покидайте меня…

Но он уже был далеко, и принцесса поняла, что мастер не слышит ее.

Заверши свой дневник, — донеслось словно благословение последнее наставление мастера.

Хедрик открыл глаза, последний раз посмотрел на свою любимую ученицу, затем с улыбкой откинулся на подушки. С затуманенными от слез глазами Атайя склонилась над мастером и поцеловала его в щеку — плоть его была словно высохший пергамент под ее губами. Как только она отстранилась, Хедрик еще раз вздохнул, глаза расширились в благоговейном удивлении, затем дыхание вылетело в последний раз, и глаза Хедрика закрылись для этого мира, чтобы открыться для иного.

Мудрец тут же оказался рядом с Атайей. Руки его больше не дрожали, и к нему возвращалась обычная манера поведения. В руке Брандегарт сжимал стакан вина — Атайя подозревала, что не первый.

— Он пожелал быть похороненным в Рэйке, — произнесла принцесса, слишком придавленная скорбью, что расплакаться прямо сейчас.

Мудрец кивнул, в этом жесте благотворительности совсем не ощущалось его обычного невыносимого чувства превосходства.

— Для меня честь иметь такого врага. Я выполню его просьбу.

Атайя поднялась на ноги, удивленная тем, что может стоять.

— Где… где Николас? — спросила она, надеясь отвлечься от раздирающей ее скорби, заняв свой мозг другими проблемами.

— Где-то в замке, — отвечал Мудрец уклончиво, — но он жив и находится под моей защитой. Я не собираюсь причинять ему вред до тех пор, пока вы не начнете доставлять мне хлопоты. А сейчас идем. — Он поставил пустой стакан и протянул принцессе руку. — Мы должны идти.

— Если я остаюсь вашей пленницей, мне бы хотелось содержаться в своей комнате. В подземелье холодно и сыро.