Книга Демон на Явони - Алексей Львович Шерстобитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нужна была карта и он, найдя ее бардачке, бросился изучать. Волков в это время делал, что-то непонятное. Сначала он искал, какой-то камень, найдя его подбирал другой, какой именно нужно объяснить не смог. В течении получаса он мучился, ударяя один о другой, выбросив оба, и так повторялось несколько раз, пока не получилось некое подобие первобытного ножа. Увидев поделку, Роман залюбовался, хоте взять в руки, но получил удар в зубы:
— Только я могу касаться его, только мне доверено приносить жертву! Еще раз попробуешь, и я на тебе попробую эту штуку… — Зло назревало в каждом, способное вот-вот разорвавшись, затопить все, включая в первую очередь их самих, как назревший гигантский фурункул. Понимая это, демон, поочередно ослаблял то одного, то второго, единолично управляя обоими.
Внезапно гробовщика осенило, увидев обозначение на карте горы «Ореховна» и рассмотрев, что она совсем недалеко, он предложи ехать самым необычным длинным путем, чтобы ввести в заблуждение возможных преследователей. Оба понимали, что необходимо задуманное делать на закате, поэтому заторопились:
— Ты уверен, что мы не проскочим по главной дороге?
— Понятия не имею…, но есть лесные. В лесу вроде бы сухо, дождь не предвидится, на карте, какие-то обозначены, возможно проедем, по-другому нас перехватят, а так мы запутаем след, выиграем время, сделаем все и вырвемся через Селигер, переплыв на катере на другую сторону, а там хочешь в Москву, хочешь в Питер… И вот еще что, нужно искать «братьев». «Мама» сказала, что их много, целые легионы, она выведет меня на них…
— Нас!.. Хм… Посмотрим… Ну и куда сейчас?
— В сторону Полново, это направление от нужного нам места, но так мы заставим поблудить преследователей, я чувствую их!
— Но ты же сказал, что нам дорога туда закрыта…
— Это основная, скорее всего, перекрыта…, ты, наверное, забыл, что ты бежал из под стражи, они ищут тебя…, а теперь и нас. Но я же говорю, есть проселочная, я посмотрел — ни болот, ни низин по пути, застрять негде, хотя придется проехать мимо трех озер и у одного свернуть налево, ну там вроде бы высотка, далее чуть вверх по карте, и как раз выйдем куда нужно, и главное не засветимся… это военная карта, еще советских времен, тут даже броды обозначены…
Негодяи отъехали буквально за двадцать минут до подошедших с трех сторон участников «экспедиции», с четвертой ворвался Михайлов на своем «броневике», как Ленин в историю, так же, как и вождь врюхавшись по самое пузо в неожиданное. Плюнув на завязший УАЗ в глубокой луже, он выскочил и присоединился к остальным. Опоздание было очевидным, но хуже всего была въедливость сыщика, с которой он всех заставил прочесать каждый миллиметр бункера и в радиусе ста метров всю окрестность.
Пришлось потратить час с небольшим, но зато было найдено достаточное количество улик, а главное очевидный вектор направления движения, в виде «наскальной» живописи мелками, оставленной сообразительной маленькой «россомашкой», как назвала ее Марина.
Даже не видя ни разу малышку воочию, она полюбила ребенка вполне по-матерински, все больше переживая за ее судьбу. Мужчинам дважды пришлось успокаивать ее, и все два раза после того, как Юрич рассказывал пояснил свои догадки:
— Неее…, ну это монстр какой-то! Ну вот я бы…, да кто бы еще догадался, намазать веревку клеем, ну ведь не разодрать же! Да и клей-то, где она взяла — это ж «суперклей», такой детям доверять нельзя — ничего не склеят, но приклеятся сами к себе!
— Юрич, а зачем она так сделала, и почему ты думаешь, что это она, а ни эти уроды…
— Эти уроды ее привязали, и понятно зачем… А вот клеить… Ну, наверное, догадалась… Ну вот заноза она, конечно, в их заднице! Додумалась, я так думаю, что потеряют они время пытаясь ее развязывать, а потом разрезать, да и веревки у них наверняка в обрез… — Шерстобитова вытирала слезы, представляя маленького упертого мужественного человека, знающего, что осталась на всем белом свете совершенно одна, ужасно переживая за бабушку и из-за происходящее, со всей серьезностью в свои семь лет анализируя в такой стрессовой ситуации каждый нюанс и скрытно оставляя записочки, даже не зная, найдут их или нет…
Андрей, удивленный таким поведением, не был столь эмоциональным в отношении ее судьбы, но зато разошелся в восторгах, источаемых сообразительности ребенка:
— Не, ну я ей точно медаль выбью! Это ж просто невероятно, она ж нам все секреты и планы сумела раскрыть! Вот смотри! Полново — почему-то это, правда, кажется невероятным…, если они рвутся к «Ореховне», дальше вот здесь «три озера» и «на закате»… Вот, что бы это значило?… — Лагидзе сам проникся к девочке и возненавидел ее мучителей настолько, что готов был при всей своей интеллигентности и сдержанности разрезать их на тоненькие ремешки:
— Я их достану! Я, конечно, извиняюсь, но так это нельзя оставить! Нужно торопиться!..
— Захар Ильич, вот вы академик, нам ваш интеллектуальный потенциал нужен для разгадки этих письменов, но нужно понять: если разгадаем — поймаем раньше!
— Извольте. Так…, я местность, конечно, совсем знаю, нооо… Вот «Ореховна» …, ннн — еще одно подтверждение, что это их конечный пункт, там, кто-то должен их ждать!
— Согласен!
— «Три озера», вот это вот не знаю…, как и Полно-во, хотя слышал от Марины этот населенный пункт!
— Ну конечно! Это же… — Марина захлебывалась от избытка чувств, поняв, что хотела сказать Лиза:
— Вот ср. ь! Конечно, «три озера» — это у Полно-во! Это и есть хуторок наш, куда мы никак не доедем! Если от Полново ехать, то как раз сначала в Девятовщину въезжаешь, а потом и хуторок, вот он как раз между этими озерами. Думаю, вряд ли здесь еще три озера вместе есть…
— Есть еще парочку таких мест, но они далеко от «Ореховны», и туда от сюда по скрытым тропам не попасть быстро. Ну тут, уверен, ты права…, иначе названия «Полново» бы не было… Ну это ж надо!.. Ну никак она так может… Да так и взрослый не сможет! Вот партизан маленький!.. — Андрей, вынул карту, через открытое окно своего «Патриота» и, не обращая внимания, что машина погрузилась еще глубже, уже по четверть дверей, углубился в изучение карты.
— Андрей Юрьевич, ну что вы тянете, прошу вас, дорога каждая минута, поехали, поехали, дорогой вы наш милиционер!
— Захар Ильич, сейчас…, ведь мы их
