Книга Седьмой сын - Орсон Скотт Кард

Не успел он ступить на крыльцо, как дверь отворилась, и из гостиницы, распахнув объятия, выбежала старушка Пэг Гестер.

– А, Сказитель, давно тебя не видали, ну, заходи, заходи!

– Рад снова видеть тебя, Пэг, – сказал он.

Из-за стойки, построенной в большой комнате, приветственно помахал ему Гораций Гестер, обслуживающий нескольких терзаемых жаждой посетителей.

– Явился не запылился! Только еще одного трезвенника мне здесь не хватало!

– Тогда у меня к тебе хорошие новости, – добродушно крикнул Сказитель.

– Я и чай бросил пить.

– Чем же ты теперь утоляешь жажду? Водой?

– Водой и кровью жирных стариков, – поведал Сказитель.

– Эй, Пэг, ты лучше держи его от меня подальше, слышишь? – предупредил жену Гораций.

Старушка Пэг помогла Сказителю освободиться от зимних одежек.

– Ты посмотри, – всплеснула руками она, меряя его взглядом. – Да твоего мяса даже на похлебку не хватит.

– Зато медведи и пантеры обходят меня стороной, ищут добычу пожирнее, – мудро объяснил Сказитель.

– Давай устраивайся и расскажи мне парочку новых историй, пока я готовлю ужин для честной компании.

Начались болтовня и переругивание, которые усилились, когда на кухню притащился помочь деда. Он изрядно сдал, но все еще не оставлял жарку-парку, чему столующиеся здесь были неимоверно рады; старушка Пэг старалась изо всех сил и работала не покладая рук, но у некоторых есть дар, а у некоторых его нет, и ничего тут не попишешь. Но Сказителя привел сюда не голод, да и не нужда в доброй беседе. Спустя некоторое время он наконец задал вопрос, который его терзал:

– А где ж ваша дочь?

К его удивлению, старушка Пэг сразу как-то напряглась и нахмурилась, а в голосе прорезались ледяные, жесткие нотки.

– Она уже не маленькая. У нее свой ум есть, отвечать научилась.

«А тебе это не особо и нравится», – подумал Сказитель. Но дело, которое он имел к дочке хозяев гостиницы, было куда важнее местных сплетен.

– Она по-прежнему…

– Светлячок? Да, обязанности свои она прилежно исполняет, да вот народ теперь неохотно обращается к ней. Стала какая-то напыщенная, холодная. И язык взяла привычку распускать. – На мгновение лицо Пэг смягчилось. – А когда-то была такой доброй девочкой…

– Никогда не видел, чтобы доброе сердце превращалось в камень, – удивился Сказитель. – По крайней мере, просто так, без причины.

– Ну, не знаю, причина, там, не причина, но сейчас сердце ее напоминает ведро с водой, выставленное на улицу в морозную зимнюю ночь.

Сказитель прикусил язык, решив обойтись без нравоучений. Он не стал говорить, что, если разбить лед, он снова замерзнет, а если занести его внутрь, он тут же оттает. Не дело встревать в семейные ссоры. Сказитель достаточно близко был знаком с местной жизнью, поэтому воспринял этот раздор как нечто естественное, как холодные ветры и короткие дни осенью, как следующий за молнией гром. Большинство родителей мало пользы находят в детях, которые начали взрослеть.

– Мне надо обсудить с ней кое-что, – заявил Сказитель. – Так что, пожалуй, я рискну, пускай она мне откусывает голову.

* * *

Он отыскал ее в кабинете доктора Уитли Лекаринга: перебирая счета, она подсчитывала и раскладывала их по порядку.

– Вот уж не знал, что ты счетовод, – заметил он.

– А я никогда не думала, что ты увлекаешься лекарствами, – парировала она. – Или ты пришел поглазеть на чудо-девочку, которая умеет складывать и вычитать?

О да, язычок у нее был подвешен дай Боже. Многие люди чувствуют себя неудобно при виде остроумной девицы: они-то ожидают, что девушка опустит глаза, заговорит еле слышно, послушно, бросая робкие взгляды из-под густых ресниц. В Пэгги не было ничего от юной леди. Она открыто смотрела на Сказителя.

– Я явился не затем, чтобы меня исцелили, – объяснил Сказитель. – И не за предсказанием будущего. И даже не затем, чтобы ты проверила мои счета.

Ну вот. Получив прямой, незамысловатый ответ, увидев, что стоящий перед ней человек не смутился, она сразу улыбнулась – подобной улыбкой снимаются чары с заколдованных принцев.

– Да, вряд ли тебе требуется что-то посчитать, – сказала она. – Ноль плюс ноль равно ноль, если я не ошибаюсь.

– Ошибаешься, Пэгги, – возразил Сказитель. – Я владею всем этим миром, правда, люди постоянно задерживают с оплатой по счетам.

Она опять улыбнулась и отложила бухгалтерию доктора в сторону.

– Я проверяю его счета раз в месяц, а он возит мне книги из Дикэйна.

Она принялась рассказывать о том, что недавно прочитала, и Сказитель увидел, как сердце ее тоскует по далеким краям, раскинувшимся за рекой Хатрак. Подметил он и кое-что другое: она, будучи светлячком, успела узнать живущих в округе людей, а потому решила, что в дальних краях живут только те, у кого сердце как бриллиант, кто не разочарует девочку, которая умеет заглядывать в самую глубь души.

Она молода – этим все сказано. Со временем она научится любить то добро, что рядом с ней, и прощать остальное.

Вскоре появился доктор, и Сказитель немного поболтал с ним. День клонился к вечеру, когда Сказитель наконец вновь остался наедине с Пэгги и смог задать вопрос, ответ на который так хотел узнать.

– Насколько далеко ты видишь, Пэгги?

Усталость, словно толстый бархатный занавес, упала на ее лицо.

– Надеюсь, ты не посоветуешь мне приобрести очки, – сказала она.

– Я просто вспомнил одну девочку, которая когда-то написала в моей книге: «Творец на свет появился». Я вот думаю, следит ли она еще за тем Творцом, оберегая каждый его шаг.

Она отвернулась, уставившись на высокое окно, закрытое огромной занавеской. Солнце почти село, а небо посерело, но лицо Пэгги было исполнено светом – Сказитель видел, как она источает его. Порой не обязательно быть светлячком, чтобы распознать, что творится в человеческом сердце.

– Кроме того, я засомневался, видел ли тот светлячок кровельную балку, которая однажды упала на мальчика, – продолжал Сказитель.

– Может, и видел, – ответила она.

– И случай с жерновом…

– Все возможно.

– А не та ли девочка каким-то образом расщепила балку на две половинки, и не она ли проделала в жернове трещину, так что некий старый сказитель увидел свет лампы сквозь толщу камня?

На глазах ее заблестели слезы. Не то чтобы она готовилась вот-вот разрыдаться, нет – она словно смотрела на яркое солнце, и резкий свет заставил капельки влаги навернуться на глаза.

– Берешь сорочку младенца, растираешь ее кусочек, и сила мальчика переходит тебе. На пару-другую творений хватит, – тихо объяснила она.