Книга Мой плохой босс - Джина Шэй

— Ира…

Еще больше мольбы? Надо же, а я думала, что знаю все тональности его умоляющего голоса.

— Ты что-то сказал? Я не расслышала, — мурлычу я, снова скользя пальцами по его дивному члену.

Сверху вниз. Снизу вверх. Теплая гладкая плоть в ладони, восхитительно твердая, очень многообещающая.

И аккомпанемент из рваных вздохов мне полагается в награду. Даже не хочется разжимать пальцы на этом “смычке”, он сладкий даже на ощупь.

— Госпожа моя…

Да-да, вот так надо! С голодным, темным исступленьем. Уже на все готов, а, мой сладкий? И плевать на больную спинку, лишь бы хоть в какой-либо вариации я тебе дала? Хоть что-то!

Интересно, почему он все это мне позволяет? Он! Неужто так сильны его сабмиссивные инстинкты? Так не хватало жесткой руки?

— Помиловать тебя, Верещагин?

Я замедляюсь снова. Если брать во внимание чрезвычайно раскаленный вид Антона — странно, что вода, падающая на его кожу с душевой панели, не испаряется еще на подлете.

— Нет, — наконец выдыхает Антон, и пальцы его на моей шее подрагивают, — помилования не надо. Карай до конца. Я заслуживаю.

Сладкий мой, медовый, такой шелковый паршивец.

Я точно его сожру. Ну, или он умрет у моих ног, умоляя разрешить ему кончить.

Но отказаться от него, вот такого — совершенно непосильная задача для меня.

Я могу лишь только продолжать его казнить. С жестоким удовольствием.

Глава 39. Антон

— Чисто теоретически, Верещагин, у тебя есть свой дом, и если мне правильно помнится — даже не один. Таскаться ко мне каждый вечер не обязательно.

Ирина говорит это, стоя в дверях своей квартиры, напротив меня и скрестив руки на груди.

— Не обязательно или нельзя? — педантично уточняю я, любуясь ею. — Принципиальнейшая разница, чтоб ты знала.

Теплеет. Теплеет воздух между нами, теплеет воздух вокруг нас.

Ира в белом тонком платье в черный горошек — такая вся из себя девчонка, легкая, почти невесомая.

И губы в розовой помаде.

Такой контраст с тем, какой она бывает настоящей — стальной, жестокой, способной скрутить тебя в тугую спираль, просто потому что ей так захотелось.

Моя охуеннейшая.

Смотрит на меня задумчиво, будто прикидывая, найдется ли у неё на меня время. И хочется сложить пальцы крестиком, как студенту, который стремался идти на пересдачу ненавистной философии.

Ведь я могу ей надоесть. Я не её блядский космический Пэйн. И будь я рациональней, я не выжимал бы из этих отношений такого градуса. Не возвращался бы к ней каждый день. Вот только я так не могу. Не получается. Она слишком легко может найти мне замену… Я уже знаю, я воевал за место у её ног.

Я ведь помню, для таких, как она — очень важны четкие границы. Контракт, оговаривающий все условия взаимодействия. Тот, в котором я могу вписать — согласен на всё ради своей Госпожи. И только ради неё.

И до сих пор нет никакого соглашения между нами, никакой договоренности. Мы просто трахаемся. И кто вообще мог предсказать, что меня будет беспокоить эта сторона вопроса. Я даже не знаю, насколько я её устраиваю и устраиваю ли вообще.

Она не говорит. Я не заговариваю. Чувствую, что при всем моем списке «заслуг» с гребанного корпоратива — любые претензии на что-либо серьезное можно просто сразу закопать. За оградой кладбища. Немыслимо даже то, что она мне сейчас позволяет быть к ней настолько близко.

Ирина думает еще минуту, явно желая подержать меня в подвешенном состоянии чуть подольше, а потом шагает ко мне и прихватывает меня за галстук, тянет меня в свою прихожую. Я уже не помню, когда наша с ней встреча начиналась по-другому.

Я склоняюсь к её губам, но… Но когда хоть эта восхитительная сучка мне давалась вот так просто?

Она уворачивается, так и подразнивая меня своим вишневым дыханием. Знает, что я хочу с ней целоваться. Я дохера всего от неё хочу. А она выдает мне себя по выдаче. Чайной ложкой. Зато меня выжимает каждый вечер досуха. Будто и не напрягаясь, берет в руку и выжимает как губку, заставляя иссыхать голодом по ней все сильнее.

— Не хочешь меня спросить, как прошло мое собеседование, а? — шипит моя мегера, каждым своим словом будто спуская с меня тонкую полоску скальпа.

Ну, упс. Логично было спросить, она при мне с утра на это собеседование собиралась. Простите, не догадался сразу. Прокололся где-то? Ну, это вряд ли. Я себя знаю. Хотя… Ирина меня знает тоже.

— Как прошло собеседование? — тоном пай-мальчика интересуюсь я.

Моя жестокая кошка впивается в меня своими глазами, как когтями.

— Паршиво, — мягко улыбается она, — оказывается, вакансия закрыта. Вот вчера еще была открыта, и собеседование мне назначили, а сегодня — упс. Уже нашли специалиста.

— Какая печаль, — вздыхаю я, — ну, ты же помнишь, что всегда можешь ко мне вернуться?

Зеленые льдинки смотрят на меня еще кровожаднее.

— Верещагин, у тебя деньги лишние? Всех ты не подкупишь ведь.

Каждое её слово — будто воображаемый укус. А я уже заебался, я не хочу воображаемых, я хочу реальных.

— А я тут при чем? — и ни один детектор лжи бы сейчас не усомнился в моей искренности. — Откуда бы я знал, куда ты устраиваешься?

— Оттуда, что пальчики свои с моего телефона ты зря не стер, — вкрадчиво мурлычет Хмельницкая, а я…

— Я стирал! — возмущаюсь я. — Держи меня за прощелыгу, это всегда пожалуйста, но за лоха — не надо, Ир.

— Верещагин, — Ира недовольно поджимает губы, — знаешь, это не забавно. Я не предоставляю свои услуги контрактникам, и лимит моих сбережений не безграничен. Не мешай мне устроиться на работу. А то…

Она не заканчивает, договаривая глазами.

А то она снова вышибет меня из своей жизни.

— Почему ты не хочешь вернуться ко мне? — я осторожно касаюсь её талии. — Зарплата маленькая? Давай удвою.

Ира смотрит на меня как на идиота.

— Дело совсем не в зарплате, Верещагин, — она качает головой, — ты же понимаешь, в чем дело. Так?

Я не хочу на это отвечать. Потому что да, я понимаю.

Блядский корпоратив. Блядский виски. Блядские фанты.

И блядский Антон Викторович, который в настоящее время сам не может разобраться с тем идиотизмом, что натворил по пьяни.

Но… Теперь я знаю Её. Подлинную. Совершенно крышесносную. Это то, о чем я не жалею.

И моя цена в том, что Ира не хочет снова работать у меня в фирме, потому что я уронил её авторитет перед другими сотрудниками.

А ещё мы с ней почти две недели живём вместе, ну или по крайней мере трахаемся, и соединить это с моими выкрутасами на корпоративе и после него среднему звену сотрудников будет сложно.