Книга Еще один шпион - Данил Корецкий

— Кто здесь? — спросил он.

Кто-то тихо выдохнул в темноте.

— Я, вроде… Пуля…

— Что ты здесь делаешь?

Леший посветил себе зажигалкой, вставил ключ в замок, открыл, толкнул дверь и включил свет в коридоре.

— Проходи.

Жмурясь от света, Пуля вошла в квартиру и сразу направилась в кухню. Зашумела вода, звякнула кружка.

— Так что ты здесь делаешь? — повторил Леший.

— Жду, — сказала она, появляясь перед ним. — Я с мамой поссорилась.

— А я тут при чем?

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Может, пригласите войти и все такое?

— Ты уже вошла.

Леший запер дверь, скинул ботинки, пошел в свою комнату.

— Откуда ты знаешь мой адрес? — крикнул он оттуда.

— Вы же мне сами свою визитку дали.

— Там только телефон.

— А я по операторской базе вычислила. Как этот, Ресничка. Кстати, он больше не приходил и не звонил…

— И не придет. У него плечо сломано, зубы выбиты, да и вообще, лет пять ему еще посидеть в тюрьме придется.

— Ой, правда? Значит, он меня не тронет?

— Не тронет.

Леший достал из-под кровати картонный ящик, где хранил кое-что из снаряжения, поискал. Потом полез в письменный стол, там было большое отделение для всякой всячины. Пошел в гостиную, обшарил там все. Постоял, огляделся, подумал. Наверное, в кладовой.

— Спасибо вам большое…

Пуля успела разуться и снять куртку, даже тапочки его старые, льняные, где-то отыскала. Она стояла посреди коридора в ковбойской позе, заложив большие пальцы за пояс джинсов, смотрела на него исподлобья, пыталась собрать губы в серьезную, даже немножко сердитую гримасу, но — улыбалась, улыбалась, как майская роза. Леший посмотрел на ее прическу и подумал, что перед тем, как поссориться со своей мамой (или вовремя ссоры?), она зачем-то тщательно вымыла голову и даже слегка подкрутила волосы.

— Кофе варить умеешь? — спросил он, проходя мимо нее в кладовую.

— А что тут уметь?

— Тогда свари.

— На меня тоже?

— А что такое? — спросил Леший из кладовки. — Мама не разрешает?

— Это вредно для сна. И для кожи тоже, так она говорит.

— Ты спать сюда приехала, что ли?

Он нашел его в коробке для обуви, на полке. Старый «счастливый» налобник. Фирменная вещь, «Мегалайт». Там лишь треснул немного отражатель, и батарейки, конечно, давно закончились. С этим налобником он отрыл подвал с иконами на Варварке, с ним же он выбрался из крупной передряги осенью 2002-го, когда едва не сгинул на четвертом горизонте. «Уровне, а не горизонте», — поправил себя Леший. Сегодня он должен взять его с собой. На счастье. На удачу…

— Это прямой вопрос, да? — сказала Пуля с какой-то преувеличенной серьезностью. — И требует прямого ответа?

— Какой вопрос? — не понял Леший.

Она покраснела.

— Ну. Насчет спать…

— Я тебя просил кофе сварить, — сказал он. — Ты сварила?

— Нет, — тихо сказала она.

Он посмотрел на часы, сунул налобник в сумку, туда же — три комплекта батареек. И стал обуваться.

— Нет так нет, — сказал он. — Некогда нам с тобой кофе распивать. Деньги на такси есть?

Она медленно выдохнула через сжатые зубы. Потом кивнула, сбросила с ног его старые льняные тапки и стала одеваться.

* * *

Пыльченко примчался в десять минут четвертого. Все остальные успели натянуть спецкостюмы, проверить комплектность снаряжения, проверить связь, проверить приборы и оружие, проверить Заржецкого — не уснул ли он за это время у себя в диспетчерской, воспользовавшись специальной противоаллергенной подушечкой. А потом проверить все это еще по одному разу.

— Давай, Палец, шевелись, — сказал Рудин, вспотевший и красный. Он поправил подсумок с глубиномером, что-то еще пробормотал под нос и отправился в лифтовую.

Все были вспотевшие и красные, даже Палец, который на самом деле очень торопился, натягивая и шнуруя высокие «говнодавы».

— Так что там за ЧП у нас такое? — спросил он. — Это ведь не обычное дежурство, как я понял?

Он посмотрел на «Кедры»[39]в руках коллег и кобуру с «АПС»,[40]висевшую на поясе у Лешего.

— Ищем людей, — сказал Леший. — Группа. Несанкционированное проникновение, участки с первого по шестой. Не трать время на разговоры, Пыльченко.

Он нарочно не спускал глаз с Пальца, мысленно подгоняя его, пока тот не закончил одеваться.

— Готов? На выход.

В гараже, окутанный сизым выхлопом, нетерпеливо фырчал «уазик», где сидели остальные бойцы группы «Тоннель». Едва Леший, заходивший последним, захлопнул за собой дверь, машина взвизгнула покрышками и рванула по пандусу к выезду, где уже откатывались в сторону автоматические ворота. За воротами была темнота.

Глава 11

Личная жизнь майора Евсеева

Человек рождается, живет и умирает — именно в такой последовательности. День начинается с рассвета, заканчивается закатом. Год в древнем Риме и на Руси начинался весной, заканчивался зимой. Многое в мире и в календаре устроено так, что начинается хорошо, а заканчивается хуже некуда. А вот неделя, обычная рабочая неделя, почему-то наоборот — начинается с хмурого смертного понедельника и заканчивается воскресеньем, которое, как известно, «эй-эй-эй, лучший из дней». Почему так? Никто не знает. И плевать. Никто ведь не против такого расклада — особенно, если сейчас вечер пятницы, все выходные впереди.

Впрочем… Евсеев посмотрел на часы на приборной панели: без четверти два. Уже не вечер. И уже не пятницы. Да и выходными в полном смысле это назвать нельзя — завтра с утра совещание по результатам поисковой операции «Бруно-Амир». Пока что результатов нет, и к завтрашнему утру они вряд ли появятся. Но поиски надо продолжать, угроза может оказаться нешуточной. Вон как Синцов взорвался, хотя он очень сдержанный парень. А на этого Амира прямо стойку сделал…

Юрий Петрович глянул в боковое стекло. «Волга» только что проехала «Пятерочку» и строящийся бизнес-центр, повернула на его улицу, весь первый ряд которой заставлен припаркованными на ночь машинами.

— Все, Степан, — сказал он водителю, — тормози. Во двор заезжать не надо, не развернешься потом.

— А чего не надо, товарищ майор? — буркнул тот. — Проблема, тоже мне. Я во дворец Амина на бэтээре и заезжал и выезжал. И даже посуду не побил. Правда, ее раньше побили, гранатами…