Книга Колючки в брачной постели - Дарья Калинина

– Христофор Бонифатьевич! Это сделали вы?

– За каждым преступлением следует неизбежная расплата, не так ли? – горько улыбнулся Христофор Бонифатьевич.

Никакой агрессии в отношении подруг он не проявлял. Равно, как и Фаина Наумовна, застывшая рядом с мужем. Бежать старики также не собирались. Рука об руку, поддерживая друг друга, они прошли в глубь комнаты, где чинно устроились на маленьком диванчике, обтянутом черной уже потрескавшейся местами от старости кожей.

– Христофор, я считаю, мы должны все без утайки рассказать девочкам, – произнесла Фаина Наумовна. – Мы и так уже натворили немало ошибок, не стоит усугублять нашу с тобой ситуацию глупым враньем.

– Согласен с тобой, моя голубушка. Все им расскажем. Вы и начинайте.

Получив согласие супруга, Фаина Наумовна повернулась к подругам и начала говорить. Та информация, которую удалось раскопать подругам о личной жизни покойной Юлии Аюповны и ее супруга, была правдива лишь отчасти. Другая и куда более худшая часть была скрыта от взглядов общественности за квартирными стенами и домашними дверями.

– Юля была самой худшей женой, какую только можно себе представить. Даже иная шалава, наставляющая мужу рога с первым встречным, не так опасна. Шалаву поймаешь, оттаскаешь за лохмы и погонишь от себя прочь. А Юлю вроде бы и упрекнуть открыто было не в чем. Все свои махинации она прикрывала заботой о благе своей семьи, муже и дочери.

– Но любила Юля всегда только саму себя!

– Более холодной и жестокосердной твари мне видеть не приходилось.

– Она и девочку свою научила тому же самому! Дочь немногим отличалась от матери. Если что-то и было там от Александра, то Юля своим воспитанием совершенно задавила в Вере все хорошие черты, доставшиеся ей от отца.

Послушать Христофора Бонифатьевича и его супругу, так покойница была каким-то исчадием ада, третировавшим мужа, мучающим дочь и стремящимся только к одному – к личному богатству и большим деньгам.

– Никогда не приходилось видеть такую жадную женщину. Юля умудрялась экономить буквально на всем. На сахаре, на чае, на хлебе. Все, что не доставалось ей даром, в качестве пайка мужа, она воспринимала как попытку ограбить ее лично. Однако при этом она позволяла делать для себя самой дорогие покупки.

– Но это не объясняет, почему вы решили ее убить. Она вас шантажировала? Чем?

Теперь Христофор Бонифатьевич замялся, впрочем, как и его жена. Недостатки и пороки убитых женщин они обсуждали и перечисляли очень азартно, явно стремясь таким образом снять часть груза вины со своих плеч. Но когда речь зашла о них самих, они забуксовали, не знали, что и как сказать, чтобы происходящее выглядело не столь ужасным.

Время шло, супруги молчали. И девушки поняли, что придется помочь старикам. Сами они еще долгое время не откроют рта.

– Наверное, Юлия Аюповна нашла бумаги своего мужа, а в бумагах прочитала о какой-то его тайне, – произнесла Кира. – Верно?

– Да. Юля оказалась умней, чем я мог предположить. А возможно, ее в очередной раз не подвел нюх на деньги. У Юли ведь всегда был нюх на деньги. Вы знаете, что в свое время, будучи еще совсем молодой, она чуть не ушла от Александра к некоему Гене Орехову?

Гена? Геннадий Орехов? Вроде бы это имя подруги уже слышали. Ну да, правильно, про Геннадия Орехова упоминал Кирилл – менеджер в агентстве недвижимости «РусНед». А ему про этого Орехова, в свою очередь, проговорилась сама Юлия Аюповна. Сказала, что это любовь всей ее жизни, с которой ее разлучили обстоятельства.

Так что же это был за господин Орехов такой, о котором не уставала вспоминать Юлия Аюповна?

– Дело-то давно было. Сашка в ту пору по дальним пограничным заставам мотался.

Молодого офицера, только окончившего военное училище, да еще без семьи, ведь Юлия Аюповна отказалась ехать с мужем к месту его службы, осталась с родителями, без конца перебрасывали с одного поста на другой. То там требовалось заткнуть дыру, то там. Толковый Александр не жаловался на свою долю. Он понимал, что такова военная служба – следовать неуклонно приказам начальства, не роптать, молча исполнять и служить.

Александр и служил, и не роптал. Хотя, конечно, ему очень не хватало его молодой жены. И он искренне мечтал, чтобы она приехала к нему и жила рядом.

– А между тем сама Юля, оставшись при своих родителях, отнюдь по мужу не скучала. Она быстро нашла себе кавалера – того самого Гену Орехова. Дело у них зашло так далеко, что Юля даже завела речь о разводе с Сашкой.

– Развод?

– Да, она решила разводиться с мужем офицером, чтобы затем выйти замуж уже за Орехова. Тот хотя и был простым механиком, но куда больше устраивал Юлю.

Гена был положительным, непьющим, и Юля сильно увлеклась им.

– Брак Сашки и Юли спас я, – признался Христофор Бонифатьевич. – Знал, что за фрукт эта Юля. Это я упросил свое начальство, чтобы они перевели Сашку служить на какое-то время в Ригу. Хоть на год, но я знал, что Юля такого шанса не упустит. Одно дело – торчать с мужем в гарнизоне, где-то на далеком Севере. И совсем другое дело, когда служба в Риге, а вокруг чистенькие хорошенькие улочки европейского городка.

В то время во всех странах Прибалтики наши советские войска стояли на охране границ. И конечно, патрулировать водное пространство Балтики было очень удобно не только надводными, но и подводными кораблями.

– Вот в Ригу за мужем Юля поехала охотно. Бросила своего Орехова, словно его и не было никогда! Может, потом и раскаялась, когда пришлось им с Сашкой послужить все же на Севере, только тут Сашка снова ко мне за помощью прибежал. Юля, говорит, уезжать из Гаджиева хочет. Не нравится ей там. Помоги.

– И вы помогли?

– Устроил Сашке перевод в Ленинград, – кивнул адмирал. – Только иногда жалею, думаю, зачем я это сделал? Служил бы Сашка себе на Севере, эта змея никогда бы рядом с ним не оказалась. Можно сказать, этими самыми руками себе могилу я вырыл.

– Это вы от том, что Юлия Аюповна про вас узнала?

– Змея она! Змея подколодная и есть! Ведь хотела же уйти от Сашки к этому своему Орехову! Почему не ушла? От жадности, от гордыни. Почетно быть женой офицера, который служит в Риге. Куда как почетней, чем стать супругой простого парня. Может, и любила Юля этого своего Орехова, и замуж за него всерьез собиралась, только потом передумала и назад к мужу метнулась. Рига ей, видите ли, более привлекательной показалась. И себе, и Сашке, да и тому мужику, говорят, жизнь порушила. Сама счастья, с Сашкой живя, не испытывала. Да и Орехов ее, знаю, после разрыва с Юлей сначала пить начал, а потом под поезд попал, да и калекой на всю жизнь остался.

Печальная участь Орехова заставила подруг на мгновение задуматься. Что же за человек такой была покойница? Любимый из-за нее, можно сказать, жизни лишился, а ей и горя мало. Дом себе в Испании приобрела, несчастного калеку к себе позвать и не подумала. Хоть, говорит, и любила его очень сильно, да только странной какой-то любовью.