Книга Его и ее - Элис Фини

Мы тоже в самом начале пути. Джек и Оливия переехали ко мне всего лишь несколько недель назад. Он получил новую работу в Лондоне, тоже в полиции, но с неполной занятостью и в офисе. Мы проводили вместе так много времени, что переезд представлялся следующим логичным шагом. Мы с Джеком снова чувствуем себя семьей. Хотя никто никогда не сможет заменить нашу дочь, Оливия — красивая маленькая девочка, и я горжусь, что участвую в ее воспитании.

— Нам надо ехать, если мы не хотим попасть в час пик, — говорит он.

— Хорошо, тогда пойду соберу вещи, — отвечаю я.

Останавливаюсь в дверях, поворачиваюсь и смотрю на них обоих. Они показывают на пчел по другую сторону стекла. Вместе мы нашли в городе своего рода прибежище. Случившееся раньше больше не имеет значения. Я сделала то, что должна была.

Иногда забвение дается совсем не так болезненно, как воспоминание.

Он

Это не я решил сегодня снова поехать в Блэкдаун. При одной мысли об этом мне становится безумно страшно. Но я знаю, что для Анны это важно и что это не займет много времени. Просто быстрая остановка в пути для проверки, а потом мы поедем дальше, в сторону Дорсета и побережья. Выходные вдали от всего, только Анна, я и наша племянница, которая каждый день все больше становится нам дочерью. Оливия любит взморье.

Я всегда хотел, чтобы мы снова соединились.

Иногда, когда случается нечто ужасное, люди расходятся. Мы уже проходили через это, а сейчас, похоже, сходимся.

Глядя на Анну, сидящую рядом со мной в машине, вижу единственную женщину, которую когда-либо любил по-настоящему. Однажды я подвел ее, но это никогда не повторится. Теперь у нас есть все. Почти все, о чем мы едва смели мечтать, и даже больше. Я пойду на все, чтобы сделать ее счастливой и обеспечить ее безопасность.

Все.

Мы останавливаемся у старого дома ее матери в Блэкдауне. Несмотря на выражение сплошного ужаса на лице, Анна настаивает, что войдет в дом сама. Снаружи уже висит табличка «Сдается», и завтра начинаются показы. Наверное, она просто хочет проверить, все ли в порядке, и попрощаться с тем, что некогда было ее домом.

Последние несколько недель на выходных Анна находилась здесь одна, она паковала вещи своей матери и меняла интерьер в доме. Несколько месяцев назад она даже сделала уборку в заднем саду, так что там больше нет ни пчел, ни сарая, ни хаоса садового участка. Она обустроила новое патио, полностью закрыв то место, где был огород ее матери. Анна все сделала сама. Почему она не захотела кому-нибудь это поручить, я никогда не узнаю.

Я жду десять минут, а потом решаю пойти вслед за ней в надежде поторопить ее.

Дом все еще пахнет свежей краской. Кухня совершенно новая, и дом почти не узнать. Нахожу Анну на задней стороне дома — она сидит на маленькой деревянной скамеечке, которую так любила ее мать, и смотрит на новый сад. Патио округлой формы выложено темными серыми кирпичами, в центре — идеально круглый камень, на котором вырезана пчела. Картину дополняют несколько горшков с неприхотливыми растениями, а заново выложенная лужайка ведет в лес, виднеющийся вдали.

— Действительно хорошо смотрится, — говорю я, осторожно закрывая за собой дверь на кухню.

Она пожимает плечами, и я делаю вид, что не замечаю, как она смахивает слезу.

— Так лучше для сдачи. Жильцам будет легче ухаживать за садом, который не требует особых затрат, — говорит она.

— Именно. Ты действительно все очень хорошо сделала.

— Просто он больше не похож на наш дом.

— В этом весь смысл, так и должно быть. Теперь здесь будет жить другая семья, но он всегда будет иметь для тебя особое значение. Ничто не изменит этого, и для твоей мамы было очень важно, что ей не пришлось продавать его.

— Ты прав, я просто дурочка. Это всего лишь груда кирпичей.

— Все будет в порядке, обещаю, — говорю я, целуя ее в лоб. — К тому же у тебя теперь есть новый дом, с Оливией и со мной.

Она

Никогда не думала, что увижу, как моя мать выезжает из своего дома.

Она говорила, что скорее умрет, чем покинет наш старый коттедж, но стоило мне выяснить настоящую причину этому, я поняла, что мне надо сделать. Не знаю, действительно ли я верила тому, что она убила папу, пока не раскопала огород и не начала находить кости. Теперь никто не найдет в саду того, что не должно быть найдено, по крайней мере на моем веку. Все, что случилось, покрыто совершенно новым патио, под которым навсегда погребено прошлое.

По этому поводу я не испытываю угрызений совести.

Отец получил по заслугам, а мать совершила свой поступок для меня и для себя. Во имя защиты тех, кого мы любим, мы готовы перейти любую грань.

В пансионате, куда Джеку удалось устроить маму, довольно красиво. Это сто́ит целого состояния, но у меня оставалось немного денег от продажи квартиры в районе Ватерлоо, и мы получили там место. Вместе с доходами от сдачи ее дома — теперь, когда жильцы вот-вот въедут, — это как раз покроет ежемесячный платеж. К тому же у нее агрессивная форма рака. Во многих отношениях кажется, что моя мать в порядке, и, насколько я помню, точно счастливее, чем раньше, но врачи говорят, что долго она не протянет.

— Ничего себе! — произносит Оливия с заднего сиденья.

Это одно из ее новых любимых выражений, к тому же оно подходит к длинной частной подъездной дорожке, по которой мы едем.

Общественные сады находятся в безупречном состоянии, повсюду маленькие фонтанчики и неяркое освещение между симпатичными, подобранными по цвету клумбами. Приемная как в пятизвездочном отеле, в комплекс входит несколько ресторанов, библиотека, бассейн и даже спа. У мамы отдельная квартира на цокольном этаже, и, что самое важное, свой частный садик с видом на Блэкдаунский лес, только с другой стороны долины.

— Привет, мама, — говорю я и крепко обнимаю ее, вдыхая знакомый запах духов.

Она хорошо выглядит и немного прибавила в весе. Я вижу, что ей сделали прическу и что на ней чистая выглаженная одежда, как было всегда. Теперь у нее убирают, думаю, к этому она еще не привыкла. Сколько лет она приходила в дома других людей и выполняла за них грязную работу, пока они вне дома занимались своими делами. Разбирая наш коттедж, в старой маминой спальне я нашла ящик, полный ключей; наверное, у нее были ключи почти от всех домов в деревне.

Дважды в день к ней заглядывают и дают лекарство, хотя я не уверена, что она всегда его принимает. В каждой комнате — тревожные кнопки и шнуры, так что, если ей станет нехорошо или что-то будет нужно, к ней придут на помощь. Она может есть в ресторане или готовить сама из свежих органических продуктов, которые ей приносят вместе с рецептами, записанными на карточках. Маму пришлось немного поуговаривать, и она явно скучает по своему любимому огороду, но, по-моему, она хорошо адаптируется к новой жизни. Хотя и медленно.