Книга Кольцо принцессы - Сергей Алексеев

На втором заходе из самолета вытолкнули «мабуту».

Парашюты на земле не собирали, кое-как скомкали, придавили камнями, чтоб не унесло ветром, разобрали инструменты, приборы и продукты, расфасованные по рюкзакам, и под предводительством хакера полезли в гору, к обломкам машины. Он предусмотрел и рассчитал все, за исключением одной детали — защиты от злейшего весеннего комарья. По рельефу местности, по приблизительному расстоянию от Дранского хребта, наконец, по точной идентификации белеющих внизу кусков металла, это было примерно то место. С поправками, с оговорками, но все очень уж похоже, да плюс к тому — неоспоримые данные бортового технического чуда, способного распознавать характеристики наземных целей. Но первое несовпадение с действительным районом падения Шабанов ощутил буквально на своей шкуре, через секунду после приземления, когда плотная туча гнуса облепила с ног до головы.

А там, за неделю скитаний, не видел и не слышал ни комарика…

Пока он молчал об этом — впрочем его никто и не спрашивал — и силился доказать себе столь резкое отличие тем, что весна ранняя и теплая и что наступил сезон массового выхода насекомых. Выбросив десант, ЯК-40 сделал круг и ушел в сторону Киренска, вероятно, на дозаправку, однако, спустя час, когда поднялись на гребень седловины и сделали привал, Шабанов увидел его на горизонте километрах в пяти. Самолет кружил над горами и будто коршун, высматривал что-то на земле.

Оставшееся расстояние до места падения самолета одолели за один бросок по каменистому, сырому и скользкому склоны горы, где практически не было грунта, лишь мох и лишайники, и на котором каким-то чудом росли деревья. Наверху еще таял снег и вода бежала под щебенкой, под мхом, вырываясь на поверхность в местах скального выхода. И всю дорогу был виден самолет, бреющий таежные просторы, казалось бы, с ненужным теперь упорством.

Разочарование наступило в тот же миг, как только сам хакер обнаружил первый обломок хвостового оперения. Подтянувшись, все молча встали возле рваного куска дюраля, будто возле покойника. Несомненно, это были останки военной машины, сохранился кусок луча от красной звезды; возможно даже, тут потерпел катастрофу истребитель МИГ, но много лет назад, и по металлу, по остаткам крепкой авиационной краски давно расползся и укоренился серый, жесткий лишайник. Охранник вырвал из мха и зачем-то перевернул обломок — под ним оказалась каменная крошка со следами прели.

Потом ошметки от самолета стали попадаться чаще, однако к ним уже не подходили и остановились лишь в эпицентре, где лежала куча искореженного бесформенного дюраля, засыпанного сухой хвоей, остатками сопревших кедровых шишек и подернутого изморозью лишайника, будто символом времени, С воздуха ничего этого нельзя было ни рассмотреть, ни прозондировать с помощью самой умной электроники. Самолет рубанулся сюда, падая отвесно, не повалил ни одного дерева и тоже не взорвался, поскольку старые сучья близстоящих кедров оставались целыми. Разлет обломков произошел за счет динамики удара, эффекта обратного выброса, и основная их часть осталась на месте, не ушла в землю — скальные породы здесь лишь на три вершка были покрыты щебнем и перепревшим подстилом хвои.

И здесь никогда не ступала нога человека, иначе бы останки самолета разобрали, исследовали, в крайнем случае, потревожили бы, случись обнаружить их постороннему, случайному прохожему.

Охранники освободились от ноши и повалились под деревьями, притомленные подъемом и гнусом, хакер пил чай из термоса, а возле обломков, будто возле могилы ходил один товарищ Жуков, что-то высматривая в груде металла. Чтобы не давать волю печальным мыслям, Шабанов вообще не подходил к останкам самолета, ушел в сторону, за деревья, и тут заметил темный, зеркальный блеск стекла у корневища старой валежины. Это был колпак пилотской кабины, вросший в землю, совершенно целый, стоящий на земле, словно чаша, и наполненный светлой талой водой. Сначала хотел поднять его и положить на колодину, но жаль стало расплескивать эту чашу, тем более, после подъема в гору мучила жажда. Он встал на колени и напился словно конь, делая передышки, потому что заложило нос — то ли от остаточных явлений после воспаления уха, то ли просто от сырости. И потом, увлеченный поисками, будто грибник, он еще некоторое время бродил по лесу вокруг места катастрофы, не зная сам, что ищет. Пока не натолкнулся еще на один фонарь. Этот стоял горбом кверху, и не особенно-то врос в мох, однако под ним ничего не росло: толстое, небьющееся стекло работало, как увеличительное и под воздействием солнца выжигало все, что под ним всходило.

Надо же! Прочнейший металл превратился в лепешку, будто кремовая роза с торта, уроненная на пол, разлетелся трухой, развеянной по округе, а хрупкое на вид, хрустального блеска стекло осталось целехоньким!.. Он не стал трогать и этот фонарь, постоял возле, погладил отполированную поверхность и, неожиданно опустошенный, вернулся к эпицентру катастрофы.

— Это наша машина! — заявил Жуков. — За полком числятся две без вести пропавших. СУхой гробанулся в семьдесят первом, МИГарь в семьдесят девятом. Это похоже, СУхой, вон кассета лежит…

Ракетную кассету давно облюбовали муравьи, недавно проснувшиеся, суетливые и работящие, выстроили над ней конус. Еще пару лет, и похоронят…

Несмотря на ошибку, Главный Конструктор держался стойко, почти без эмоций, да и та небольшая нервозность была легко объяснима свирепым гнусом. Он допил чай, вынул радиостанцию и отошел вглубь леса — не хотел, чтобы слышали его переговоры с бортом ЯК-40.

— Они оба здесь, — проговорил Шабанов. — Колпаки нашел… Катапультироваться не успели. Почему-то…

— Давай растащим обломки? — предложил кадет и достал из рюкзака мощные ножницы по металлу. — Посмотрим…

— Без команды ничего не делать! — строго сказал один из охранников.

— Какая еще команда нужна? — возмутился товарищ Жуков. — Пошел ты!.. Там пилоты! Двадцать лет не похороненные! Пошли, Герман!

Кадет с суворовских времен остался старшиной и не мог сидеть просто так, в созерцательной позе. Шабанов взял топор с крюком на обухе, то что под-руку подвернулось, и тоже направился к обломкам. Охранник отступил, но не успокоился, побежал за хакером, видно, докладывать о непослушании. Сплющенную в лепеху, с торчащими конструкциями, остатками шасси, рваньем жесткой обшивки, гору дюраля разобрать вдвоем и добраться до кабин было не так-то просто. Жуков отстриг несколько клочков, с трудом перерезал клепаный лонжерон — рубить их вообще было невозможно, все пружинило, отдавало назад, топорище сушило руки. Вот бы зацепить тросом и опрокинуть ее на бок…

Через пять минут на грохот жести пришел Главный Конструктор, посмотрел со стороны, пожал плечами.

— Зачем это нужно? Вы что хотите?

— Надо найти останки экипажа, — объяснил Шабанов.

— Дадим информацию в воинскую часть, — пообещал хакер. — Пусть работают специалисты. У нас мало времени.

— А у нас мало топлива, — орудуя топором, отпарировал кадет. — Они тут еще года два будут валяться, пока руки дойдут…