Книга Рузвельт - Дилан Лост

— Ничерта тебе не ясно, — хрипло проговорил он.

Артур приблизился со скоростью света и, сжав мои предплечья, рывком прижал к себе. Его губы обрушились на мои и начали двигаться в таком привычном ритме, словно на протяжении десятилетия мы целыми днями только и делали, что целовались.

Не знаю, почему, но перед его поцелуями я бессильна. Мое тело разваливалось на части, и голова кружилась так, словно я пересекаю Атлантический океан во время шторма.

Руки Артура сжимали мою талию до хруста ребер, пересчитывая каждую косточку. Разгоряченный торс прижался к развилке моих бедер так, что платье задралось неприлично высоко и одновременно неприлично приятно.

Ну вот я и снова пассажир поезда, ведущего вникуда. Каждый легкий вздох, поцелуй на моей челюсти и скольжение пальцев Артуре между лопаток — просто очередные семена сомнения, из которых на мне скоро вырастет целая плантация вопросов без ответов.

Я должна была оттолкнуть его. Я должна была подумать о Мойре и о том, что мы оба закончим в супе с фрикадельками.

Я должна была, но…не могла?

Не могла заставить себя оторваться от его скользящих по моему рту губам.

Была причина, почему полторы недели без Даунтауна казались мне вечностью. Была причина, почему от окутывающего меня такого знакомого запаха его рубашек хотелось заплакать от счастья.

Хайд прав. Я по уши влюбилась в Даунтауна, который целует меня в чулане, где Джек хранит то барахло, которое уже не помещается в гараже.

Поэтому я соскользнула с донышка кастрюли и опустилась Артуру на колени, практически оседлав его. Положив руки ниже спины, он придвинул меня еще ближе к себе, и от этого резкого, самого восхитительного скольжения из моих глаз посыпались искры. Мы выдохнули одновременно, и я поймала себя на мысли, что хочу увидеть нас двоих со стороны. Прижатых друг к другу в тех местах, где мы еще никогда не прикасались. Целовавшихся, словно последний раз в жизни. С руками Артура у меня под юбкой, сжимающих внутренние стороны раздвинутых бедер до самых синяков.

Мне кажется, мы тянули на сцену из бразильского сериала. Жаль только, что я далеко не грудастая красотка с темными кудрями и идеальным маникюром.

Я задела языком его нижнюю губу и почувствовала, как глухой мужской стон провибрировал у меня в горле. Руки резко вцепились в меня мертвой хваткой, удерживая на месте.

— Черт, Тэдди, — ругнулся он, опустив лоб мне на подбородок. — Не двигайся.

Его грудная клетка поднималась и опускалась с ритмом бумбокса. Все тело пульсировало — от жилки на виске до крепких мышц на ногах. Я впивалась в его плечи, трогая, трогая, упиваясь его…беззащитностью? Артур сжимал меня в объятиях, дрожа при этом всем телом. Я хотела посмотреть сверху вниз на этого гиганта. Вечно собранного, ухоженного. Разбуди его посреди ночи — и он наизусть расскажет биографию Марии Антуанетты.

Немного заерзав, я попробовала приподняться на коленях.

— Я же сказал не двигаться, — затылок Артура впечатался в шкаф за его спиной.

— Почему? — прошептала я.

— Потому что я в той ситуации, в которую джентльмены обычно не попадают.

— Да уж, джентльмен навряд ли бы сунулся в эту паршивую кладовку. — хмыкнула я, пытаясь сосредоточить взгляд на чем угодно, кроме его ширинке.

— Ради такого платья можно сунуться и в волчью яму. — он поддел указательным тонкую лямку, сползшую с моего плеча.

— Дать тебе его поносить?

Артур рассмеялся. Тихо и немного горько.

А затем дверь чулана, скрипнув, приоткрылась, показав на пороге шатающегося в разные стороны Джека. Учитывая, что он до сих пор не наставил на Артура пистолет — Джек был оченьпьян.

— Это не толчок? — щурясь, пробубнил он.

— Нет, — прохрипела я, все еще находясь в объятьях Артура.

— Понятно.

Слабо моргнув пару раз, Джек почти закрыл дверь чердака, а затем, вроде как опомнившись, вдруг дернул ее на себя обратно и пьяно прищурился, разглядывая нас.

— Иисусе, Джей, она ж твоя сестра, отлипни от нее. — заплетающимся языком пробубнил он, махнув на дверь и шаркая в направлении кухни.

Несколько секунд мы боялись пошевелиться и даже вздохнуть. Только чуть позже Артур набрался смелости спросить:

— Что это только что было?

— Невероятное везение. Восьмое чудо света или благословение господне — что-то из этого, точно. — выдавила из себя я.

— И что нам делать?

— Рвать когти, пока он не очухался!

Приведя себя в порядок, мы с Даунтауном вернулись на кухне, успев застать, как Мойра отчитывает Джека за то, что он опоздал на молитву. Сам Джек при этом невозмутимо уселся за стол. Он отказался от горячего, заменив его выпивкой. Джек из тех людей, кому нужна одна бутылка пива, чтобы вернуться к жизни, вторая — чтобы прожить ее, и третья — достать до радуги.

— Старуха Пибоди померла, — во всеуслышание объявил он после пары глотков.

За столом, да и вообще на целой кухне, стало тихо, как в городском морге. Все и думать забыли о подливке. Все, кроме Джулиана, конечно же.

— Наконец-то! — с набитым ртом проговорил он. — Я ей памперсом сменил даже больше, чем Китти. Если бы она не откинулась сама, придушил бы ее собственными руками.

Старуха Пибоди — наша дальняя-предальняя родственница. Я даже не помню, по чьей линии. Знаю только, что у нее был частный дом с постриженной лужайкой и отличная коллекция белого золота.

И все с нетерпением ждали, когда она отойдет в мир иной, чтобы все наконец-то по наследству досталось нам. Знаю, звучит ужасно, но таковы реалии Картеров.

— Ну и? — требовала продолжения Мойра. — Кому по наследству достается все ее добро?

— Мне. — сказал он, но поднял палец вверх, прежде чем все мы начали пищать от счастья.

— Ну что на этот раз? — закатила глаза тетя.

— Я не могу вступить наследство. — пожал плечами Джек.

— Почему? — спросил Чарли.

— Я чертов банкрот, вот почему! По закону все барахло старухи Пибоди уходит банкам, понимаете?!

Глотнув еще пива, Джек безразлично откинулся на спинке стула и добавил:

— В следующую субботу приставы забирают грузовик. Еще через месяц — дом. Кто-то выкупил этот участок под чертову парковку.

— Кто? — без особого интереса зачем-то поинтересовалась я.

— «Роджерс Комбайн». Олухи из Чикаго.

Мы с Артуром встретились взглядом. По его лицу сложно было понять, что он думает по поводу всех грязных банкротских скелетов в шкафу Картеров, которые выбрались наружу.

— Ну все, — Хайд снял шляпу и пошел к холодильнику. — Я достаю водку.