Книга Свет. Испытание добром? - Юлия Федотова

– Неужели Гаар откроет границу для чужой армии, позволит ей пройти по своим землям? – удивлялся Кальпурций Тиилл. – Силония так никогда не поступает!

– Ясно, не поступает! – фыркнул маг. – Куда через вас ходить-то? Разве что топиться в южных морях!

– Гаар их пропустит, и Вальдбунд тоже, – не стал насмешничать Йорген. – В войну они пострадали еще сильнее нашего, там до сих пор голодно. А у светлых альвов всегда водится золото. Договорятся.

Договорились.

– Так точно, ваша милость! Дюжину дней назад проследовали мимо нас, без предъявления соответствующих разрешений пересекли рубеж, и после непродолжительных переговоров были пропущены гаарской стороной! – лихо докладывал молодой пограничный страж, хотя мог бы так не усердствовать, потому что проходил не по ночному ведомству, а по дневному.

Здесь, на границе Эренмарка с Гааром, серьезной пограничной стражи не выставляла ни одна из сторон – королевства были давними и надежными союзниками, и союз этот скрепляло множество династических браков. Уже пять столетий подряд гаарские короли брали себе жен из Эренмарка. Его величество Манфред Восьмой семейную традицию нарушать не стал, и на престоле подле него сидела любимая кузина молодого короля Видара Адельгунда Тугенрайх (фон Крау в девичестве). А королева-мать приходилась Видару теткой. Сам же король после страшных темных лет серьезно подумывал: а не присягнуть ли ему на верность эренмаркскому родственнику, не присоединить ли свои владения к западному соседу? Пусть титул махтлагенара не столь пышен, как королевский, зато обещает много выгод. Страна вконец разорена Тьмой, того гляди, начнутся голодные смуты, а под боком не дремлет хищный Мораст. Тут не о титуле – о голове заботиться надо…

Говорим мы это к тому, что граница между Гааром и Эренмарком была почти условной, и даже если бы попыталась застава из десяти человек армию светлых задержать, им это все равно не удалось бы. Поэтому его милость ланцтрегер фон Раух бранить молодого кригера за то, что пропустили альвов «без предъявления соответствующих разрешений» не стали, только велели подать ему бумаги да чернил. И еще стол со стулом вынести «вот сюда, на травку», для удобства.

– Что ты задумал, друг мой? – удивился силониец. Насколько он знал Йоргена, тот и в домашней жизни умел прекрасно обходиться без столов, не то что в походной. Усядется, бывало, в казарме прямо на полу перед камином, на старой коровьей шкуре, поставит перед собой поднос и ест, хотя рядом и стол есть, и стулья… А тут ему посреди леса мебель понадобилась! С чего вдруг такие запросы?

– Сяду писать донесение для Дитмара, потом, из Гаара, сложнее будет отправить. А в сторожку идти не хочется, там душно, – пояснил Йорген. – Вы ведь меня подождете? Я быстренько.

– Нет, без тебя уедем, можно подумать! – проворчал Легивар, раздосадованный непредвиденной задержкой. Он-то знал, что казенные бумаги быстро не пишутся. Чтобы составить хорошее донесение, нужно иметь особый склад ума и свободно изъясняться на том странном языке, что в ходу в канцеляриях и штабах. Ни тем, ни другим Йорген похвалиться не мог. Поэтому маг не был удивлен, когда дело затянулось до вечера, и в душной сторожке им пришлось ночевать под богатырский храп дневной смены.

Что ж, это была не последняя их задержка. Вторая вышла еще более продолжительной, и причина ее оказалась для спутников Йоргена еще более неожиданной.

Глава 21,

в которой гаарский король занимается сводничеством, старый паромщик, желая угодить Девам Небесным, называет их дурами, а Йорген признается, что однажды целовался с крысой

Я нравлюсь дамам, ибо скромен…

А. С. Пушкин

– Похоже, они проходили через Айзенграу, – вздохнул Йорген. – Досадно.

– Что ты имеешь против Айзенграу? – удивился маг. – Сам я там не бывал, но отец мой пару раз наведывался по делам. Он гаарскую столицу хвалил: хороший, красивый город.

– Против города я ничего не имею, – пояснил Йорген не очень-то весело. – Но если мы окажемся рядом, придется задержаться на день. Там живет кузина моего отца, она меня нежно любит, я должен буду непременно ее навестить.

– Тебе не кажется, что теперь не самое подходящее время для семейных визитов? – поморщился бакалавр.

– Возможно. Но тетушка будет очень огорчена, если узнает, что я ею пренебрег. А другого случая повидаться нам, может, уже и не представится никогда. Пожалуйста, давайте задержимся в столице, ну что может изменить один-единственный день? Догоним мы этих альвов, никуда от нас не денутся!

– Ну конечно же догоним! – Кальпурций поспешил согласиться прежде, чем Легивар придумает новую отговорку. – Друг мой, ты непременно должен навестить тетушку, ведь неисполнение родственного долга – это тяжкий грех, способный надолго отвратить от человека удачу, столь необходимую нам ныне.

– Да, так оно и есть, – важно подтвердил хейлиг. – Девы Небесные велят нам любить родных и заботиться об их душевном благополучии.

– А, делайте что хотите! Заботьтесь! Вас не переспоришь! – махнул рукой бакалавр.

Да, красив был город и интересен уже тем, что вездесущего силонийского влияния, надоевшего всем, включая патриота Тиилла, здесь не ощущалось. Гаарская столица, по извечной бедности своей, хранила традиции старой северной архитектуры, и это шло ей только на пользу. Массивные, приземистые постройки, сложенные из грубо отесанного камня и крытые пластинами феннского сланца, выглядели чрезвычайно колоритно и добротно. Одного взгляда на такой дом, больше похожий на крепость в миниатюре, было достаточно, чтобы понять: выдержит он и осаду тварей ночных, и драконий налет, и жестокие северные морозы. И пусть его простые формы лишены силонийской роскоши или эренмаркской изысканности, зато они рождают ощущение надежности, уверенности в завтрашнем дне: налетит ураган, разразится буря, гром грянет, Свет сойдет с небес, а дом как стоял века, так и будет стоять, храня покой своих обитателей…

Даже у Легивара, вечно критикующего все вокруг, на этот раз отыскались добрые слова:

– Славные дома в этом городе, сам бы жил! У твоей тетушки такой же?

Йорген окинул взглядом длинное трехэтажное строение, мимо которого они проезжали в тот момент.

– Нет. Не совсем. Побольше. – Голос его отчего-то звучал немного загадочно.

– Правда?! – воскликнул бакалавр с уважением. – Еще больше?! А далеко ли до него?

– Точно не скажу, ведь я бывал тут очень давно, в раннем детстве, еще до прихода Тьмы, и мало что запомнил. Знаю только, что тетушка живет в самом центре столицы… Эй, любезный! Далеко ли до Кенигплац? – окликнул он попавшегося навстречу коробейника.

– Третий поворот налево, благородный господин! – поклонился парень. – А вот не желаете ли тканых лент? Чудные ленты ткет моя матушка, господа завсегда у меня заказывают.

– Желаю. Давай моток самых лучших, – к удивлению спутников, согласился ланцтрегер. И пояснил: – Тетушке подарю. Она любит рукоделие.