Книга Практическая психология. Разрушитель - Ирина Успенская

В кабинете повисла звенящая и очень напряженная тишина. Турен выглядел злым и расстроенным, Мая – задумчивой. Она выпрямилась в кресле, сложив руки на коленях, и прикусила нижнюю губу. Судя по лихорадочному блеску глаз, девушка не ожидала настолько прямого вопроса, но и испуганной она не выглядела. Зато Тур старательно избегал взгляда отца, и от этого сердце Виктории начало ныть.

– Сир, – осторожно подбирая слова, начала Мая. – Я не хотела спешить с выводами и докладывать вам, пока сама не буду уверена. Но Паулина там не столько для охраны, сколько для разведки. Понимаете, мне кажется, что кто-то очень умело разжигает между вашими женщинами вражду. Кто-то внушает Зире, что Валия хочет смерти вашему ребенку. Я стала это замечать в те дни, когда в крепость прибыло посольство из Мирии. Мы с Зирой часто болтали, но в последнее время она начала нервничать, якобы видеть неприятные взгляды кирены на свой живот и говорить, что герцогиня желает смерти ей и ребенку, даже стала есть только то, что лично приносила Райка…

– Но Валия действительно желает устранить меня и моего ребенка, чтобы посадить на трон Турена, – холодно произнес герцог, наблюдая за старшим сыном, и только Вадий знал, как тяжело ему далась эта холодность.

Турен побледнел, со страхом глядя на Алана, он открыл рот, но ничего не сказал, по его виску покатилась капля пота, парень смахнул ее дрожащей рукой и, опустив голову, уставился в пол.

– Я не верю, что Валия желает смерти наследнику, – качнула головой Мая. – Она просто считает, что… – Девушка бросила быстрый взгляд на Турена. – В общем, она считает, что близость между мужчиной и женщиной – это нечто постыдное. А беременность не повод хвастаться. Особенно… потому что Зира не законная жена, ну и еще быть второй женой для кирены унизительно, и поэтому она намекала отцу, что… Ну и… В общем, кир Алан, я думаю так, – скомкала она ответ и еще раз бросила на Турена сочувствующий взгляд.

На щеках маркиза выступили красные пятна, он с силой сжал пальцы и вздрогнул, когда Алан обратился к нему:

– Турен, я получил донос, что кирена Валия работает на разведку Ратии и готовит государственный переворот, и у меня только один вопрос, ты был в курсе планов матери?

– Ты нас казнишь? – Тур вскинул голову и прямо посмотрел в глаза герцогу. – Я клянусь, что не знал о ее планах, а если бы узнал, то попытался бы отговорить.

– Но мне бы не сообщил, – с сожалением констатировал Алан.

Сердце уже не ныло, оно болело, в душе расползалась горькая пустота, хотелось орать, хотелось прижать сына к груди, сказать, что… Что говорить?

– Сказал бы, – глухо ответил Турен. – Но если бы сам не справился. А Зиру я стал учить, потому что… Если мы оба погибнем, никто не сможет прочитать мои записи, и тогда Дарен и малыш никогда не узнают, каким был их отец. Можешь наказать меня за это, но я не считаю, что был неправ. Я верю Зире, она моя настоящая мать, – бросил он с вызовом и встал, выпрямившись во весь рост. – Если ты считаешь, что я недостоин быть твоим сыном, я пойму, но я не предатель.

Алан откинулся назад, запустил обе пятерни в волосы и с силой дернул пряди на затылке. Боги, какое облегчение. Он поверил Турену сразу, безоговорочно, без капли сомнений.

– Турен Алан Ли, – четко произнося слова и при этом сдерживая улыбку, начал герцог. – Правильно ли я понял, ты считаешь меня диктатором и самодуром, который запретит матери своих детей учиться?

– Нет! – не задумываясь, выпалил Турен. – Ты не такой!

– Тогда почему ты создал из заурядного события тайну?

– Я не знаю. – Турен задумался. – Может быть, боялся, что ты не поймешь и решишь, что Зира недостойна?

– Ты у меня спрашиваешь? – приподнял брови Алан. – Отправляйся к себе и напиши эссе на тему, почему я поступил так, а не иначе. На русском языке, – добавил он.

– Ты меня прощаешь?

Плечи Турена напряглись, и сам он застыл в ожидании, как никогда напоминая Алану их первую встречу. Такой же внимательный взгляд, полный скрытой надежды.

– Я не сердился, просто не люблю тайны и не хочу, чтобы доверие между нами исчезло. Без него очень сложно строить партнерские отношения, Турен.

– Спасибо, отец.

Тур искренне улыбнулся и, поклонившись, вышел.

Отец…

Алан почувствовал тепло на месте растекающейся за грудиной тупой боли.

– Очень надеюсь, что это не инфаркт. – Он растер грудь и повернулся к притихшей Мае. – Рассказывай.

– Пока нечего. – Мая вскочила и заметалась по комнате, размахивая руками и сбивая стулья. – Зачем вы на ней женились? Конечно, сама кирена не станет пачкать руки, но знаю я таких, как она. Просто, когда понадобится помощь, она пройдет мимо, выждет за углом и потом использует к своей выгоде или добьет. Она бедной Эвелин жизни не давала! Думаете, кирена не знала, что та наняла убийцу? Знала! И, как паучиха, выжидала, чем закончится. Она просила отца уговорить вас отправить Зиру на фронтир, мол, там ей будет безопаснее! Но отец сказал, что в дела герцога и его женщин не вмешивается.

– Молодец Мэтью, – ухмыльнулся Алан. – Сядь! – Ему надоело следить за импульсивной Маей. – Что тебя так взволновало?

Девушка села на стул, покосилась на безмятежно дрыхнущего Иверта и громко зашептала:

– Знаешь, почему я предпочитаю образ парня? Потому что быть женщиной страшно и унизительно. Тебя продают, как породистого щенка тау. Подкладывают под нужных людей, заставляют рожать, а потом вышвыривают из своей жизни. Насилие – это постоянный спутник девушки. Думаешь, у горцев все так сладко, как нам кажется? Девочка должна выбрать пожилого мужчину, чтобы он лишил ее невинности и обучил премудростям любви. Но ведь не все они благородные, ведь и ур-род может попасться, а если она влюблена в ровесника? Представляешь, как ей противны ласки старика? Ты ведь понимаешь? – Она опять вскочила. – Я представляю, как жила Валия. И понимаю, отчего она стремится стать королевой-матерью. На этой высоте ее никто не достанет. Никто не сможет ее принудить. Она просто хочет свободы.

– Мая!

Алан ухватил девушку за руку и привлек к себе.

– Нет, нет, – правильно поняла его порыв Мая. – Отец никогда ничего мне не запрещал и не заставлял. У меня больше прав, чем у герцогини, но все равно… Меня тоже насиловали.

– Думаю, насильник долго не прожил, – хмыкнул герцог, отпуская девичью ладонь.

– Мэтью устроил ему показательную казнь. С тех пор меня остерегаются трогать, – криво усмехнулась Мая. – Но мне пришлось много для этого работать и многим перерезать глотки. Я не цветочек, Алан.

– Да уж, назвать тебя цветочком у меня язык не повернется. Итак, Валия – продукт своего времени и воспитания, жертва насилия и обстоятельств, загнанный в угол зверек, который боится кому-либо доверять и который просто не умеет жить, а умеет только нападать первым.

Мая кивнула, глядя на Алана с удивлением и восхищением.