Книга В августе 1941 - Александр Оришев

Иран получил то, что принято сейчас называть демократией. Газеты спорили друг с другом, обливали оппонентов грязью, используя все тонкости восточного колорита. То, что писалось тогда в газетах, было загадкой и для самого шаха. «Газеты пишут либо за деньги, либо по слухам. Они меньше всего думают о государственных интересах. Они пишут обо всем, но не то, что нужно Ирану. Ирана в газетах я не вижу», — высказывал своей недовольство прессой правитель Ирана[507].

Пользуясь крахом диктатуры Реза-шаха, в Иранском Азербайджане, Курдистане и ряде других населенных неперсидскими народами регионах легализовали или возобновили свою деятельность представители творческой интеллигенции и литераторы, пишущие на родном языке (тюркском, курдском, туркменском и т. д.). Создавались театральные труппы, оркестры, поэтические общества[508]. Полным ходом шел рост национального самосознания.

Безусловно, предпринятые Мохаммедом Реза популистские меры имели и другую цель — сохранить монархию в Иране и династию Пехлеви. Опасаясь того, что союзники организуют переворот и установят в стране республиканский строй, Мохаммед Реза давал им понять, что не только принял меры к ликвидации прогерманской «пятой колонны» в Иране, но и пытается направить страну в русло демократизации.

Красивые речи стали фирменным стилем шаха. «Вопрос о форме правления является основой для национального единства и полезного соревнования. Я считаю, что не все формы правления одинаковы и что лучшей формой правления, при которой упомянутые цели достижимы, является демократическая форма правления… Дух свободы, который является ценнейшим благом мира, витает над такой формой правления. Свобода слова и действий, которая является единственным условием соревнования на пути прогресса, возможна только в такой среде» — с такими словами Мохаммед Реза обратился к иранцам по радио 25 октября 1941 г.[509].

Это выступление, как и все его предыдущие и последующие шаги, было своего рода игрой, в ходе которой Мохаммед Реза под предлогом борьбы со сторонниками Германии пытался сохранить за собой иранский трон. В ходе развернутой им кампании по удалению со своих постов прогермански настроенных руководителей он избавился от ряда неугодных элементов, которые представляли потенциальную опасность для его власти. Принимая во внимание молодость Мохаммеда Реза, которому в момент восшествия на престол исполнилось немногим более 20 лет, остается только удивляться тому, как новому лидеру Ирана удавалось лавировать между союзниками и различными иранскими политическими группировками.

Если Реза-шаха, ставшего одним из богатейших помещиков страны, обвиняли в жадности, то его сына — скорее наоборот — можно было обвинить в расточительности. Злые языки говорили, что еще год-другой, и шах пойдет с сумой, так как все свои личные средства и наследство отца он тратит на постройку больниц, школ, приютов. Показателен факт: Мохаммед Реза отказался от многих своих поместий в провинции Мазендеран.

Между тем в парламенте поднялся настоящий шум вокруг ценностей его отца. Мотивируя распространившимися слухами о том, что не все ценности бывшего шаха находятся в сохранности, депутат Сафави внес в парламент соответствующую интерпелляцию. Под предлогом того, что в иранском обществе стал активно обсуждаться вопрос о возвращении старым владельцам имущества, конфискованного при старом шахе, 22 сентября 1941 г. «Эттелаат» потребовала создания в кратчайший срок специальной комиссии. Вскоре такая комиссия была создана, а затем началось тщательное расследование в связи со слухами о том, что бывший шах имел значительные капиталы в заграничных банках. Осознавая, что эти слухи ведут к падению авторитета монархии, Мохаммед Реза сделал все, чтобы пресечь их дальнейшее распространение. По его указанию 30 сентября премьер-министр М. Форуги сделал заявление о том, что все имущество бывшего шаха находится в Иране и что его ценности в Национальном банке (текущие счета и депозит) составляют 680 млн риалов.

Составляя очередной обзор иранской прессы, Д. С. Комиссаров, таким образом интерпретировал сложившуюся ситуацию: «Это смехотворное заявление (заявление иранского правительства об отсутствии денег на счетах бывшего шаха в заграничных банках. — А. О.), конечно, никого не может убедить. Воспользовавшись переданными бывшим шахом ценностями, новый шах незамедлительно приступил к подкупу общественного мнения путем раздачи подарков. Причем этими подарками он собирается подкупить широкие слои иранского народа»[510].

Российские историки, не питавшие симпатий к Реза-шаху, указывали на его страсть к стяжательству. Приводились сведения об его баснословных богатствах, говорилось о нем как о самом богатом помещике Ирана, у которого горели глаза при мысли приумножить и без того солидное состояние. Но его сын Мохаммед Реза был лишен таких качеств, по крайней мере, в молодые годы он действительно больше думал о своей стране, чем о собственном материальном благополучии.

Как показали дальнейшие события, Мохаммед Реза, действительно, в целях расширения социальной базы нового режима начал широко разрекламированную кампанию по раздаче подарков народу. Было объявлено, что шахские дары будут иметь целевое назначение, причем особо декларировалась поддержка здравоохранения: на деньги шаха предполагалось построить госпиталь в Тегеране, больницы в городах с населением свыше 10 тыс. человек, здания медицинских училищ в Тебризе, Ширазе и Мешхеде, организовать центры по борьбе с малярией и трахомой, премировать ученых, имеющих достижения в области медицины. Также планировалось построить гостиницу в Тегеране, модернизировать водопровод и благоустроить улицы столицы.

Шах не скупился. Из своих личных сбережений он пожертвовал 10 млн риалов для раздачи офицерам и работникам военного министерства. Из этой суммы предполагалось закупить и распределить среди военнослужащих продукты питания, а именно: военные чины от полковника и ниже должны были получить по 300 кг муки, 200 кг риса, 400 кг сахара. Часть этих денег выплачивалась в качестве пособия семьям убитых, попавших в плен и пропавших без вести во время августовских событий офицеров[511]. Были повышены оклады государственным служащим, врачам и учителям. 10 млн риалов шах перевел на специальный счет в Национальном банке с тем, чтобы определенный процент от этой суммы (500 000 риалов ежегодно) использовался в качестве материальной помощи педагогическому персоналу. Пытаясь показать союзникам, что ушли в прошлое времена, когда иранцы, подчиняясь воли могущественного Реза-шаха, брали за образец систему воспитания молодежи в нацистской Германии, новые правители Ирана не только упразднили в школах военные занятия, но и отменили обязательное участие школьников в бойскаутском движении.