Книга Да будет праздник - Никколо Амманити
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фабрицио попросил минуту внимания.
– И еще, чтобы отметить такое событие, я хочу вам первым сообщить важную новость. Я наконец закончил свой роман. – И добавил: – И публиковать его буду не в “Мартинелли”.
Сомаини крепко обняла его, отведя назад изящную ножку.
– Милый, какая чудная новость! Мне не терпится его почитать. Это будет шедевр.
Громко гудя, показался большой черный “порше-кайен”. Из окошка высунулась круглая физиономия Паоло Бокки. На его лице еще читались следы перепоя. На правом сиденье храпел Маттео Сапорелли.
– Шикарная вечеринка! Лучшая за последнее десятилетие! Ребята, вас подвезти?
Фабрицио взял Симону за руку.
– Да, в аэропорт.
– Без проблем! – ответил пластический хирург.
– Куда ты меня везешь, милый? – заворковала Симона.
– На Майорку.
Ларита наблюдала всю сцену вплоть до поцелуя.
Потом надела спортивную кофту, натянула на глаза капюшон и покинула этот кромешный ад прежде, чем кто-то ее узнал.
Она держалась молодцом, не разревелась.
С ее невезучестью этой ночью она очередной раз напоролась на подлеца. Хорошо еще, что он выбыл из ее жизни, не успев нанести вред.
В руке она держала записку, которую дал ей Мантос. Осторожно, стараясь не порвать, Ларита развернула ее. В ней было пять размытых строчек:
ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ
Кто-то побеждает в Мерано,
Кто-то ищет нефть,
Кто-то пишет маслом,
…Кто-то носит очки
…Кто-то, в общем и целом…
Рино Гаэтано. Небо все голубей.
После страшной ночи гала-представления и смерти Саса Кьятти вилла Ада вернулась во владение города. Римляне снова стали здесь бывать, словно эпохи Кьятти никогда и не бывало.
О тех событиях и в самом деле мало что напоминало. Мемориальная доска с именами погибших вип-гостей у входа со стороны виа Панама. Колеса вагончика, уже успевшие обрасти плющом.
Несколько бородавочников и Джино с Нунцией – пара жирных, как индюки, грифов, роющихся в урнах с мусором. Остальных животных развезли по биопаркам страны.
В остальном же вилла Ада осталась такой, какой была всегда. Громадным, запутанным, грязным, колючим пыльным приютом нелегальных иммигрантов, бездомных собак и крыс. Столетние пинии, прогнившие до самой сердцевины, продолжали валиться на прохожих. Лужайки снова заросли колючими кустарниками. Пруды опять стали мутными и зловонными рассадниками тигровых комаров, обиталищем нутрий и водных черепах. В парке вновь появились собаки без намордников, полицейские, флиртующие с девушками-бебиситтерами, велосипедисты с ног до головы в светоотражающей экипировке, кубинские барабанщики, марихуанщики и старички на скамейках.
29 апреля, ровно через четыре года после злополучной ночи, в солнечный, но еще прохладный день римской весны в парк наведались и Мердер с Сильвиеттой.
Расстелив плед, они выложили на него яичницу с макаронами, рисовые крокеты и пиццу с грибами.
Три года назад они решили посвящать этот день памяти Мантоса и Зомби.
Не то чтобы они устраивали что-то помпезное, но все-таки. Они брали себе выходной (Мердер и Сильвиетта открыли в Ориоло семейную фирму по уходу за терракотовыми полами), садились в свой “форд ка” и ехали в Рим. Если выдавался погожий денек, как сегодня, – устраивали пикник, читали, иногда им даже случалось вздремнуть на свежем воздухе.
Так они поминали своих друзей.
Этот раз был особенный. Они взяли с собой Брюса, их двухлетнего сынишку, который уже ходил и, если не присматривать за ним, пускался в путь и бог весть куда мог забрести на своих маленьких ножках.
Сильвиетта подняла глаза от книги.
– Сходи, что ли, за ним… – попросила он мужа.
Мердер, зевая, поднялся с земли.
– Вижу, нравится тебе книга, а?
– “Свет в тумане” просто потрясающий. Я не могу оторваться. По-моему, даже лучше “Львиного рва”. Чиба стал настоящим писателем. И потом, все эти истории крестьян Паданской долины такие трогательные.
Мердер откусил пиццы.
– Как у него получается вжиться в этот мир? Сам-то он всю жизнь прожил в Риме.
– Он гений. Чистый талант. Помню, когда он на празднике читал стихи. Какой необыкновенный человек. – Сильвиетта огляделась. – Давай-ка, папочка. Сходи за Брюсом.
Мердер потянулся.
– Хорошо, моя королева, я приведу к тебе твое чадо. – Он чмокнул жену и отправился к каруселям, куда утóпал малыш.
Сильвиетта проводила взглядом удалявшегося мужа. Надо обязательно подшить ему замахрившиеся по низу джинсы. Потом она снова окунулась в роман. Ей оставалось меньше пятидесяти страниц. Но через каких-то три минуты до нее донесся голос Мердера:
– Дорогая… Дорогая… Скорее иди к нам.
Сильвиетта закрыла книгу и оставила ее на пледе. Мужа и сына она нашла рядом с щенком немецкой овчарки. Мальчуган протягивал к животному ладошку, а щенок, виляя хвостом, прыгал вокруг него.
Брюс не боялся. Наоборот, он задорно смеялся и старался поймать его.
Сильвиетта подошла к сыну.
– Милый песик, правда?
Мердер приласкал щенка, и тот тотчас перевернулся лапами вверх, чтобы ему почесали живот.
– Может, нам стоило бы завести собаку. Смотри, как Брюс веселится.
– А кто будет с ней гулять?
Мердер пожал плечами.
– Я. Что за вопрос?
– Не верю, – хмыкнула Сильвиетта и шутливо ткнула мужа кулачком в плечо.
Мердер взял на руки Брюса, тот захныкал.
– Давай-ка пойдем перекусим, а то все остынет.
Но, вернувшись, они обнаружили, что на их пикник кто-то покусился – исчез пакет с крокетами и яичница.
Мердер нахмурил брови и уперся руками в бока.
– Ты только погляди, что творится! Уже на минуту и отойти нельзя…
Сильвиетта подняла с земли сумку.
– Деньги, правда, не взяли.
Мердер показал пальцем на раскрошенный крокет под лавровым кустом.
Супруги тихонько подкрались к кусту. Вначале они ничего не увидели, потом заметили, что под ветками укрылся человек в ветхом спортивном костюме и странном головном уборе из голубиных перьев и бутылок от кока-колы. Он доедал их пикник.
– Эй! Ты! Вор! – рявкнул Мердер. – Отдай мою яичницу!
