Книга Горец. Оружейный барон - Дмитрий Старицкий

И еще в тот же вечер по возвращении из дворца меня ошарашили нежданным подарком от Крона. Прямо на дом доставили еще одного серого в яблоках мерина в пару к трофейному. Упряжь у трофейной коляски под пару заточена.

Дожидавшийся меня в садовой беседке за разговором с моим кучером его старый знакомец — хорошо одетый пожилой берейтор с ипподрома с поклоном передал от Крона, что моя семья теперь под защитой Ночной гильдии и я могу уезжать на фронт со спокойным сердцем. И оставил на столе по всем правилам оформленную дарственную на коней и коляску от совсем «левого пассажира», что меня реально улыбнуло. Лишний раз понял, что Крон очень умный человек. И комедию в ресторане ломал предо мной вовсе не от дурости, подумал я, смотря в спину берейтору, удаляющемуся от нас легкой рысью в сгущающиеся сумерки верхом на изумительной красоты рыжей кобыле.

Жену, правда, пришлось успокаивать долго. Она за меня не на шутку испугалась. Так что и пулемет в доме как прописался. Ей с ним спокойней. Она сама его чистит и смазывает и держит по ночам около кровати в моментальном доступе рукой. А стрелять из него ее научат на полигоне как следует. Мало ли что в нашей жизни пригодиться может.

Заказчик покушения на меня оказался низкооплачиваемым невзрачным мелким чиновником Статистического департамента, что сидел на регистрации входящих документов. Протирал он штаны в этом департаменте долго — почти двадцать лет, с самого основания конторы. Был щупл, тих, исполнителен, безотказен и без амбиций. Таких чиновников карьерное начальство просто обожает. По его виду никогда не скажешь, что такой сморчок способен на поступок.

Но вот его хобби меня сразу насторожило — чинуша был маньячный голубятник, и разведение голубей составляло его второй доход, как бы не больший, чем департаментское жалованье. Тут мне сразу припомнился телесериал «Гибель империи». Вот она, его связь с начальством. И регулярная покупка или продажа им почтовых голубей курьеру на Птичьем рынке никаких подозрений доселе не вызывала. Теперь появилась возможность таких курьеров брать под белы ручки. Главное было не попутать их с обычными покупателями, которых тоже хватало.

На следующий день после моей беседы с Кроном мне на дом привезли Лося со связанными за спиной руками. Разве что в подарочную бумагу не завернули с бантиком.

Кличку тот получил говорящую, здоров был парень. На что я больше метра восьмидесяти, так он еще на полголовы меня выше. А народ тут все больше мелкий, сто шестьдесят — сто семьдесят.

Усадил я его на лавку в садовой беседке, рук не развязывая, спросил:

— Ты в курсе, Лось, что твоя жизнь отныне принадлежит мне?

Он мрачно кивнул.

— Не слышу?

— Да.

— Что да?

— Моя жизнь принадлежит тебе, начальник.

— Тогда делай, что скажу я, или слушай человека, которого назначу я, и проживешь долго.

— Разве это жизнь, начальник, — посмотрел он на меня жалобно. — Цепным барбосом.

— Ты выбрал смерть? — спросил я его, доставая армейский револьвер как самый большой из ручного оружия, со скрипом медленно взводя курок до щелчка. — Или предпочитаешь нож?

Я подозвал егеря, который с радостью обнажил свой дедов кинжал и, играя на лезвии солнечными зайчиками, продемонстрировал его Лосю.

— Я этого не говорил, — спрятался Лось в свою внутреннюю раковину.

Уже лучше. Жить все же хочет.

— Ну, так будешь служить?

— А куда я денусь, начальник? Откажусь, так меня свои же на пику поставят. Еще вчера мне конкретно объяснили, что я круто рамсы попутал. Искупать должен.

— Вот и ладно… Тогда отвезу я тебя к тому, кто тебе будет отдавать приказы. Развяжите ему руки и дайте напиться.

Лось по нашему наущению предъявил заказчику претензию с распальцовкой, что они ему не нанимались охреневать в атаке на пулеметы. И отбил-таки у него половину обещанного гонорара, который мы оставили ему — на расходы.

На личную встречу Лось вызвал чинушу тривиально по телефону, отчего я просто выпал в осадок. Как тут все просто и патриархально еще. Встречались они на открытой всем ветрам веранде пивной, и люди Моласа заказчика там не только срисовали, но потом вполне грамотно повели наружкой. Дальше уже было дело техники.

К моему сожалению, заказчик не был связан с Тортфортами, а работал на царскую разведку. Чуть ли не официальным резидентом нелегалов был. Его Молас взял в разработку и долго еще кормил более или менее правдоподобной дезой.

Но при очередной попытке организовать теракт с целью убийства принца его ликвидировали. Живьем он не дался. Вот тебе и сморчок…

Я уехал на фронт, сопровождаемый напутствием Онкена, что по нынешним-то временам мне там будет безопаснее, чем в городе. Поэтому выбор начальства пал на броневой дивизион, а не на воздухоплавательный отряд, у которого база располагалась в городе. Чем кончилось дело с контрразведкой, я не знал, кроме того что бургграфа Леппе-Тортфорта расстреляли за дезертирство. Но об этом читали приказ в каждой воинской части империи. В назидание, так сказать.

Приговор же самому бургграфу зачитывал я лично перед расстрельным взводом. Не удержался от мелкой мести.

28

Березовый лес королевской полевой ставки наполовину пожелтел, но лист еще не падал. Золотая осень неотвратимо подкрадывалась. Незаметно так. И очень красиво.

Встретили меня там неплохо, хотя знакомых лиц было немного — все мои кураторы в Будвице остались бороться с врагами внутренними. Но к королю допустили беспрепятственно — я его флигель-адъютант все же.

Бисер принял мое представление как королевского комиссара и отпустил до вечера — точное время аудиенции мне объявит дежурный адъютант.

«Завхоз» ставки Крыкан уже ожидал меня у монаршего салон-вагона, утаптывая гравий. Он несколько подобострастно доложил, что прибывшие со мной рецкие стрелки и егеря устроены в теплушках запасного эшелона, поставлены на довольствие и им выделена кухня-самовар с поваром. А денщик меня уже ожидает в спальном вагоне, где мне предоставили купе.

— Обед… — продолжил чиновник свои речи.

— Пусть принесут на двоих в купе, — перебил его я.

Не тянуло меня пока питаться в большой компании вагона-ресторана. И так уже все хоть мало-мальски шапочные знакомые еще в дороге достали меня с расспросами о моей пулеметной стрельбе в городе. Газеты же сюда поставляют регулярно.

После обеда полтора часа поспал и вполне отдохнувший сходил проведать своих штурмовиков. Собственным глазом посмотреть, как их устроили, выслушать жалобы и все такое прочее совершить, что положено командиру. Хотя ротный командир им капитан Вальд, но я как бы командир командира. Тем более что кроме роты горных егерей отдельно за мной еще числилось отделение минеров, десять пулеметных расчетов «Гоч-Лозе» — пять десятков человек с фельдфебелем, четыре расчета траншейных пушечек (без собак) во главе со своим фельдфебелем и пять снайперских пар егерей, каждая с расчетом ручного пулемета. Сила! Личного состава усиления чуть ли не больше самих штурмовиков. Не был бы мой отряд особым, раскулачили бы вмиг и привели в соответствие с уставом. И так смотрят косо на такую плотность военной техники.