Книга Убить нельзя научить. Спартакиада для варваров - Ясмина Сапфир

Такого удара самолюбие королевы потока не выдержало и требовало срочной реанимации хотя бы в виде десятков восторженных поклонников с цветами и комплиментами наперевес. Царринда явилась на бал в алом платье, с двумя разрезами по бокам. Виляла бедрами сильнее прежнего, стучала каблуками по полу – наверное, в знак искреннего возмущения, – но ничего не помогало. Ближе к концу бала на Царринду было страшно смотреть. В прямом смысле страшно. Похоже, она пыталась одновременно вспомнить все азы флирта и применить их на окружающих. Грациозная, соблазнительная дива превратилась в циркового клоуна с эпилепсией и нервным тиком.

Царринда подмигивала всем подряд, косила из-под опущенных ресниц и выставляла вперед ножку, демонстрируя голое бедро. В общем, я не удивлена, что приглашать королеву на танцы стали еще реже.

А кому захочется, чтобы на него смотрели исподлобья, при этом косили, подмигивали и ставили подножки? От одного нового взгляда Царринды светлячки в ужасе атаковали фонари, хотя еще недавно облетали их за несколько метров. Не говоря уже о том, что очень вовремя выставленная ножка истлы ловко опрокинула на каменный пол сотни потенциальных партнеров по танцу, а десятки отправила в нокаут. Теперь ребята огибали Царринду по широкой дуге. Видимо, их инстинкты самосохранения пересилили все остальные инстинкты. И к концу бала одинокая истла жалобно всхлипывала где-то у окна. Я потеряла королеву потока из виду, когда та отправилась в кафе, чтобы «напиться и забыться». Она объявила об этом так громко, что даже перекричала музыку. Но большинство решило, что это такой странный рэп женскими и мужскими голосами вперемежку.

Говорят, задумка удалась Царринде на славу. Она еще долго не помнила – кто такая и зачем вообще залезла на одну из вузовских крыш. Только утверждала, что коты почти приняли ее за родную и даже начали ухаживать. Слизывать остатки алкогольной бормотухи и мурлыкать пьяными голосами.

Возможно, именно поэтому ректор распорядился срочно снять Царринду с крыши. Боялся, что нетрезвые коты совсем разбуянятся. Они почти перестали бояться шаровых молний и даже камней, что свистели над буйными пушистыми головами. Ловили булыжники зубами и запускали назад. Не-ет! Таких котов Академия долго не выдержала бы!

В общем, бал стоил Царринде самоуважения, трезвого образа жизни и памяти.

Слава богу, об этом она не вспомнила тоже. Через несколько дней королеву потока привели в прежнее королевское состояние. И она опять гордо восседала на первых рядах с любимыми подпевалами. Только коты, временами дефилируя мимо, задорно мяукали, словно надсмехались, и облизывались, будто просили добавки.

Но вернемся к балу и моей первой женской победе! Она того стоит!

Я почти не запоминала лица кавалеров, и выбирала исключительно по телосложению. Отец всегда учил:

«Видишь ли, дочка. Ни одна уважающая себя мрагулка или та же скандрина не станет танцевать и даже заигрывать с мужчиной ниже себя ростом и худее. Причина проста и понятна. У наших женщин широкие плечи и мощные ноги. А теперь представь. Идете вы по улице с таким кавалером. И попробуй сзади пойми – кто мужчина, а кто женщина. Так вот… Шагая позади парочки, любой должен сразу определять: тот варвар, что повыше и покрупнее, – мужчина, а тот, что пониже и похудее, – женщина. Поэтому мужчина должен быть выше тебя хотя бы на две головы и шире хотя бы в полтора раза. Всех остальных отшивай сразу, как пришедших в негодность с самого момента рождения. То бишь – производственный брак!»

В общем, выбирала я исключительно, как учил отец. Но вот с одним кавалером вышла заминка. Я только-только присела на подоконник, сняла туфли и ощутила ни с чем не сравнимое блаженство… М-м-м… Такого я не испытывала с момента, когда в последний раз закончила отрабатывать наряды отца вне очереди, приняла холодный душ и упала в постель. С трудом шевеля затекшими стопами, я начала перебирать бумажки с телефонами, что рассовали в карманы ухажеры. Выбросила записки от низкорослых и хилых, а еще самые драные и мятые. А вот нечего комкать листок, запихивая ее девушке в карман! Мало ли что ты волнуешься? Волноваться тоже надо уметь!

«Видишь ли, дочка, – поучал отец. – Настоящий мужчина в процессе волнения должен делать только три вещи: бить морду другим мужчинам, гнуть трубы из самого крепкого металла и снова бить морду другим мужчинам. Если мужчина волнуется как-то иначе, ему стоит начать носить юбку. Чтобы никто ненароком не ошибся и не пригласил на свидание… Жалеть надо психику сородичей!»

– Простите? Вы со мной не потанцуете? – перед самым моим носом вырос леплер. Обычный такой, не особенно примечательный среди сородичей. Крепыш, поперек себя шире, с гладким, красивым лицом, темно-карими глазами и черной косой за спиной.

Я прищурилась, искоса оценивая его наряд. Оранжево-желтая рубашка с сиреневыми и зелеными разводами еще глаза щадила. А вот брюки… Алые, с желтыми, синими, белыми и черными кляксами, они прямо-таки атаковали мое бедное зрение. Я проморгалась и наткнулась взглядом на ремни парня. Все восемь сияли радужными разводами. Пряжки светились лампочками, а сапоги напоминали мои металлизированные походные боты. Из-за обилия клепок и железных вставок я так и не смогла определить – из какого цвета кожи пошита обувь ухажера.

И вот пока я во все прищуренные глаза оценивала столь щедрый подарок судьбы, парень ловко схватил за руку и дернул на себя. Я суматошно засунула ноги в туфли, встала и… растерялась. Леплер оказался не ниже и не выше меня – в точности вровень.

И вот покачиваюсь я на неверных ногах и не понимаю – что делать. На такие случаи отец советов не давал. Не знаю, сколько времени провела бы в смятении и оцепенении, но тут парень произнес волшебную фразу:

– Смотри-ка! Когда ты на каблуках, мы одного роста! А вчера ты мне только до плеча доставала!

Я не помнила – о чем он, не смогла сообразить – где леплер мог видеть меня вчера, но фраза решила все проблемы. Ура! Он меня выше! И более того – есть прекрасный повод избавиться от туфель на каблуках. Отец говорил:

«Видишь ли, доченька! Если какая-то вещь или живое существо, вызовет у тебя сомнения, расстроит или, не дай бог, принесет неудобства, избавляйся от вещи, существа, сомнений и расстройства в придачу. Настоящий мужчина сомневается только в одном – сразу убить противника или еще помучить его. Хотя нет, в двух вещах. Пытать пленного или запугать так, чтобы тот взмолился о пытках. Обычно мы выбираем последнее. Но почему бы не сделать вид, что сомневаешься? Раздумья – еще не признак великого ума, зато шанс для врага взяться за ум!»

В общем, избавилась я не от кавалера, а от туфель. Сбросила их и припрятала в углу зала. Передать не могу – какое же облегчение испытала! Ноги благодарили меня так, что, казалось, могу протанцевать до следующего месяца и пробежать четыре отцовских дистанции! Причем даже в обе стороны. Усталость как рукой сняло. Вот что значит вовремя избавиться от ненужного! Или от того, что вызывает сомнения и неприятные ощущения. Все же Натэл Вольк – гениальный мужчина.

Леплер послушно сходил со мной в угол, дождался, пока спрячу туфли, крутанул к себе лицом и предложил снова: