Книга Институтки. Тайны жизни воспитанниц - Надежда Лухманова

Наоборот, не гибнут ли они при самом начале именно оттого, что мужчины презирают женскую умственную деятельность и смеются над ними, а женщины не поддерживают ее.

Неужели не было у нас гениальных женщин? Были, – но мы сами замолчали, затерли их, и это – наш грех! Мы, женщины, не гордимся нашими женщинами, мы не хотим выдвинуть их, не хотим заставить признать их. И так от общего до частного, например: каждое общество, как я уже сказала, само из себя выбирает комитет или совет, и затем все члены с недоверием и с недоброжелательством относятся к своим же выборным.

Ни в каком женском деле у нас нет солидарности, у нас есть Мария Ивановна, Анна Петровна, но нет общего девиза: «ради женщины, для женщины, за женщину». В женских ассоциациях рознь эта особенно заметна.

Женская благотворительность развивается гораздо успешнее, чем женские ассоциации.

Для того, чтобы правильно осветить современную благотворительную деятельность и доказать, что душою и инициатором этого святого дела всегда стояла и стоит женщина, потребовался бы совершенно самостоятельный труд, и я не могу говорить ни о развитии этого дела, ни о всех его детальных мелких недостатках, хотя именно эти-то детали и мелочи тормозят и портят большое, хорошее дело.

Недочет состоит в бессистемности всех наших благотворительных учреждений, везде дело ведется по-своему, и везде оно мало удовлетворительно, ясным доказательством чему служит то, что за все года, выпустившие из приютов портних, горничных, нянь и другую прислугу, категория этих работниц стоит все на том же низком уровне, между тем на все приюты и убежища правительство и частная благотворительность тратят миллионы, в программу этих заведений входят чуть не все мастерства, но большею частью они выделывают бесполезные, красивые вещи, вид которых на экзаменах и выставках льстит избалованному вкусу богатых благотворительниц; они делают роскошные цветы, слепнут над артистическими вышивками, шьют тончайшее белье, словом, – делают то, что впоследствии не может прокормить их, так как им трудно будет потом найти и сбыт, и заказчиц на эти чрезвычайно дорогие работы, хотя бесспорно есть уже и такие, которые обзавелись своими мастерскими, и начинают серьезно относится к труду, и зарабатывают, но пока еще только на почве шитья дамских нарядов.

В последние десять лет я особенно приглядывалась к тем приютам, из которых выпускают образцовых кухарок, нянек, горничных и т. д.

Я вела свои записки и не постыжусь, и не побоюсь сказать, что треть этих полубарышень готовятся на тротуар. Везде одно и то же: экономия на качестве и количестве питания, и в то же время реверансы, декламация перед приезжающими и т. д. Ни в одном из этих приютов не внушается уважения к труду; начальницы и смотрительницы таких приютов – большею частью обедневшие барышни, которые смотрят за манерами, но никогда не найдут в себе убеждения, что трезвая, честная, знающая свое дело кухарка вполне достойна уважения, что хорошо исполненный труд сам в себе заключает наслаждение, и что хорошая работница всегда найдет себе оценку. Приютские девушки стыдятся своих родителей, жеманятся, лгут, распевают романсы и переписывают чувствительные стихи, все тайно влюблены в своего батюшку, диакона или попечителя, и в этих приютах нет веселого, здорового труда, нет сытой, простой жизни.

Все пути женской деятельности опять-таки и на почве благотворительности заедаются женской мелочностью, недоброжелательством и нелепой конкуренцией, как будто в жизни имеет вес не качество труда, а количество суеты и шума. Принято говорить всегда о душе русской женщины и об ее удивительной доброте. Но в сущности, доброта – суровая добродетель; доброта без справедливости и беспристрастности переходит в распущенность. Добрый человек не может не быть сдержанным и строгим как к себе, так и к людям, которым хочет сделать добро. Всякая помощь только тогда благотворна, когда она не вырвана и не брошена по первому впечатлению, а оказана вовремя, с толком и в том размере, который дает человеку возможность снова встать на ноги. Как это ни ужасно сказать, но есть люди, которых приходится оставить гибнуть, которым нельзя помочь. Господь сказал: «Нельзя отнять хлеб у детей и бросить его псам». Это – страшная истина: нельзя отнять помощь от людей энергичных, честных, впавших временно в нужду, и отдать ее лентяям, тунеядцам, которые вечно будут на руках общества, а мы мало разбираемся между первыми и вторыми, мы идем на крик того, кто кричит громче, потому что в сущности мы не так добры как сентиментальны, нас не так легко тронуть глубоко, как мгновенно и сильно взволновать. Вот эта-то слабохарактерная, поверхностная доброта и разъедает нашу благотворительность и заставляет нас разбрасывать стипендии, места и деньги без правильного разбора настоящей нужды от кричащей. Я не говорю, чтобы ничего не сделать и для погибающих от бесхарактерности или пьянства. Христос Сам согласился со словами хананеянки, молившей о помощи, что ведь и «псы едят крошки, падающие со стола людей», но тем не менее надо поддерживать не дерево, сгнившее в корню, а то, которое может засохнуть и пропасть от недостатка солнца и влаги.

Кончая мою лекцию, я хочу сказать несколько слов о значении мужского влияния на женщину. Влияние это велико! Французы говорят, что самое важное в жизни мужчины – первая женщина, т. е. его первая связь. Не думаю, чтобы это было верно, потому что, к сожалению, мужчина так рано начинает свою половую жизнь, что первая страсть его легкомысленна и эфемерна и редко ведет к основанию семьи; в связях этих редко лежит любовь, чаще всего – половая влюбленность, и собственно в этой вспышке мало играют роль качества души и ума женщины, а потому и трудно предположить, чтобы она могла произвести глубокое и неизгладимое впечатление; девушка же за редким исключением свою первую привязанность отдает жениху, который, после свадьбы, вводит ее в круг своих друзей; своею, иногда совершенно излишней откровенностью, знакомит ее с закулисной стороной жизни и направляет мысли и суждения ее о людях и поступках их в ту или другую сторону. Уже в силу полной оторванности от реальной жизни, в которой держат девушку, она доверчиво относится к своему мужу-просветителю, затем ее молодость, ее готовность создать себе кумира из мужа, делает ее послушной ученицей, и мы часто ясно видим, как характер девушки, ее манера говорить и даже думать складывается по взглядам и образу мыслей ее жениха и мужа.

«Запела птичка с чужого голоса!» – говорят шутя, а по русской пословице девушка – воск, из которого муж что захочет, то и вылепит. В силу этого стоят два противоположения: или родители должны тщательно относиться к выбору своих знакомых, и знакомых своих знакомых, т. е. ко всем мужчинам, с которыми как с возможным женихом встречается их дочь, или воспитывать девушку самостоятельной и не спешить выдавать ее замуж до тех пор, пока не будут у нее свои окрепшие взгляды, принципы и суждения. Но самое тяжелое это то, что мужчина прививает женщине свое презрение к женщине же. Как ни один мужчина не верит, что сам мог бы быть обманут своей женой, и потому с нескрываемым, злорадным удовольствием относится ко всем обманутым мужьям, так и женщина никогда не допускает, чтобы она могла служить предметом насмешки мужчины, и потому не только позволяет ему в своем присутствии смеяться над другими, но и вторит ему.