Книга Факультет. Курс третий - Владислав Картавцев

«Ну, разрядка так разрядка!», – подумал Кирилл, согласно кивая. – Вы все-таки, Ирина Александровна, лучше подождите в другом кабинете – на всякий случай. – Добавил он. – И лучше отзовите инженеров – от греха подальше.

Кирилл подождал, пока кабинет опустеет, и максимально собрался. На всё про всё у него секунд пять-семь – не больше…

* * *

В дверь громко постучали. Кирилл посмотрел на часы – половина восьмого утра. В такую рань это могла быть только Наталья – на правах близкого друга. Но это оказалась не Наталья, а целый Толкачев.

– Доброе утро! – Георгий Сергеевич улыбался. – Ты извини, что я без звонка – сам знаешь, как у нас с мобильной связью. Я войду?

Кирилл посторонился – замдекана не стал бы являться к нему лично (да к тому же в такую рань) без веской необходимости.

– Как ты себя чувствуешь? – Георгий Сергеевич, не дожидаясь ответа, прошел на кухню и по-хозяйски принялся шуршать: залил воды в чайник, достал для себя кружечку и кинул туда пакетик Greenfield. – Мы получили подробный отчет о твоей борьбе с американским «Коммутатором Наведенных Состояния» от технических служб ФСБ, и у нас сразу возникло множество вопросов.

– Самочувствие – более-менее, – Кирилл уселся на свое место, – лучше, чем вчера, и намного лучше, чем позавчера. Наверное, через недельку полностью восстановлюсь. Сил потерял много.

– Вижу, вижу! – Толкачев сел напротив. – Но восстановление идет, и это самое главное. Значит, КНС не оставил в тебе «закладок», выкачивающих жизненную энергию. Эта штука и на такое способна – как выяснилось. Страшная вещь, и нам бы очень хотелось, чтобы ты подробно рассказал о взаимодействии с ней. Сможешь изложить всё, что видел, чувствовал и понял на совете старейшин Факультета?

– На совете старейшин? – Кирилл энергично потер лоб. – Извините меня, Георгий Сергеевич, я соображаю еще не очень быстро. В голове – каша, и мысли далеки от былой ясности. Но да – процесс восстановления идет, и я, конечно, смогу выступить – вот только недели через две, не раньше. Мне нужно набраться сил и восстановить в памяти (в том числе и с помощью видения) всё, что со мной произошло. Совет же интересуют именно тонкости и подробности, общие же слова не нужны?

– Да, – Толкачев усмехнулся, – общие слова прекрасны для девушек – особенно когда признаешься в любви. А настоящая наука (в том числе и наша) состоит из конкретных фактов: что да как – и что почем. В принципе, две недели ничего не решают, и от лица Совета я назначаю слушание по «Дяде Илии» – пусть неформальное название остается именно таким (в честь первого исследователя – т. е. тебя) – через две недели. Ты уж, пожалуйста, подготовься как следует. И если вдруг почувствуешь, что не готов, предупреди меня – чтобы я подкорректировал дату заседания. Ну, а пока, пока пьем чай – как оно было? В двух словах. Сильно страшно?

– Да нет! – Кирилл качнул головой. – Страшно не было вообще, но напряжение чувствовал. А потом сразу, уже на последней стадии операции (когда я уже запихивал фоторамку в кастрюлю) – сильнейший удар в грудь и живот. Одновременно – во всю переднюю полусферу. Меня как будто вынесло из тела, а в легких не осталось воздуха. Совсем не осталось. В груди дыхание сперло – если цитировать классиков. И мозги мгновенно поплыли – в общем, удар был словно тяжеленной штангой наотмашь – единственно, без членовредительства.

– Штангой, говоришь? Да, похоже! – Толкачев вынули из кармана пиджака очки, неторопливо протер стекла мягкой тряпочкой и с рассеянным видом сунул очки обратно. – «Удар штангой» – явный признак психокинетического воздействия: воздух сразу уходит из легких, и пациент оказывается в состоянии «грогги». Термин знаком – пришел из английского бокса?

– Само собой! Не один раз с помощью Алексея оказывался именно в этом состоянии. Конечно, он не специально, но иногда как зарядит – так сразу с ног и валишься.

– Ты имеешь в виду ваши занятия физкультурой? Боевыми искусствами? У меня есть информация, что ты весьма продвинулся. И даже позволяешь себе вольности иногда размахивать руками вне физкультурного зала. Последнее – зря. Имей в виду, на тебя направлено изрядное количество глаз, и, несмотря на твоих высоких покровителей, может так случиться, что ты попадешь в нехорошую ситуацию. Прими это как дружеский совет и не обижайся! Хорошо?

– Хорошо! Спасибо, Георгий Сергеевич! – Кирилл, конечно, понимал: Толкачев говорит той о разборке в доме отдыха – между Кириллом и Машиным знакомым Олегом. Олегу тогда досталось, и он, вроде бы даже, поклялся отомстить обидчику. Но пока – кишка тонка. И слава богу.

– Но ладно. – Толкачев рывком поднялся. – Не буду тебя задерживать, тебе ведь уже пора на учебу. Хвостов по инженерной специальности нет?

– Нет. – Кирилл улыбнулся. – Еще раз спасибо, Георгий Сергеевич!

Глава восьмая. В Кремле

За три дня до похода в Кремль парадный мундир Кирилла был готов – о чем ему персонально сообщили. Вечером он принес его домой – показать папе с мамой, а заодно дать отвисеться и прикрепить награды. Родители, увидев такое чудо, просто потеряли дар речи и долго не могли прийти в себя.

Первым, конечно, душевное равновесие восстановил папа, и как результат – он засыпал сына вопросами. Пришлось отвечать, причем отвечать подробно. Ну, как подробно? Без объяснения предмета, а только в общих чертах.

– Значит, уже старший лейтенант? – папа с нескрываемым волнением рассматривал удостоверение Кирилла. – Быстро, очень быстро! Получил, значит, очередное звание? Значит, у вас в конторе его так быстро присваивают? Вот уж никогда бы не подумал! В армии, например, – только через полтора года службы. Мать, говори, не молчи! Оцени сына, а ты всё сомневалась, что из него человек выйдет! А оно – вон оно как получается. Глядишь, еще через пару лет – уже капитан, а к двадцати пяти – так и вообще майор! А перспективному майору ФСБ и невеста достойная полагается. Займешься на досуге подбором невесты?

– Шути, шути! – мама тщательно ощупывала и осматривала мундир, иногда цокая языком. – Отлично сшит, и отличная ткань, нужно заметить. Скажу тебе, как человек, не понаслышке знакомый со швейным делом: работали серьезно. Ну-ка давай надевай – показывай!

С шутками, как говорится, и прибаутками Кирилл облачился в мундир – все как положено: с рубашкой и галстуком. Мама тщательно следила за всеми его телодвижениями (кроме надевания брюк, само собой). Иногда она скептически поджимала губы и закатывала глаза – но, впрочем, не так эмоционально, как она умеет. А когда Кирилл закончил, обошла его три раза по кругу, пытаясь обнаружить несоответствия мундира фигуре. Но мундир сел идеально.

– Красавец! – папа, второй (или третий) раз за вечер испытав прилив гордости за сына, сильно пожал Кириллу руку. – Одно плохо: значков на мундире никаких нет. И наград нет. А значки для офицера – всё равно что записи в сопроводительном листе к породистому доберману: от каких родителей и в каких выставках выставлялся. Без значков – никак нельзя. Ну, о наградах я вообще не говорю – здесь даже не доберман, а целый питбуль, прости господи!