Книга Джон Леннон - Альберт Голдман

Кроме того, здесь он впервые использовал в тексте песни излюбленную игру двусмысленностями, которая позволила ему поставить главный вопрос, возникавший у него в результате собственных видений: что они давали ему – возвышали или принижали, делали мудрее или глупее нормального человека? И он пришел к странному выводу о том, что они делали его непохожим на всех остальных, словно без своих видений он походил на любого из живущих. В детстве Джон круглый год играл на пустырях, которые окружали приют Армии Спасения под названием «Земляничная поляна». "В этом месте было что-то, что всегда пленяло Джона, – рассказывает Мими. – Приют был виден из нашего окна, и он любил ходить туда на ежегодные праздники, которые устраивались в саду. Как только он слышал первые звуки оркестра Армии Спасения, он начинал тянуть меня за рукав, говоря: «Скорее, Мими, а то опоздаем!» (Может быть, именно благодаря воспоминаниям об этом на обложке «Сержанта Пеп пера» изображен духовой оркестр, ведь изначально предполагалось, что «Strawberry Fields» войдет в этот альбом, а музыканты на обложке будут одеты в строгую униформу солдат Армии Спасения.) Однако в памяти Джона навсегда запечатлелось, что детские радости неотвратимо связаны со страданиями. Он прекрасно понимал, что маленькие девочки в сине-белых платьицах были такими же сиротами, как и он. «Земляничная поляна» была для Джона не просто местом детских игр – она стала его духовным домом. Одиночество и замкнутость явились во многом следствием того, что Джон рано лишился родителей. Таинственный мир, о котором поется в песне, не имеет общих корней с состоянием наркотического опьянения, наркотики лишь преувеличили то состояние, которое для Леннона было естественным. «Strawberry Fields» имела для Джона Леннона большое значение, и его возмутило, как предательски все остальные отнеслись к его произведению. Он посетовал Джорджу Мартину на то, что запись никуда не годится. Во-первых, в ней не было динамики, приводящей к пику или низвергающей в бездну, а во-вторых, она не отражала тот галлюциногенный эффект, который заключался в тексте. Видя, что Мартин согласен, Джон попросил его написать для нее аранжировку в стиле «Элинор Ригби», которая стала первой композицией «Битлз» с использованием классической музыкальной текстуры. Мартин выполнил просьбу, задействовав трубы и скрипки, и создал тем самым произведение, ставшее первым и знаменитейшим образцом популярного впоследствии жанра, который можно было бы назвать барок-н-ролл. Но Леннон все еще не был удовлетворен. Он позвонил Мартину и сказал, что ему больше нравилось начало первого варианта и конец второго. Нельзя ли их объединить? Продюсер, который так и не смирился с музыкальной безграмотностью «Битлз», сухо ответил: «Они написаны в разных тональностях и разных размерах». Но возражения такого рода Леннона не смущали. «Я уверен, что ты можешь это уладить, Джордж», – льстиво проговорил Джон и повесил трубку до того, как Мартин ему ответил. И Джордж действительно смог все уладить. Он обнаружил, что ускорение на пять процентов записи второго, более медленного варианта привело к синхронизации обоих вариантов как по тональности, так и по темпу. Склейка отчетливо слышна непосредственно перед вступлением скрипок, но кто обратит на это внимание в композиции, столь сильно нагруженной акустическими эффектами? Пластинка, которая получилась в результате всех этих манипуляций, вышла очень далекой от изначального замысла Джона Леннона, что объясняет тот факт, что он до самой смерти не переставал по этому поводу сокрушаться. Вместо «нежной» и «милой» песенки, повествующей о возврате в детство на волнах сменяющихся видений, «Strawberry Fields» вырвалась из миллионов громкоговорителей по всему миру, как фантасмагорический калейдоскоп непонятных образов и необычно записанных звуков.

В конечном счете Леннон был вынужден признать, что, пытаясь спасти свою песню от искажения, он добился лишь того, что отдал ее на растерзание Джорджу Мартину, который и явился подлинным автором оригинального звучания. Вероятно, холодное и презрительное отношение Леннона к Мартину в последующие годы объясняется тем, что и как продюсер делал для песен Джона. Когда журналисты стали называть Мартина «пятым Битлом», у всех «Битлз» это вызвало сильное раздражение. «Ливерпульским мальчикам» было непросто признать чужие заслуги, особенно123 когда они почувствовали, что чей-то разум влечет их к неведомым берегам. После того как в феврале 1967 года «Strawberry Fields» и «Penny Lane» вышли на одной сорокапятке, причем Пол получил сторону "А", поскольку даже Брайен согласился с тем, что «Penny Lane» – более коммерческая песня, «Битлз» пришлось практически все начинать с нуля, так как в экономной Англии считалось дурным тоном включать в альбомы-гиганты песни, вышедшие ранее на синглах. После того как уже было записано довольно приличное количество вещей, включая и ту, которая должна была стать заключительной песней на диске, на Пола нашло озарение. Он предложил поместить все композиции диска в формат концерта в исполнении старого духового оркестра, который должен был начинаться увертюрой и заканчиваться репризой, и где сами они могли бы выступить как персонажи любительского спектакля и даже придумать себе соответствующие имена, такие, как Билли Ширз124. Пол только что приехал из Сан-Франциско, где музыканты уже начали придумывать себе всякие забавные прозвища, как, например «Big Brother and the Holding Company» или «Country Joe and the Fish»125. Проникнувшись этим духом, он разродился замечательным названием: «Sgt. Pepper and His Lonely Hearts Club Band»126. Ничто не может охарактеризовать Пола Маккартни лучше, чем сама идея пластинки «Сержант Пеппер», поскольку даже будучи самым большим авангардистом среди «Битлз», Пол оставался в душе очень близок к старым эстрадным артистам, таким, как Эл Джолсон или Морис Шевалье. Одним из главных парадоксов этого диска стало то, что публика приняла за пророчество новой эры песни, в которых «Битлз» прославляли повседневную жизнь обыкновенных людей. За яркой обложкой и звуковыми эффектами скрывались старомодные стиль и позиция. И речь шла о самом обычном мире, где девушки выскальзывают за дверь родительского дома и убегают с хулиганом, торгующим мотоциклами, оставляя престарелых родителей причитать высоким фальцетом («She's Leaving Ноте»127), а хорошие парни умеют принять помощь от своих друзей («With A Little Help From My Friends»128). Безусловно, не обошлось и без нескольких экзотических отклонений Джона, проходящего сквозь зеркало в «Lucy in the Sky With Diamonds»129, и Джорджа, разворачивающего свой индийский молельный коврик, но даже их едва ли можно было назвать экзотическими приправами, добавленными в традиционное английское рагу.

Весь альбом от начала и до конца явился плодом индивидуального творчества Пола Маккартни. И вдруг, словно из ниоткуда, подобно кораблю-призраку, чья корма еще не освободилась ото льда, раздался полный безысходной решимости голос Леннона, привносящий извечную ноту грусти, человека, предлагавшего свой взгляд на повседневную жизнь, позаимствованный из сегодняшних «утренних газет», и этот голос разрушил в одночасье веселый оптимизм Пола. По мере того как Джон перелагает сюрреалистическую смесь информации, заключенной на газетной полосе, то тут то там является смерть, описанная при помощи терминов, возникших от взрывающих мозг наркотиков или всемирной скуки, которые превращают ее в долгожданное избавление. В середину песни вставлен мостик – музыкальный фрагмент, выловленный из песенного скарба Пола, в котором вскользь упоминается еще один обычный житель «Пепперленда», спешащий на автобус, чтобы успеть на работу. Этот бессмысленный кусок информации, похожий на телерекламу, врезается в трагедию Джона столь же нелогично, сколь нелогичной бывает расположение газетных статей на одной странице. Когда же стремительная тема Леннона возвращается, она ускоряется, точно адская машина, вышедшая из-под контроля, и наконец взрывается финальным аккордом в ми-мажоре, традиционно символизирующем в западной музыке Рай. Когда «Сержант Пеппер» появился в продаже, хиппи принялись изучать его загадочную обложку сквозь дым марихуаны и ароматических палочек, точно монахи, склонившиеся над рукописью, испещренной загадочными знаками. Они нашли именно то, что искали: аллегорию реинкарнации. Все без исключения музыкальные критики, специализирующиеся на рок-музыке, и андеграундная пресса подчеркивали контраст, существовавший между членами группы, изображенными на черно-белом снимке, где «Битлз» похожи на восковые фигуры, и персонажами в разноцветных мундирах, напоминающими ярких бабочек на клумбе с цветами.