Книга Драконоборец. Том 1 - Илья Крымов

– В вековечной тьме глубин к корням припала тварь, предвкушая чревом кровь, что льется на алтарь.

– Как мило.

– Боле к сахарным устам устами не прильнуть, коль указывать для мира ты берешься путь, – улыбнулся демон. – Ты неплохой полководец, Тобиус Моль. Кто бы знал?

– Можешь ответить, – подал голос Талбот Гневливый. – Он продолжает пытаться отвлечь тебя, но мне это не мешает.

– Мне… доводилось играть, – через силу произнес он.

– Какая удача! Умелый оппонент как хорошее вино – встречается редко, и его надо смаковать.

– Ты ценишь хорошее вино?

– Нет, но я слышал, что оно вкусное. Когда получу Сабину, не премину попробовать.

Ход следовал за ходом, быстрые скорпионы и крылатые кони меняли фланги, рядовая пехота жалась под эгиду более сильных фигур, дабы не пасть быстро и бесславно.

– Можно спросить у тебя? – давая Талботу подумать над следующим ходом, заговорил Тобиус.

– Это будет уже два вопроса, как говорил один мой старый друг. Но ты еще не выиграл, Тобиус Моль.

– Справедливо. Но эти вопросы не связаны с тем, что я бы действительно хотел узнать…

– А, хочешь расспросить о Падении?

– Ну…

– Оставь, Тобиус, то дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, так сказать.

– Я скорее заинтересован вопросом изначальных ересей.

– О, это интересно. Спрашивай.

– Сотворение мира, как оно произошло на самом деле? В Слове Кузнеца говорится, что Он сотворил мир, но до рождения Молотодержца, – маг затянулся, следя за лицом падшего ангела, – были и другие великие культы, провозглашавшие своих богов демиургами Валемара, начиная с…

– Все правда.

– Э… что?

– Все.

– Но как такое может быть?

– Так и может. Если люди верят, что демиурги создали водяной шар, а потом на него шмякнулся исполинский дракон, – это правда. Если люди верят, что мир находится на вершине великого дерева, выросшего из сердцевины Вселенной, – это правда. Если люди верят, что мир плосок, а солнце и луна поднимаются на небосвод, толкаемые вселенскими гигантами, прячущимися за горизонтом, – это правда. Если люди верят, что за вратами смерти их ожидает загробный мир, пусть хоть этих миров будет миллион, по одному для каждого отдельно взятого народца, – это тоже правда. Тобиус, для смертных параметры веры и истины не всегда совпадают, но для богов вера плавно и естественно перетекает в истину, пока есть кому верить. Прежде сказать что-то такое было бы для меня невозможно, ибо ангелы, особенно те, что из первого лика, неотъемлемы от Отца, и Его Истина есть наша истина. Теперь я свободен от той связи и могу говорить правду.

– И тебе ее не хватает, этой связи? – Тобиус произнес эти слова раньше, чем успел себя остановить, и одна из светлых фигурок под командованием демона споткнулась и упала, не завершив хода.

– Больше всего на свете, – свистящим шепотом ответил Агларемнон. – Ты не будешь против, если я перехожу?

– Не буду.

– Благодарю.

Возможно, неосторожные слова повлияли на ритм, а возможно, просто пришло время перейти к бою, но дальше игра ожила. Отряды столкнулись, фигуры одна за другой отправлялись вон с доски, боевые построения рушились и перерождались, Талбот Гневливый и Агларемнон сцепились насмерть, а Тобиусу оставалось служить немым исполнителем планов архимага, поэтому, когда «бойня» вдруг прекратилась, он не сразу понял, что произошло.

– Утро пришло, о милый друг, – почти нежно улыбнулся демон, откидываясь на камень, – ты продержался порядка семи часов. Для человека это поистине великое достижение. Какая сноровка! Какая сосредоточенность!

Тобиус с удивлением понял, что сквозь прохладный поутру лесной воздух уже сочатся первые лучи. Голова, потяжелевшая за бессонную ночь, слегка прояснилась, и на краткий миг ему стало спокойно и хорошо. Это чувство являлось тем, о чем все люди мечтали, сами о том не подозревая, и подобно красоте бабочки, оно было мимолетно.

– Сабина Летье свободна? – как-то по-старчески скрипнул серый магистр.

– От моих притязаний – да, свободна. Более того, ее брат останется живым и здоровым отныне и впредь.

– Как милосердно.

– Еще как милосердно, Тобиус! Я хоть и демон, но не злодей во всей этой истории.

– А кто же тогда?

– Ну, – Агларемнон пожал плечами, – можно сказать, что сама Сабина, хотя мне трудно винить ее. Бедная девочка недолюбливала брата, ставшего в одночасье главным сокровищем мамы и папы. Ей было велено присматривать за ним…

– Но она недоглядела. Корова искалечила мальчишку, а его сестру так беспощадно мучила совесть, что она, чистая душа, решила связаться с Пеклом. Мне лишь интересно – за чем из этого всего стоял ты?

– Только за тем, чтобы обеспечить ей связь со мной. Через посредника, разумеется. На этом все. Не думаешь же ты, Тобиус, что князь Пекла будет науськивать на ребенка корову? Это как-то даже не смешно.

– Я думаю, что демоны, – он сделал ударение на этом слове, будто забыв о том, что мыши не стоит дерзить коту, – всегда лгут.

Красивые губы Агларемнона скривились в брезгливом недовольстве.

– Кто бы говорил о честности! Ха! Талбот Гневливый в твоей голове сможет довести эту блестящую партию до конца или же он все-таки выдохся?

– Он знает, Тобиус.

– Конечно, я знаю! Знание было моим ремеслом на протяжении вечности! Ибо есть три лика ангельских, и первый из них Воплощениями зовется, и три ранга в нем, где и Длани, и Гласы, и Зерцала! И Гласы из них – те, что Волю Его распространяют, дабы была Власть Его на Земле и на Небе, и делами пророков ведают они и святыми предзнаменованиями!

– Я читал книгу, где это написано почти слово в слово. И хотя я содрогаюсь, думая о том, что князь Пекла устроил западню именно для меня, я не могу не спросить: зачем весь этот фарс?

Агларемнон поднялся с земли, стряхнул с гиматия несколько травинок и заложил могучие руки за спину. В неверном свете утра стало видно, что кожа у него серая и отдает синевой, а еще Тобиус заметил, что кончики пальцев падшего ангела черны, словно обуглились в огне.

– Ты будешь доигрывать партию?

– Тобиус, это невозможно! Он играл не с нами, он играл нами! Если он действительно способен предсказывать, то игра с ним по определению не может быть честной!

– Нет.

– И правильно. Я играю в раджамауту со дня ее появления, и пока что никто меня не обыгрывал, но не потому что я ловкий жулик, Талбот Гневливый, а потому, что эта игра – моя страсть. Было приятно познакомиться, Тобиус Моль.

Падший Ангел неспешно побрел прочь, напевая под нос свои рифмы: «Мироздание накроет тьмы всевечной длань, кровью дщерей и сынов ты ей заплатишь дань…»