Книга Серьги с алмазными бантами - Марта Таро

– Ох, это такой тонкий вопрос… С мужчинами невозможно предугадать, как они поведут себя, узнав об отцовстве. Но теперь ты знаешь чувства этого конкретного мужчины, и что ты собираешься делать?

Елена не спешила с ответом. А начав говорить, как будто бы рассуждала вслух:

– Я кое-что поняла за последние дни: случись мне начать сначала, поступила бы точно так же. Вышла бы за Армана и приняла бы его наследство для Мари. Моя девочка не принадлежит никому из нас и имеет право на счастье. Ей, ещё не родившейся, встретился замечательный друг, он удочерил её в утробе матери, и пусть всё так и останется. – Елена поднялась, поставила пустой бокал на стол и твёрдо добавила: – А я буду жить, не оглядываясь на мужчин!.. Давай займёмся нашим делом. Не забудь, что завтра мы встречаемся со Штерном!

– Ну, это я уж точно не забуду, – отозвалась Доротея.

Они обе так увлеклись своей новой идеей – покупкой английских платьев у загадочного поставщика мистера Штерна.

Первой на улицу Гренель приехала Доротея, а через четверть часа появились и нотариус с мистером Штерном, оказавшимся уже немолодым высоким брюнетом с красиво посеребрёнными висками. Трике представил гостя дамам и вопросительно глянул на Елену. Та попыталась объяснить, зачем им с Доротеей понадобилась эта встреча.

– Мистер Штерн, насколько я знаю, вы являетесь поставщиком английских платьев с тонкой вышивкой, – начала она, но гость сразу её поправил:

– Ваше сиятельство, это не совсем так, я лишь развожу эти наряды по столицам Европы, а на самом деле этой своеобразной коммерцией занимаются несколько дам, объединивших свои капиталы и усилия, но я не в праве без особого разрешения называть вам их имена.

– Боже, неужели я до этого дожила, и у женщин наконец-то не будут отбирать то, что они получили от родителей, а позволят самим распоряжаться своими деньгами?! – воскликнула Доротея. Она вскочила со стула, но, увидев изумление на лицах мужчин, села на место и улыбнулась. – Господа, извините мою горячность, но поймите девушку, которая целый год была самой богатой невестой Европы, а потом, выйдя замуж, стала рядовой замужней дамой, не имеющей никаких прав.

Услышав такое крамольное заявление, месье Трике, покраснел, но Штерн лишь улыбнулся и заметил:

– Мадам, у меня есть несколько доверительниц, которые сами распоряжаются семейным достоянием, но для этого их мудрые родители предусмотрели выгодный для дочерей брачный договор. Такой документ никогда не поздно подписать. Поговорите со своим супругом, возможно, он пойдёт вам навстречу.

– Отличная идея, только нужно говорить не с мужем, а с его дядей. Именно он и составлял предыдущий договор. Пусть теперь составит новый или решит вопрос как-нибудь иначе, – откликнулась Доротея, и глаза её загорелись.

– Господа, мы отвлеклись, – вступила в разговор Елена. – Дело в том, что нам с графиней хотелось бы стать единственными покупательницами платьев во Франции. У меня есть три магазина, где мы могли бы сами продавать ваш товар. Как нам связаться с хозяйками дела?

– Я думаю, что самый короткий путь решения этого вопроса сейчас лежит через Вену: все три дамы, участвующие в этом деле, приедут туда уже через две недели. Я с удовольствием вас познакомлю, – пообещал Штерн.

Он написал на листке адрес своей конторы в Вене и, попрощавшись, вышел в сопровождении месье Трике.

– Элен, какие эти женщины умницы! А меня вся родня считает лишь племенной кобылой! Нет уж, раз прецедент в Европе создан, меня уже никому не удержать. Дядя отдал моё приданое своему ненаглядному племяннику? Значит, теперь им придётся вернуть мне хоть что-то либо поделиться своими богатствами, а остальное я себе добуду сама!

Доротея так воодушевилась открывшимися перспективами, так радовалась, а Елена с грустью размышляла: «Наверное, человек никогда не бывает доволен тем, что имеет. Я, например, могу распоряжаться имениями и деньгами, но тоскую по оттолкнувшему меня мужчине. А Доротея, имея красавца-мужа, рвётся на свободу, ей в семье тесно».

Графиня де Талейран-Перигор наконец-то успокоилась и предложила:

– Давай-ка обсудим наше дело. Я предлагаю следующее: ты войдёшь в дело магазинами, а я куплю первые партии нарядов; доходы, если они будут – а я на это надеюсь – станем делить пополам. Ну как, согласна?

– С тобой я согласна на всё, – улыбнулась Елена и напомнила: – Так получается, что мы едем в Вену?

– Мне бы хотелось поехать туда вместе, ты могла бы и жить у нас; дяде как представителю Франции должны предоставить дворец. Но, боюсь, что тогда император Александр и другие русские встретят тебя в штыки. Думаю, тебе лучше сейчас не афишировать знакомство с Талейраном – поезжай в Вену одна и остановись у тётки.

– Правильно, – сказала Аглая, что министром иностранных дел нужно было сделать тебя, а не князя Талейрана! – восхитилась Елена. – Что ж, здесь мне больше делать нечего, едем в Вену.

Когда за окном замелькали улочки Вены, уже совсем стемнело. Елена всё удивлялась, до чего же схожи улицы всех европейских городов между собой и как не похожи они на Россию. Вена напоминала и Берлин, и множество немецких городов, через которые проехали они с Аглаей, да в чём-то и Париж. Впрочем, впечатления – дело десятое. Сначала надо было разыскать дом тёти Елизаветы, графини Штройберг. Елена смутно помнила разговоры о том, что он находится рядом с дворцом Хофбург, ближе к императорским конюшням. Как ни странно, но это простое описание помогло: горожане любезно показывали дорогу, и вскоре экипаж остановились у ярко освещённого трехэтажного дома, зажатого в плотном ряду особняков.

«По крайней мере, хозяева здесь, раз весь дом освещён», – порадовалась измученная Елена.

Лакей в чёрной с золотом ливрее помог дамам выйти, забежав вперёд, распахнул тяжёлую дубовую дверь и осведомился, как о них доложить.

– Светлейшая княжна Елена Черкасская, двоюродная племянница графини, – сообщила Елена.

Слуга удалился, а Елена замерла, не зная, как её здесь встретят. Громкий стук каблуков удивили её: слуга летел обратно бегом. Елена резко обернулась, глядя на высокую мужскую фигуру. В темноте коридора она не видела лица бегущего, но сердце уже всё ей сказало, ещё мгновение – и она оказалась в крепких объятиях, а голос брата прошептал в её макушку:

– Слава богу, ты нашлась!

Елена взглянула в такое родное лицо и зарыдала. Все беды и драмы, которые пришлось пережить за годы разлуки, разом навалились на неё, придавив своей непомерной тяжестью, и в надёжном кольце Алексеевых рук мужество оставило её.

– Не плачь, дорогая, всё позади, – шептал брат. Он гладил Елену по голове. Утешал.

– Больше не буду, – всхлипнув, пообещала Елена: – Просто я так долго оплакивала тебя, а о том, что ты жив, узнала лишь месяц назад.

– Мама… – тоненький голосок вернул всех с небес на землю. Елена мягко разомкнула объятия брата и взяла девочку из рук кормилицы.