Книга Полночные узы - Лара Эдриан

А страдания Элизы — и Чейза — только начинались.

Элиза молотила его кулаками — по груди, лицу, плечам... В еелавандовых глазах стояли слезы, они ручейками стекали по бледным щекам, оназахлебывалась рыданиями.

Чейз сносил все молча. Что он мог сделать? Что мог сказать ейв утешение?

Он позволил ей выплеснуть на себя всю ненависть, и толькокогда она замерла, повернулась и опустилась на колени перед горкой пепла,оставшейся от ее сына, Чейз нашел в себе силы пошевелиться. Он смотрел на ееприпавшее к земле, сотрясавшееся в оглушительных рыданиях тело, и рука самасобой разжалась, выпустив пистолет.

Чейз повернулся спиной к Элизе и Темной Гавани, которая досих пор была ему домом, и в полном одиночестве зашагал в темноту.

Данте, вздрогнув, проснулся, мгновенно открыл глаза и шумновыдохнул. Пламя кольцом окружило его, ослепляя яркими всполохами. Он тянулся ине мог добраться до Тесс. Данте сел, но сон не отпускал, сжимая сердцеотчаянным страхом.

Господи, если бы он не успел...

Если бы потерял ее навсегда...

— Данте?

Звук ее голоса вызвал облегчение и радость: Тесс здесь,рядом с ним, задремала на краю кровати. Он невольно разбудил ее, она поднялаголову — волосы растрепаны, в глазах усталость.

— Данте, ты проснулся. — Лицо Тесс озарилось, она протянуларуку и погладила его по голове. — Я так беспокоилась. Как ты себя чувствуешь?

Данте прислушался к себе и подумал, что могло бытьзначительно хуже. Но он чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы заключить Тессв объятия, и достаточно сильным, чтобы притянуть ее к себе и крепко поцеловать.

Он ожил настолько, что больше всего на свете желал занятьсяс ней любовью.

— Прости, — тихо пробормотал Данте, касаясь губами ее губ. —Прости за все, что тебе пришлось пережить из-за меня...

— Тсс, у нас еще будет время об этом поговорить. Мы потомвсе обсудим и во всем разберемся. А сейчас тебе нужен отдых.

— Нет. — Данте переполняла радость оттого, что он проснулся,оттого, что Тесс была рядом, ему не хотелось вновь погружаться в сон иразлучаться с ней. — Я должен сказать тебе нечто важное. Мне снился кошмар, ятерял тебя, я знаю, как это страшно. Я не хочу, чтобы это случилось вреальности. Мне нужна уверенность, что ты в безопасности...

— Я здесь. Ты спас меня, Данте.

— Это ты спасла меня, Тесс. — Он с благодарностью погладилее по бархатистой щеке.

Чудесные руки Тесс вылечили его ожоги; в первую ночь ихзнакомства, когда он балансировал на грани жизни и смерти, она дала ему своюкровь и вернула силы, но не об этом сейчас говорил Данте. Она спасала его неединожды. Эта женщина владела его телом, сердцем и душой, и он хотел, чтобы оназнала об этом.

— Тесс, когда я с тобой, все меняется. Мое существованиенаполняется смыслом после стольких лет бегства в темноте. Ты стала моим светом,целью моей жизни. Я глубоко привязан к тебе. Никогда у меня не будет другойженщины.

— Отныне мы соединены кровными узами. — Легкая улыбкатронула губы Тесс. Но вдруг она нахмурилась и опустила глаза. — А если бы в туночь в клинике ты не укусил меня... без кровной связи ты бы...

— Полюбил тебя? — закончил Данте, за подбородок поднимая еелицо так, чтобы она могла видеть его глаза. — Ты всегда была в моем сердце,только до вчерашней ночи я этого не знал. Всю жизнь я искал тебя, с тобой менясвязывало видение смерти, твоей смерти, которая вчера ночью чуть не отняла тебяу меня.

Данте погладил ее по спутанным русым волосам, волнистаяпрядь закрутилась вокруг его пальца.

— Знаешь, моя мать верила в судьбу, хотя знала, что ее ждетмного горестей и потерь. Я никогда не желал смиряться с тем, что всепредопределено. Я считал себя выше этих предрассудков. Но, Тесс, именно судьбасвела нас. Сейчас я не могу этого отрицать. Господи, Тесс, если бы ты знала,как долго я тебя ждал.

— Данте, — прошептала Тесс, моргая, чтобы скрытьнавернувшиеся на глаза слезы. — Я не была готова услышать все это. Я такбоюсь...

Данте еще крепче обнял ее, сердце замерло при мысли, что ейпришлось пережить из-за него. Он знал, что события прошлой ночи надолгоостанутся в ее памяти, — столько смертей и страданий. Он не желал, чтобы нечтоподобное повторилось в ее жизни.

— Тесс, я хочу, чтобы ты всегда находилась в безопасности,чтобы я всегда мог защитить тебя. Наш Род владеет домами, куда мы могли быпереехать. Я уже говорил с Чейзом о переселении в Темную Гавань.

— Нет. — У Тесс екнуло сердце, она высвободилась из объятийДанте, села и покачала головой. — Нет, Данте...

Он лишился дара речи и молча ждал, что она скажет, понимая,что у нее есть все основания отвергнуть его. Многие из его поступковзаслуживали ее презрения, но он все же чувствовал, что она не совсем равнодушнак нему. Он очень на это надеялся.

— Тесс, если ты скажешь, что не любишь меня...

— Я люблю тебя, — после долгой паузы снова заговорила Тесс.— Люблю всем сердцем.

— Тогда что?

Тесс внимательно посмотрела на него, ее зеленовато-голубыеглаза увлажнились, но решимости она не утратила.

— Я устала убегать. Устала прятаться. Ты открыл мне мир, осуществовании которого я даже не подозревала. Твой мир, Данте.

Он улыбнулся:

— Это и твой мир тоже.

— Да. И этот бункер, и те, кто здесь живет. Твой мир мрачныйи опасный, Данте, но вместе с тем он удивительный, как и ты, как сама жизнь. Непроси меня убегать от всего этого. Я хочу быть с тобой и, значит, там, где тыживешь, где твоя семья, — здесь.

— Моя семья?

Тесс кивнула:

— Да, это воины и их подруги. Они любят тебя. Сегодня я этоувидела. Может быть, со временем они полюбят и меня.

— Тесс. — Данте притянул ее к себе и обнял, радостьтрепетала в его сердце, он был благодарен Тесс. — Ты хочешь остаться здесь?Быть подругой воина?

— Подругой моего воина, — поправила Тесс, улыбаясь и глядяна него сияющими любовью глазами. — На иное я не согласна.

У Данте пересохло в горле. Он не заслуживал такого счастья.После всего, что им пришлось пережить, после столь долгого бегства от себясамого его сердце наконец обрело пристанище. С Тесс. С его возлюбленной.

— Что ты на это скажешь? — спросила Тесс.— Ты согласен?

— На веки вечные — твой! — торжественно произнес Данте,крепко прижал ее к себе и скрепил союз долгим, страстным поцелуем.