Книга Золотой воин - Алекс Орлов

– Пи-ите-е-е-ер!!! – раздался снаружи страшный, душераздирающий визг, как будто началась эта кровавая вакханалия. – Помоги-и-и-и!!!

Питер шагнул к воротам, он был не в силах выдерживать эту пытку.

– Нет, приятель, ты этого не сделаешь! – сказал фон Крисп, загораживая дорогу.

– Вспомни Арум, Питер, сколько солдат погибло, попавшись на этот обман.

Крики прекратились, и Питер отошел к стене, чтобы прийти в себя.

Возникла небольшая пауза, в отдалении снова стали раздаваться голоса, Питер зажал ладонями уши, однако фон Крисп указал ему на дверь, давая понять, что послушать следует.

– Опять этот голос, который разыгрывал из себя жертву. Теперь он смеется.

Питер прислушался: действительно, теперь «Джелика» смеялась.

В ворота ударили топором, звук был именно такой. Потом еще и еще раз, вскоре на ворота обрушились десятки топоров, заставив их трястись так сильно, что казалось, будто они сейчас развалятся.

Со стен посыпались куски глины, в воздухе повисла пыль, а топоры все грохотали. Сначала они молотили по всей площади ворот, но потом все удары стали приходиться на небольшую область на левой створке. Она уже начала трещать, стало ясно, что те – снаружи – хотят прорубить окно напротив засова.

– Откуда у них топоры? – прокричал Питер, чтобы капитан услышал его сквозь грохот. – Неужели здесь в хозяйстве было столько топоров?

– Это не топоры, это клешни. Они у лишарей острые и хорошо заточенные, чтобы рыть норы.

– Вы думаете, там лишари?

– Боюсь, что и убуйны тоже!

Питер кивнул, теперь он понял, зачем капитан приказал Крафту вязать из соломы факелы – рубить убуйнов было нельзя, их кровь выделяла ядовитые испарения.

Вскоре все удары стали сопровождаться треском – толстые доски ворот начали поддаваться, еще немного, и в узкий пролом просунулась клешня лишаря. Питер подался вперед, но капитан остановил его:

– Не спеши, пока я сам справлюсь.

– Но ведь он уже здесь, рубите!

– Рано, друг мой, – невозмутимо ответил фон Крисп, держа меч на плече.

Наконец лишарь справился с последними щепками, и ему удалось просунуть клешню вместе с лапой. Фон Крисп замахнулся и сильным ударом отсек ее.

Брызнула белесая кровь, конечность чудовища упала на земляной пол и забилась в конвульсиях, словно самостоятельное существо, а с другой стороны ворот раздался приглушенный стон.

– Зря ты так, Пите-е-е-ер! – закричал кто-то голосом Джелики. – Зря ты так с нами, Пите-е-е-ер! Теперь тебе смерть, Пите-е-е-ер! Все!

И уже другим голосом, принадлежавшим хозяину хутора:

– Взялись, ребятки, взялись!

И снова десятки топоров обрушились на ворота.

– Ну все, конец нам, – сказал Крафт.

– Подожди, – поднял руку Питер. – Капитан! Как выглядят убуйны?

– Нам говорили – не больше собаки, похожие на зеленый студень, но рубить их нельзя.

– Это я помню, их – только огнем! Крафт, возьми вот эту палку, намотай на нее какое-нибудь тряпье, да покрепче, и вылей на него все масло! Поживее!

– Ага! – кивнул Крафт и одним движением оторвал у своей рубахи рукав. Он не знал, чем может помочь один факел, но уверенность в голосе Питера оставляла хоть какую-то надежду.

– Что ты задумал? – спросил фон Крисп.

– Я постараюсь остановить их. Меч – против лишарей, факел – против убуйнов.

– Но… убуйны очень проворны, Питер!

– Учту! Становитесь позади меня – в самый угол, чтобы я вас не задел!

– Ну… – Капитан оглянулся на трещавшие ворота. – Как прикажешь, может, что и выйдет.

– Готово! – крикнул Крафт. Питер повернулся и принял разгорающийся факел. Его длина была удобна – такими палками они с Корнелием проводили немало учебных боев. Но как услышать мелодию боя, ведь рукоять факела деревянная? Клинок о клинок не ударишь.

Питер повел факелом из стороны в сторону, пламя отозвалось нарастающим ревом: у-оу-у-оу! Потом рассек мечом воздух – с-с-с! Получалась новая мелодия, от которой по телу Питера побежали мурашки. Теперь все звуки отошли на второй план, осталась только мелодия.

Вот сразу несколько лап лишарей просунулось в проломы, чтобы сбросить засов. Соскочили жерди, распахнулись створки ворот, Крафт взвыл от ужаса, увидев в свете факела десятки уродливых голов и торчащие клешни лишарей.

Озадаченные видом пляшущего человека с факелом в руках, у их ног замерли убуйны.

Один из них прыгнул первым, но быстрый выпад факела заставил его зашипеть и отпрянуть к наступающим лишарям.

«Ничего необычного, лишари – как манукары, а убуйны – быстрая пехота», – объяснял себе Питер. И в этот момент все стена врагов бросилась на него разом.

Меч, меч, факел! Факел – направо! Вниз! Меч, меч, меч!

Огонь и сталь в руках Питера слились в одно целое, в сплошной ревущий и свистящий поток. Нечисть наступала сплошной стеной, но меч и факел безупречно находили свои цели.

Визжали на разные голоса обожженные убуйны, стонали, теряя конечности, закованные в броню лишари.

Тряпка факела сгорела и упала в толпу врагов, однако рукоятка уже разгорелась, стала легче и быстрее. Питер начал пронзать ею замешкавшихся убуйнов, сообразив, что это безопасно. Его меч тоже стал быстрее, и головы лишарей покатились по соломе, словно черные камни.

Внезапно бой прекратился, и вся нечисть разом рванулась из хлева через распахнутые ворота. Было видно, как побитое войско бежит к высокому частоколу. Питер ожидал, что они сейчас подпрыгнут или что-то в этом роде, но… они прошли сквозь ограждение, как будто его не существовало.

Стало тихо, через мгновение туман над равниной прорезали первые лучи нарождавшегося солнца.

– Удержались! У-дер-жа-лись! – закричал Крафт, потрясая поднятыми руками.

Питер сел на пол и выпустил головню. Упав в натекшую с лишарей клейкую жидкость, она зашипела.

– Крафт, возьми воду и отмой его – на него смотреть страшно! А я пока осмотрюсь! – распорядился фон Крисп и с мечом в руке выскочил из хлева.

Крафт оторвал второй рукав и, обмакнув его в ведро, принялся смывать с Питера загустевающую кровь чудовищ. От них в хлеву осталось только несколько срубленных голов и конечностей, а сами покалеченные и обезглавленные лишари сбежали вместе с обожженными убуйнами.

Отмывать Питера пришлось довольно долго, за это время к хлеву несколько раз наведывался фон Крисп.

Наконец Питер поднялся и вышел во двор. Было уже совсем светло, из долины доносился запах просыпающихся трав.

– Вот здесь еда, тут – вода, а сюда я собрал кое-какую одежду, – перечислял фон Крисп, сваливая набитые котомки.