Книга Ведьма-хранительница - Ольга Громыко

– Ой, какая собачка! – тем временем засюсюкала разносчица, присаживаясь на корточки рядом с волком. – А можно ее погладить?

– Можно… – устало разрешила я, откидываясь на спинку стула. – Только это не собачка, а волк, и чужаков он не любит.

Девица подскочила как ошпаренная, отдернула руку. Волк лениво проводил ее прищуренным взглядом и снова опустил морду на передние лапы.

– А ты сейчас в Арлисс? – невнятно поинтересовался гном, дожевывая обмакнутый в чесночную подливу хлеб. – Не советую… Особенно с ними…

Ролар кивнул на волка:

– У нас нет выбора.

– А… ясненько. Ну что ж, успеха вам. Дай хоть клок волос на память, в урне еще есть местечко!

– Шуточки у тебя… – поморщился Ролар и пояснил для недоумевающей аудитории: – Гномы сжигают своих мертвецов и хранят частичку их праха в общей погребальной урне. После сожжения покойного все друзья и родственники берут по одной щепотке пепла на память. Самым страшным оскорблением у гномов считается помочиться в погребальную урну врага.

– Поэтому урны приходится прятать, и как можно тщательнее, – подхватил гном. – Собственно говоря, именно так я потерял две предыдущие…

Мы прыснули со смеху.

– Орум, я вот чего хочу спросить. – Ролар отставил пустую кружку и в упор посмотрел на гнома. – Ты не знаешь, кто и куда продает молодых лошадей, преимущественно гнедых, породы белорский рысистый? Меня интересуют партии больше десяти штук.

Ответ нас ошеломил.

За последние три месяца сто пятьдесят отборных жеребцов с Курякинского конезавода были проданы… в Арлисс.

– Что за ерунда?! – так и взвился Ролар. – Зачем нам лошади? К'яарды намного выносливее, резвее и умнее!

Я бы не стала утверждать столь категорично. Возможно, Смолка и была умнее обычной лошади, но использовала свой ум на редкость глупо.

– Увы, на к'яардов напал мор, – сокрушенно развел руками гном. – Барышник, приезжавший за лошадьми, жаловался, что их не успевают закапывать. Наши жеребчики повыносливее оказались…

– А кобылы, что – тоже дохнут? – обеспокоено спросила я.

– Не знаю, но берут одних жеребцов. Заплатили за пятьсот голов вперед, перебили цены наших постоянных клиентов, теперь кони идут только в Арлисс.

Мы озабоченно переглянулись.

– Вы думаете, это связано с… – Я не стала договаривать, друзья и так прекрасно меня поняли.

– Не может быть, – решительно заявил Ролар, – совпадение! Они могли купить лошадей и раньше, три месяца назад, или вообще не в Куряках.

– А светло-гнедые или темные? – уточнил гном.

– Вроде бы самые обычные, рыжие.

– Наши лошадушки-то, – ухмыльнулся Орум, – мы единственные чистую линию разводим, следим и за стáтью, и за окрасом. Курякинских коней и клеймить-то не надобно, любой знаток с первого взгляда отличит.

– Я не знаток, – отмахнулся вампир, – а масть самая что ни есть распространенная, у каждого второго селянина такой Гнедко по полю плуг тягает.

– Ты что?! – возмутился гном. – Сравнил деревенских кляч с нашими скакунами! Да ты видел, как они вышагивают? Как шею горделиво изгибают? Как голову точеную держат? Почище иных королей.

– А уж какие яблоки аккуратные лепят – залюбуешься, так бы и съел, – угрюмо поддакнул Ролар.

Гном насупился и потянулся за третьей кружкой – Орсаниной. Наемница к ней не притронулась, да и сейчас возражать не стала.

– В любом случае в Арлиссе надо держать ухо востро, – заключила наемница, рассеянно пощипывая хлебную краюшку. – Не ложняки, так русалки с вампирами-расистами; леший знает, что хуже.

Ролар стиснул зубы, поигрывая желваками на скулах, но смолчал. У меня отлегло от сердца – хлеб ели все, и от купленного в Брасе жгучеяда никому плохо не стало. Смолке я, конечно, доверяла, но чем леший не шутит? Ролара и Орсану она видела каждый день, но с утра как-то странно на них косилась и старалась держаться поодаль. Очевидно, ей просто не нравился запах кошатины, который ощущала даже я. Похоже, ночью коты совершили подлую диверсию и пометили моим друзьям сапоги, причем так добросовестно и обильно, что намекать на гнусный дух было в высшей степени нетактично. Ребята и без того были очень даже в курсе.

– С русалками еще проблема, – хмуро добавил гном, стараясь не глядеть на удрученного Ролара, – посшибали кракенами все мосты, вплавь и вброд переправляться не дают, топят без разговоров. Вдоль рек рогатин упреждающих навтыкали, досок с надписями хулительными, о каких-либо переговорах и слышать не хотят. Леший знает, что на них нашло.

Вампир в сердцах стукнул по столу кулаком, пустив длинную трещину вдоль доски:

– Какого ляда?! Куда смотрит этот проклятый Данавиэль?

– Я его давно не видел. Никто не видел. Ты же знаешь, он и без того не слишком охотно шел на контакт с сухопутными, все только диву давались, как у тебя получалось с ним ладить. Ты зря уехал, Ролар. Ты единственный, кого она хоть иногда слушала. На тебе держалась вся…

– Хватит, – вампир резко встал, чуть не опрокинув стул. – Едем в Арлисс. Немедленно!

Полагаю, даже если бы нам вздумалось возражать, он не стал бы и слушать.

Глава 20

Границей Арлисса, в отличие от Догевы, была не дорога, а река, заключившая долину в круглую петлю. Мы приехали не по тракту, а прямой тропинкой из Куряк, и пограничной заставы, равно как и вампиров вообще, поблизости не было. На том берегу впритык к воде начинался вековой лес, преимущественно дубовый, но ветер уже доносил сюда семена из Ясневого Града, и опушку оживляла молодая поросль белых ясеней, а у их подножия вовсю цвели Elfiell Viresta, золотые эльфийские колокольчики.

– Переправляться-то как будем? – хмуро поинтересовалась Орсана, натягивая поводья и спешиваясь за две сажени до кромки воды – уж больно красноречиво колыхались у берега бесформенные лоскутья, некогда бывшие одеждой.

Мостом, как и говорил гном, даже не пахло. Пахло тиной, тухлятиной и еще какой-то дрянью, окрасившей воду в неестественный красноватый цвет.

Я потянула носом и авторитетно заключила:

– Вода отравлена.

– Это же река, Вольха, – неуверенно возразил вампир, – как ее можно отравить?

– Глянь, вода не движется. Видимо, ее запрудили в перекрестье петли, а затем влили несколько бочек отравы. Уже давно, иначе здесь было бы не продохнуть от разлагающейся рыбы.

Ролар как раз слезал с коня, придерживаясь за переднюю луку, но рука, дрогнув, соскользнула, и он кулем шлепнулся на землю. Повернул ко мне искаженное ужасом лицо:

– А как же русалки?

– Если они не удрали до возведения плотины, то им тоже не поздоровилось. А вот кракены могли выжить – и выжили, судя по тому, что мост по-прежнему отсутствует.