Книга Властелин Севера. Песнь меча - Бернард Корнуэлл

– Может, все-таки есть сакс, который оставил бы нас, датчан, в покое? – спросил Рагнар.

И снова никто не ответил.

– Или же найдется датчанин, достойный стать королем? – продолжал Рагнар.

– Только Гутред! – тявкнул, как пес, Беокка.

Ролло сделал шаг вперед, словно намереваясь сказать нечто важное.

– Мы повсюду последуем за тобой, господин, – обратился он к Рагнару, – потому что ты честный и справедливый, щедрый и сильный.

Это вызвало аплодисменты в толпе, собравшейся у огня.

– Это предательство! – прошипел Беокка.

– Умолкни, – велел я.

– Но Альфред велел нам…

– Альфреда здесь нет, а потому лучше замолчи по-хорошему!

Рагнар смотрел на огонь. Он был таким красивым и жизнерадостным, с таким волевым и в то же время открытым лицом, однако сейчас, казалось, пребывал в замешательстве.

Потом он взглянул на меня.

– A знаешь, Утред, ты вполне мог бы стать королем, – сказал Рагнар.

– Мог бы, – согласился я.

– Наш долг – поддержать Гутреда! – вновь тявкнул Беокка.

– Финан, – окликнул я, – рядом со мной сидит косоглазый, косолапый священник, одна рука у которого висит, словно плеть. Он страшно раздражает меня своими замечаниями. Если он вякнет еще хоть слово, перережь ему глотку.

– Но, Утред! – пискнул Беокка.

– Я дозволяю ему это единственное высказывание, – сказал я Финану, – но в следующий раз ты отправишь его прямо к праотцам.

Ирландец ухмыльнулся и вытащил меч. Священник умолк.

– Ты вполне мог бы стать королем, – снова обратился ко мне Рагнар.

Я ощущал на себе взгляд темных глаз Бриды.

– Мои предки были королями, – проговорил я, – и во мне течет их кровь. Это кровь Одина.

Мой отец, хотя и был христианином, всегда гордился тем, что его родословная восходит прямиком к богу Одину.

– И из тебя получился бы хороший король, – продолжал Рагнар. – Ибо хоть ты и сакс, но любишь датчан. Ты мог бы стать королем Нортумбрии Утредом. Почему бы и нет?

Брида все еще наблюдала за мной. Я знал, что она вспоминает ту ночь, когда погиб отец Рагнара, когда Кьяртан и его люди, издавая дикие воинственные вопли, перере́зали мужчин и женщин, которые, спотыкаясь, выскакивали из горящего дома.

– Ну? – поторопил меня Рагнар. – Ты согласен?

Не скрою, искушение было очень велико. В свое время мои предки правили Берницией, а теперь мне предлагали трон Нортумбрии. Если рядом будет Рагнар, то поддержка датчан мне обеспечена, ну а саксы станут делать то, что им скажут. Конечно, Ивар будет сопротивляться, как и Кьяртан, и мой дядя, но что с того? A воин из меня гораздо лучше, чем из Гутреда.

Однако я понимал, что быть королем – не моя судьба. Я знавал множество королей, и их жизнь была вовсе не такой уж завидной. Альфред казался буквально измотанным своими обязанностями, хотя, пожалуй, тут немалую роль сыграли его непрекращающаяся болезнь и то, что он не способен был легко относиться к делам. Однако Альфред был прав в своем самоотверженном служении долгу. Король должен править разумно, он обязан поддерживать равновесие между великими танами своего королевства, ему следует отражать натиск врагов и заботиться о том, чтобы сокровищница оставалась полна, он должен присматривать за дорогами, крепостями, армиями.

Пока я обдумывал все это, Рагнар и Брида пристально смотрели на меня, а Беокка, сидевший рядом со мной, буквально затаил дыхание. В конце концов я рассудил, что вовсе ни к чему брать на себя такую ответственность. Ну а серебро, роскошные пиры и красивые женщины – все это я вполне могу получить и так.

– Нет, моя судьба совсем иная, – сказал я.

– A вдруг ты и сам не знаешь своей судьбы? – предположил Рагнар.

Дым завитками поднимался в холодное небо, яркое от искр костра.

– Моя судьба, – сказал я, – быть правителем Беббанбурга. Я это знаю. A, сам понимаешь, Нортумбрией нельзя управлять из Беббанбурга. Но может, быть королем – твоя судьба? – обратился я к Рагнару.

Тот покачал головой:

– Мой отец, и отец моего отца, и все мои предки испокон веку были викингами. Мы плыли по морю туда, где могли разбогатеть. И действительно становились богатыми. Мы жили весело, не испытывая недостатка в эле, серебре и битвах. И если я стану королем, мне придется защищать то, что я имею, от людей, которые попытаются у меня это отобрать. В результате из викинга я превращусь в пастуха. A я хочу быть свободным. Я слишком долго пробыл заложником, и теперь мне нужна свобода. Я хочу видеть, как ветер надувает паруса, а мой меч блестит на солнце. Я не желаю обременять себя обязанностями.

Рагнар думал точно так же, как я, хотя выразил это куда более красноречиво. Внезапно он радостно ухмыльнулся, словно сбросив с плеч тяжелую ношу.

– Я желаю быть богаче любого короля, – объявил он своим людям, – и обещаю, что вы все разбогатеете вместе со мной!

– Тогда кто же должен быть королем? – спросил Ролло.

– Гутред, – ответил Рагнар.

– Хвала Господу! – воскликнул Беокка.

– Замолчи, – прошипел я.

Но людям Рагнара не слишком понравилось его решение. И верный Ролло – осунувшийся, бородатый – заговорил от имени остальных:

– Гутред покровительствует христианам. Он скорее сакс, чем датчанин. Он заставит всех нас поклоняться их прибитому гвоздями богу.

– Гутред сделает то, что ему скажут, – твердо заявил я. – A мы в первую очередь скажем ему, что ни один датчанин не станет платить десятину их церкви. Он будет таким же королем, каким был Эгберт, послушным желаниям датчан.

Беокка негодующе забрызгал слюной, но я не обратил на него внимания.

– Важно другое, – продолжал я, – кто именно из датчан будет отдавать ему приказы? Ивар? Кьяртан? Или Рагнар?

– Рагнар! – закричали все.

– И я хочу, – начал Рагнар, придвинувшись ближе к огню, так что пламя осветило его, заставив казаться больше и сильнее, – я всем сердцем желаю, – продолжил он, – увидеть Кьяртана побежденным. Если Ивар победит Гутреда, Кьяртан станет могущественнее, а Кьяртан – мой враг. Он наш общий враг. Между его семьей и моей существует кровная вражда, и я должен ему хорошенько отмстить. Мы отправимся на помощь Гутреду, но если Гутред не поможет нам взять Дунхолм, то клянусь вам: я убью его самого и всех его людей и захвачу его трон. Но я бы предпочел стоять по колено в крови Кьяртана, нежели быть королем всех датчан. Я бы предпочел стать убийцей Кьяртана, чем королем всей Земли. Я не считаю своим врагом Гутреда. Мои враги – вовсе не саксы. И не христиане. Мой заклятый враг – это Кьяртан Жестокий!

– И к тому же в Дунхолме, – сказал я, – спрятано серебро, достойное богов.