Книга Развлечение для настоящей леди - Джейд Ли

Но Фантине на такие вещи было наплевать. Всегда. Она просто хотела, чтобы ее жизнь была проще и легче, чем в трущобах. Хотела, чтобы рядом был любимый человек, который никогда бы ее не бросил.

Поэтому она совсем не похожа на мать. От этой мысли стало так легко, что Фантина едва не рассмеялась. Да, она не похожа на свою мать! Маркус прав. Чтобы она ни сделала, она – это она. И она любит Маркуса.

Почему всего на одну ночь не дать воли своим чувствам? Один-единственный раз, прежде чем связать себя узами брака с мистером Томпсоном?

Почему бы и нет?

Причин она не находила. Фантина знала, как избежать нежелательной беременности. Кстати сказать, знала, как симулировать девственность в первую брачную ночь. Поэтому, услышав за дверью размеренные шаги Маркуса, она с готовностью распахнула дверь и позволила ему войти в комнату.

Он явно нервничал, что-то мял в руках, а в его потемневших глазах читалось неутолимое желание.

– Как только нагреется вода, слуги принесут ванну.

Она покачала головой, еще не готовая к тому, чтобы отдаться ему прямо сейчас.

– Н-нет. Достаточно будет небольшого кувшина и тряпки. Не нужно будить весь дом.

Маркус кивнул.

– Я послал Уилберфорсу записку, чтобы никто не тревожился. Завтра он в Уайт-холл не поедет.

– Отлично, отлично, – ответила Фантина, теребя остатки своей юбки.

– А еще я послал записку Лотти, сообщил ей, что ты в безопасности, навещаешь больную подругу.

– Хорошо, хорошо.

Они несколько секунд пристально разглядывали друг друга, потом Маркус резко развернулся и вышел. Фантина слышала его отрывистые реплики, когда он отдавал приказания слуге.

Обругав себя за нервозность, Фантина быстро развела огонь в камине. Несмотря на то, что наступила весна, ночи стояли холодные. Она даже осталась довольна, что ей было чем себя занять.

Но мысли занять было нечем, поэтому, когда Маркус вернулся, она все еще была встревожена и заметно нервничала. Она глазам своим не поверила, когда Маркус вошел в комнату с большим кувшином воды.

Фантина даже рот открыла от удивления.

– Маркус!

– Ты же сама сказала, что не нужно будить весь дом, – с придыханием ответил он и поставил огромный кувшин горячей воды. – Надеюсь, сестра оставила в шкафу какое-нибудь платье.

Фантина заглянула в громадный шкаф.

– Да, несколько, – прерывисто дыша, прошептала она.

– Она иногда останавливается здесь. Когда ездит за покупками. Проще у меня остановиться, чем арендовать дом.

– Конечно.

Нелепая беседа, случайные слова. Они стоят и не сводят друг с друга взгляда. Неожиданно Маркус нахмурился и посмотрел на тряпку у себя в руках.

– Ой, держи. – Он протянул ей тряпку.

Она вот-вот готова была коснуться его руки, но Маркус выронил тряпку ей на ладонь и резко отстранился. Втянул голову в плечи и развернулся, чтобы уйти.

– Маркус! – удивилась она его новому, несколько странному поведению.

Он замер, продолжая стоять к ней спиной. Она видела, как он ссутулился, как напряглись мышцы под льняной рубашкой.

– Я не могу остаться, Фантина, – прохрипел он. – Я хочу тебя больше жизни. Я готов на все, готов поставить на карту все, лишь бы ты была сегодня ночью со мной.

Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Неужели он чувствует такое же желание, как и она? Для него это чувство такое же удивительное – когда одновременно и страшно и радостно?

Существовал только один способ узнать.

Фантина шагнула вперед и нежно коснулась его плеча. Она почувствовала, как от ее прикосновения заиграли его мышцы, ощутила напряжение, сдерживаемое ради нее.

– Я не привыкла носить вечерние платья, – низким хриплым голосом произнесла она. – Ты не мог бы остаться и помочь мне переодеться?

Он обернулся, на его лице было написано отчаяние.

– Черт побери, Фантина, неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь сдержать свое обещание!

Он еще что-то хотел сказать, но она зажала ему рот пальчиками. Его кожа была горячей, а губы еще горячее.

– Я понимаю, – прошептала она. – А ты?

Она погладила его лицо, провела по шероховатой щеке, потом опустилась вниз, погладила плечи.

И отступила.

Увидела его ошарашенное лицо и улыбнулась. Что ж это за сила, которая лишает воли мужчин!

Она повернулась к нему спиной, перебросила волосы через плечо. Подошла к камину, возле которого стоял кувшин с горячей водой, расстегнула последнюю застежку на порванном лифе, повела плечами, чтобы и платье, и рубашка соскользнули с плеч. С каждым шагом она избавлялась от остатков одежды – и вот уже стояла обнаженная в отблесках каминного огня.

За ее спиной застонал Маркус. Она едва заметно повернула голову, посмотрела на него. Он как будто прирос к месту, сжимая и разжимая кулаки.

А потом она медленно вытянула ногу и поставила ее на сундук. Убедилась, что Маркус не сводит с нее глаз. Нагнулась, намочила тряпку и медленно стала себя мыть. Начала со ступни, затем вымыла лодыжку и пальцы. Потом заскользила вверх по бедру.

Остановилась, стыдливо взглянула на Маркуса, наклонилась и опять намочила тряпку. Фантина не спешила, потягивалась и извивалась, чтобы он получше ее рассмотрел. И все это время он стоял как вкопанный и тяжело дышал.

Фантина закончила мыть одну ногу, наклонилась, опять намочила тряпку. Встала, выгнула спину, подняла тряпку, чтобы вода побежала по груди.

Его стон эхом разнесся по комнате.

Внезапно он очутился у нее за спиной, притянул ее к себе и прижался к ней всем телом. Его прикосновение обожгло ей кожу, и она впервые заметила, что и сама прерывисто дышит.

– Позволь я помогу, – сказал он.

Он прижал Фантину к своей груди. Фрак он уже снял. Она почувствовала прикосновение его шелкового шарфа, а под ним холодок жемчужных пуговиц на его рубашке. Но никакая рубашка не могла скрыть жар его тела и огонь прикосновений.

Он взял у нее тряпку, рука, коснувшаяся тыльной стороны ее ладони, была большой и сильной. Потом вода ручейками заскользила по ее груди, оставляя на ней длинные мокрые следы.

Она охнула от восторга. Почувствовала, как напряглись соски, и выгнулась в ответ всем телом.

Как же томительно долго тянулось время, прежде чем он опустил руку, провел тряпкой по ключице, потом вокруг груди, пока наконец лениво коснулся сосков. Сперва его прикосновения были легкими, как перышко, затем стали решительнее, а после, когда он невероятно нежно ласкал ее соски, вообще мучительными. Она застонала, испугавшись того, что они делают, но одновременно испытывала восторг.