Книга Зеркало тьмы - Уильям Дитрих

Фултон кругами ходил вокруг своего изобретения.

– Должен признать, его работа местами не так уж ужасна. Стеретт, мы можем закончить подготовку к погружению на борту вашего «Энтерпрайза».

– Мы торопимся? – спросил Пьер.

– Моя женщина в опасности, – ответил я.

Он приподнял бровь.

– Скажи что-нибудь новое.

– И сын, которому нет еще и трех лет.

– Я всегда говорил тебе: сначала думать, а потом делать.

– Помимо этого, нам нужно остановить древний агрегат, который наделит Аврору Сомерсет властью над флотами всех стран мира.

– Аврора Сомерсет! Эта карга тоже здесь? Это что, очередное рандеву у Гранд-Портидж?

– Она преследует меня, как и ты. Я невероятно популярен.

– И сколько у нас времени на то, чтобы спасти эту новую женщину и твоего сына от этой ведьмы?

– Когда мы приблизимся, времени будет до рассвета, я так думаю. Потому что как только солнце взойдет, они смогут превратить «Энтерпрайз» в полыхающий костер.

Глава 35

Пока мы смогли починить «Наутилус», загрузить его на американскую шхуну и подойти к Триполи, прошел уже месяц с тех пор, как Аврора ускользнула от Стеретта в Сицилии, забрав с собой маленького Гарри. Иными словами, прошло достаточно времени для того, чтобы установить и испытать зеркало. Может ли нечто, созданное две тысячи лет назад и, вероятно, навеянное разработками атлантов, которым еще на несколько тысяч лет больше, действительно работать в наши дни? Мы вовсе не желали столкнуться с сюрпризом в виде смертельного луча, рыскающего по морю.

Подтверждение этого мы получили иначе. На подходе к берегам Африки мы увидели слабый дым на большом расстоянии и, осторожно приблизившись к нему, поняли, что источником был небольшой бриг с низкой осадкой, снасти и паруса которого исчезли, а мачты почернели, словно деревья после лесного пожара. От почерневшего корпуса поднимался белый дым.

– У пожара могут быть сотни причин, – неуверенно заметил Кювье.

– И потушить его можно сотней способов, – вставил Стеретт, – если только весь корабль не загорелся разом.

Мы спустили на воду шлюпку и на веслах подобрались поближе к сгоревшему судну – как оказалось, лишь для того, чтобы убедиться в правильности наших опасений. От судна исходил кошмарный запах пепла, разложения и горелого мяса, палуба была полна обгоревших тел. Название судна, «Бланка», указывало на его испанскую принадлежность, хотя от флага и флагштока ничего не осталось. В правом борту зияло круглое отверстие диаметром около трех футов, где огонь прожег деревянный корпус корабля насквозь и воспламенил внутренние палубы и все, способное гореть.

– Значит, это правда, – вымолвил, наконец, Кювье.

– Клянусь Люцифером, это зеркало разрезает материю, словно пушечное ядро, – добавил Фултон.

– Вместо того чтобы испытать свое оружие на брошенном судне, они направили его на невинное торговое судно с командой на борту, – сказал я. – Должно быть, судно загорелось, словно факел, и затем дрейфовало в открытом море. Посмотрите на рулевого, словно приваренного к штурвалу. Он погиб прямо там, где стоял.

– Это настоящее варварство, – сказал Смит. – Нет ничего более болезненного, чем смерть в огне.

– Значит, время в нашем случае играет важнейшую роль, – заметил Фултон. – Мы должны запустить мою субмарину под покровом темноты, погрузиться под воду, пробраться в бухту, спасти людей и вернуться под водой к шхуне Стеретта до рассвета. Если же встанет солнце, а зеркало еще не будет уничтожено, «Энтерпрайз» вспыхнет, как этот корабль, и мы все сгорим, утонем или снова окажемся в рабстве. Господа, нам предстоит напасть на самый неприступный порт на Средиземноморье, проскользнуть мимо секты убежденных фанатиков, вывести из строя их самое охраняемое оружие, спасти женщину и ребенка из главного гарема во дворце правителя и выскользнуть обратно, словно рыба.

– Да будет так! – воскликнул Смит, зараженный тем сумасшедшим английским оптимизмом, который помог им построить целую империю. – Я за то, чтобы отплатить этому Властелину Темниц!

– Или же мы можем просто пробраться внутрь и сделать то, что получится, – поправил его я. Я, конечно, за честь и храбрость, но суицид не входил в мои планы. – Мой опыт показывает, что, если лезешь за медом, лучше не ворошить улей. Моряки помогли мне подготовить нечто наподобие мусульманских облачений для маскировки.

– Итан, вы у нас славитесь способностью планировать и плести интриги. Но вы ведь еще и настоящий Акрский лев, когда дело касается драки, или я ошибаюсь?

– Разумеется. – Я моргнул, тоскуя о своей винтовке.

– Наша малочисленность должна стать нашим преимуществом, – продолжал Смит. – Берберские отродья не ожидают атаки горстки людей, явившихся из ниоткуда. А наш маленький Пьер наверняка сможет пробраться туда, куда не смогут остальные, чтобы отпереть для нас двери и ворота.

– Кого это вы называете маленьким, месье Овсянка?

– Самые небольшие размерами мужчины имеют самые храбрые сердца. Вспомните Давида и Голиафа. Взгляните на маленького капрала, ставшего Первым консулом Франции. Мы все по-своему благословлены Богом и обязаны обращать свои особые навыки в преимущества.

– Хорошо сказано, – согласился Кювье. – Итан со своими навыками обращения с женским полом пусть отправляется напрямую в гарем. Его коммивояжер может помочь с освобождением беспомощных пленников. Смит со своим блестящим интеллектом может заняться зеркалом. Фултон будет вести субмарину, ну а я устрою настоящий шабаш в порту. Неожиданность, сумятица и темнота станут нашими союзниками, а месть и разрушения – нашей целью!

Для биолога он казался весьма кровожадным разбойником, но французы известны своим пылом.

– То есть вы согласны с тем, что шанс у нас есть? – решил прояснить я. Уж если мне было суждено повести своих друзей на миссию по спасению моей старой любовницы и незаконнорожденного сына, я хотел видеть хоть какие-нибудь шансы на успех.

– Конечно, нет. Но патриотизм, любовь и ваше собственное безрассудство, Итан, просто обязывают нас испытать судьбу.

С помощью канатов и блоков мы подняли «Наутилус» с палубы американской шхуны и осторожно опустили его за борт. Субмарина покачивалась на волнах, словно неуклюжее медное бревно, постукивающее по деревянному корпусу судна. Эта посудина казалась такой же пригодной к мореплаванию, как та самодельная лодка из ивняка и медвежьей шкуры, что мы когда-то соорудили в Америке, но была раза в три менее плавучей. Однако она не пошла сразу ко дну, и Фултон прыгал вокруг нее, словно возбужденный кролик, организуя нашу военную вылазку.

– Коммивояжер пусть встанет у руля, потому как в задней части лодки теснее всего, – распоряжался он. – За ним – Гейдж, чтобы вращать винт, когда придет время. Смит и Кювье для равновесия разместятся в носовой части. Я буду стоять в башне, рулить и говорить Пьеру, что делать. Для начала мы под парусом дойдем до устья бухты, там погрузимся под воду и поползем вперед. Теперь вопрос: у кого есть проблемы вроде клаустрофобии в тесных металлических цилиндрах, подбрасываемых вверх и вниз на неспокойном море?