Книга Его звездная подруга - Ольга Пашнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брэнд почувствовал, что больше не может контролировать собственные чувства и желания. Но одну вещь он обязан был ей сказать.
— Знаешь, мне кажется, будто все это время ты берегла эмоции для меня.
Джен
Это напоминало сон. Из тех, что мучили меня, пока он был в тюрьме, а Миранда — у похитителей из «Амбивалента». Из тех, где я всегда получала больше, чем когда-либо в жизни.
Каждая клеточка тела чувствовала в несколько раз сильнее, чем обычно. Каждое прикосновение обжигало, отзывалось сладкой болью и дрожью. Все вокруг, начиная от запахов и заканчивая звуками, словно находилось не в этой реальности. Мир сузился до одного-единственного мужчины. Родного.
Действовал ли это Брэндов наркотик или просто само его присутствие лишало меня здравого смысла, размышлять не хотелось. А чего хотелось? Пожалуй, просто лежать и наслаждаться всем, чего я была так долго лишена. Поцелуями, возвращать их, не боясь ничего. Объятиями, в которых безопасно и хорошо. Самой ситуацией, когда он рядом и можно улыбаться, точно зная, что нет никакого подвоха.
Как приятно ошибаться в людях! Как восхитительно и чудесно смотреть в темные глаза Брэндона Эко и осознавать, что ты ошибалась и не собирается он предавать или выбрасывать, как надоевшую любовницу. И это знание идет откуда-то изнутри, окутывая уверенностью в том, что все будет хорошо. Прямо сейчас, прямо здесь.
— Произнеси мое имя, — попросил он, когда все мысли почти исчезли, оставив чистое, незамутненное удовольствие.
— Брэнд, — тихо пробормотала я.
И неожиданно самой понравилось, как это имя звучит.
— Громче, Дженни.
Повторила. Волнами накатывало беспричинное счастье.
— Чему ты улыбаешься? — спросил он.
— Я не могу улыбнуться?
— Не к добру это.
— Брэнд, полегче, я гибкая, но не настолько.
— А на мостик встать сможешь?
— Псих!
Каждое движение, каждый взгляд или каждое слово — ловишь его, запоминаешь, улыбаешься от приятного знания, что тебя кто-то любит. Причем весьма… кхм… активно.
— Я есть хочу.
— Я весь твой, Дженни!.. Ай! Не кусайся! Не кусайся, кому говорю! Привяжу, Джен, серьезно, у меня есть ремень!
И привязал. Я послушно лежала, пока мои руки привязывают над головой к бра. Фыркнула, глядя на довольного Брэнда, а потом с легкостью распустила узел и, пока Брэнд не успел опомниться, снова укусила. В плечо.
— Как ты…
— Ты неправильно завязал узел. Вернее, правильно, но можно так сложить руки, чтобы легко освободиться. Надо вот так.
Не знаю, понял ли он что-то, но позволил мне завязать крепкий узел на запястьях и послушно лежал, пока я раздумывала.
— И что теперь? — похоже, все-таки понял, потому что улыбался и лежал смирно.
— Скажи мне, — улыбнулась и я.
Мой взгляд скользил по темным, коротко стриженным волосам, которые так и хотелось немного взъерошить. По красивому, хоть и по-мужски грубоватому лицу, по спортивному торсу, где вились в причудливом узоре татуировки его расы.
Брэнд одним движением сел. Не помешали даже связанные руки. Миг — и ремень валяется где-то на полу, а мою талию стиснули в стальных объятиях. Лба коснулись горячие губы, потом скользнули по щеке и наконец поцеловали. Долго и сладко.
— Нет, Дженни, это ты мне скажи.
— Что сказать?
Почему-то не смущало собственное тело, не такое уж и идеальное. Не пугал шквал эмоций, незнакомых ранее. Все это гармонично сплелось, и жизнь обещала круто измениться.
— Что любишь меня. Хочу услышать.
— Почему я первая?
Мы, как всегда, обменялись упрямыми взглядами. И… короткими поцелуями.
— То есть ты мне уступать не собираешься? — осведомился Брэнд.
— Я когда-то уступала?
— Предлагаю компромисс.
Он обнял меня, зашептав на ухо, а рукой проводя вдоль позвоночника.
— Мы не будем друг другу этого говорить, но каждый будет знать.
— Хорошая идея?
Несколько секунд мы просто лежали, слушая дыхание друг друга и думая каждый о своем. Действие таблетки начало немного спадать, я чувствовала усталость и предвкушала день, когда мышцы будут ныть. Я же не гимнастка!
Потом свет вдруг погас. Такое иногда бывало во время гиперпрыжка или когда работала межзвездная связь — энергию экономили. Но для меня это погружение во тьму стало неожиданным. Я вздрогнула, прижавшись крепче.
Наши голоса слились воедино:
— Я тебя люблю.
В темноте это сказать было легче.
— Это нормально? Мы знакомы несколько месяцев, — с сомнением произнесла я.
Свет так и не включили. Приближалось утро, и мы валялись на узкой койке. Болтали о какой-то ерунде, хотя стоило поговорить, скажем, о возвращении или дальнейших планах. Но почему-то все это не волновало, казалось несущественным.
— Джен, мы знакомы почти восемь лет. У нас необычная история, имеем мы право на свои слабости? Не думай о том, кто и что скажет. Я не думал, что пущу кого-то в свою жизнь, но ты вошла в нее сама. Тебе что, платили, чтобы ты меня спасала?
— Нет, виной твое невероятное обаяние, — фыркнула я.
— Ты на нее похожа, — вдруг сказал Брэнд.
— На твою жену.
— Не внешне и не характером, не поведением. Просто она… не знаю, она относилась ко мне так же. Не питала иллюзий относительно моей святости, но любила и защищала перед всеми, кто пытался в мою сторону бросить дурное слово. Я не всегда, далеко не всегда вел себя с ней, как должен был. Тебя я обижать не буду. Но и не отпущу. Я не переживу, Дженни, если ты уйдешь. Или с тобой что-то случится.
— Ничего со мной не случится, — отмахнулась я. — Мы живучие. А я еще и вредная.
— Замерзла?
Я кивнула, потому что действительно в каюте было прохладно. Система сама следила за климатом в каютах и почему-то решила, что нам необходимо охладиться. После нескольких часов наедине с Брэндом поток прохладного воздуха, направленный прямо на горячую кожу, был далеко не приятным дополнением. Я бы предпочла продолжить греться в теплых объятиях.
— Джен, знакомься, одеяло. Одеяло, это Дженни, ее надо согреть. Я уже не справляюсь. — У Брэнда явно было отличное настроение.
Еще бы пальцы прекратили мучить мою сережку. Отвлекает же…
— Заканчивается, да? — спросил Брэнд. — Сейчас отрубишься. Спи, сколько захочешь, я велю тебя не будить. А мне надо немного поработать. Днем приземляемся. Сразу пойдем купаться, да?
— Ага. — Я зевнула.