Книга Новая Зона. Все сокровища мира - Виктор Точинов

В качестве дополнения к антуражу в воздухе парила голова Чеширского. Я подумал, что недавно, когда он шагал со мной на плече, натянув капюшон, вид моей плывущей по воздуху фигуры мог бы свести с ума какого-нибудь сталкера, наблюдавшего за нашим путешествием со стороны. Или по меньшей мере породить легенду о новой аномалии Зоны.

Чеширский с сомнением посмотрел на второе кресло, хмыкнул. Один из ящиков словно бы сам собой пододвинулся, и мой почти невидимый визави уселся на него. В ящике, судя по маркировке, лежали гранаты к подствольнику. Вернее, судя по тому, как легко Чеширский сдвинул его с места, уже не лежат.

Он сидел, как зритель в театре, и пялился на меня, словно на сцену. Доставай уж антидот, не томи. Но он сидел и смотрел, словно выжидая чего-то. Долго смотрел, минут десять, не меньше. По всем канонам жанра ему бы стоило сейчас произнести злорадную мелодраматическую речь и заодно признаться, что именно он главный злодей, стоявший за всеми нашими неприятностями, начиная с нападения СДУ и первой смерти Шмайсера и окончательной – Папы Карло…

Но Чеширский молчал. И в том, что он главный злодей, не признавался.

Затем словно бы пискнул не услышанный мной таймер. Чеширский встал, исчез из видимости. Судя по звукам, открыл еще один ящик и порылся в нем. Затем я почувствовал укол в плечо, сделанный прямо сквозь одежду.

Я подумал, что сейчас он вновь скует меня «имкой», пока мышцы не отошли. Либо, если не имеет в хозяйстве этого полезного приспособления, хотя бы свяжет веревкой.

Но Чеширский никак не стал ограничивать мою свободу. Даже обидно… Неужели самонадеянно считает, что мне совсем уж нечего противопоставить его силище и боевым навыкам? Или этот жест показного миролюбия должен задать тон грядущему разговору?

Подвижность мышц постепенно возвращалась. Пошевелил губами и языком, вроде слушаются… Легкое движение не укрылось от Чеширского, продолжавшего внимательно в меня вглядываться. И он произнес:

– Можешь спрашивать.

Любопытно, что голос у него оказался точь-в-точь как тот, что я услышал в бредовом, по кругу катающемся трамвае. Тем более что наяву я так и не узнал, как говорит этот персонаж. Или он все-таки что-то произносил? Память, существующая в трех разных вариантах, помаленьку давала сбои… Первый бой на ТЭЦ, например, я помнил очень смутно – как нечто нереальное, как давнее сновидение. Возможно, скоро совсем о нем позабуду.

– Спрашивай, – настойчиво повторил Чеширский.

– О чем?

– Тебе совсем ни о чем не хочется узнать?

– Вообще-то вопросов много… В чем смысл жизни? Есть ли Бог? А еще…

– Руку сломаю, – будничным тоном пообещал Чеширский.

Я пожал плечами и замолчал. Разминал потихоньку мышцы рук и ног, стараясь не делать это слишком демонстративно, просто напрягал их и расслаблял. Чеширский выдержал длинную-длинную паузу и произнес:

– Я должен тебя убедить помочь мне. Или должен убить. Иначе никак.

Выдав такое многообещающее начало, он замолчал. Продолжил лишь через пару минут:

– Заставить не смогу. Сбежишь или выстрелишь в спину.

Вновь последовала пауза. В голове у него явно не хватало какого-то винтика: тупицей Славик Чеширский не был и мыслил достаточно быстро, но с преобразованием мыслей в слова – сущая беда. Словно бы ему приходилось сочинять фразы на чужом языке, причем изрядно позабытом, и нужное слово долго не приходило на ум.

– Я плохо умею убеждать, – подтвердил Чеширский тот очевидный факт, что слава Цицерона или Демосфена ему не грозит. – Поэтому спрашивай сам. Правильные вопросы спрашивай.

Из невидимости частично возник пистолет, лишь верхняя его часть, без рукояти. Дуло на меня не уставилась, но я не обольщался, знал, какая реакция у владельца оружия.

Вот как надо принимать экзамены, учитесь, профессора. С таким подходом все ваши студенты превратятся в поголовных отличников. Ладно, поиграем пока по его правилам.

– На кого ты работаешь?

Чеширский поразмыслил, не иначе как вспоминая, кто же является его работодателем. И покачал головой.

– Вопрос неправильный. Ты не видишь, но я сейчас загнул палец. Первый.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы мы вместе пошли на Полигон Рябцева.

– То есть Триггер тебя не интересует?

– Интересует. Но другой. Не тот, который ты пеленгуешь.

– Ты считаешь, что он в лаборатории Рябцева?

– Вопрос неправильный.

– Что с остальными? С майором, Ильзой, «каракалами»?

– Думаю, они умерли. Когда я уходил, их убивали.

Этот обмен вопросами и ответами занял изрядно времени, ни одного ответа Чеширский не выдал без всестороннего обдумывания.

– На кого работают люди в черном?

– Вопрос неправильный.

Правая рука у него занята пистолетом – надо полагать, лимит неправильных вопросов исчерпывается числом пальцев на левой руке. Остается лишь надеяться, что никаких неприятных встреч, чреватых потерей пальцев, у Чеширского не случилось в его одиноком путешествии по Зоне.

– Какие условия ты мне предлагаешь?

– Мне надо попасть на Полигон. Ты знаешь, как туда попасть.

– Никогда, ни разу не был там! – перебил я.

Чеширский словно не услышал моего возгласа, продолжал теми же короткими обдуманными фразами:

– Там стоит защита. Ты сможешь ее пройти. Именно ты. Это мое условие. Что надо тебе, выбирай сам.

– Хотелось бы понять: из чего, собственно, выбирать? Что ты можешь предложить?

– Во-первых, я могу помочь избавиться от людей в черном.

– Почему они за нами гоняются? Что хотят?

– У них заказ. На тебя. И они убьют тебя. Убьют не здесь, а снаружи, за Периметром. И ты не воскреснешь.

– Так-так-так… Можно о воскрешениях чуть подробнее?

– Ты сам все знаешь. Я видел тебя в трамвае.

Вот оно что… Значит, его путь по Зоне оказался не таким уж безоблачным и легким. Но я решил блефовать: сам я не был до конца уверен в реальности всех трамвайных приключений. У Чеширского тоже не может быть стопроцентной уверенности, что все, там увиденное, не продукт его умирающего мозга…

– Не понимаю, о чем ты? Какой трамвай?

Он помолчал дольше обычного. И произнес уже без прежней уверенности:

– Возможно, ты видел что-то иное…

– Ладно, проехали. Но ты сказал «во-первых». Есть и другие предложения?

– Я могу помочь вывезти из Зоны то, что ты называешь Триггером.

– Ты действительно знаешь, что именно я называю так? И представляешь вес, габариты и некоторые особенные свойства этого артефакта?