Книга Полет за горизонт - Елена Асеева

Искра вновь обрела понимание происходящего когда увидела, как на смену объединившемуся в одно целое, в общий информационный поток, пришел остекленело замерший взгляд Мето, в нем спиралевидно крутнулись внутри радужек зрачки и едва качнулись застывшие в уголках глаз крупные розоватые слезинки, раздумавшие выскакивать на щеки. И от раскинутых в разные стороны рук девочки, от ее окаменевшего тела и натужно недвижного мозга по кругу пошла, в виде воронки, расширяющаяся ударная волна.

Старший эдвайзор вновь стала видеть в замедленном темпе, вероятно, абы все суметь приметить. А ребристая воронка, где сами стенки в виде множественных линий с отходящими от них синоптическими связями увенчанных нейронами, расширяясь в размахе не только вскинула вверх пожилую мать Геле, швырнув ее в сторону стены дома и единожды той мощью размозжив голову, забрызгав красновато-коричневую, глинобитную поверхность потоками крови, кусочками мозга, но и развалила саму постройку. Коловорот, днесь увеличиваясь в диаметре и мощи, захватывал и соседние дома, ограждения для животных, разрывая на части, кромсая в собственном движение людей, скот, растения и камни, превращая в кровавые сгустки, труху, песок. Вороночное углубление вскоре стало идти не только вдоль земли, оно начало внедряться в почву, сметая верхний ее слой, жаждая дотянуться до тектонической плиты и разломить ее, абы, таковым побытом, достать до более пластичных слоев мантии планеты.

Неминуемая катастрофа расширяла свои границы, вовлекая в нее и саму текущую по долине реку, и склоны противолежащих нагорьев сметая с них все живое, верхний слой, прокладывая по хребтам мощные трещины, и разрывы. Теперь Искра Тревзор ощутила, как вздрогнули прилегающие к самой долине земли, а после тягостно сотряслась почва и горные гряды в соседних сегментах, площадь каждого из каковых составляла шестьдесят четыре квадратные версты, погодя вже в соседних секторах с общей площадью каждого в тысяча шестьсот квадратных верст. А доли времени спустя тягостно заскрежетало внутри планеты ядро.

– Спаси меня, – просквозило в Искре.

И девушка немедля подалась вверх, собственным полетом не столько пробивая брешь в слоистых облаках, сколько нейтрализуя конденсацию водяного пара, рассеивая сами туманности, стряхивая вниз капель воды и кристаллы льда. Движение ее тела, разком дрогнув, застопорилось, а расширяющаяся воронка, ноне наблюдаема диагонально и точно смотрящаяся периферическим зрением правого глаза, также замерла. Ее трепещущие грани, пускающие по всему окоему зыбь, вроде водной поверхности (опять-таки колыхающих множественными линиями с отходящими от них синоптическими связями увенчанными нейронами), когда Ика движением мысли свернула их в точку, неудержимо рванулись навстречу друг другу, с тем вытягивая сами стены вверх, за счет уменьшения размаха, увеличивая собственную высоту. Лишь сиг спустя они сомкнулись в единую линию, явив из себя тончайший коммуникационный луч, обок которого дотоль парящие звездные скопления, межзвездный газ, пыль, небесные тела и их системы, создающие голубоватые туманности, сочленились в мельчайшие частицы пролегшие отростком от одного венчающего их нейрона– мозга Искры Тревзор.

Старший эдвайзор теперь колыхнула стенками собственного мозга, ощущаемого вязким розоватым сосредоточием нервных клеток и их ответвлений, схожего с одноклеточной амебой, ощупывающей тонкими ложноножками пространство округ и единожды посылая указания в сию составляющую организма. И отдельным движением стенки мозга отрезала коммуникационный луч от себя, разорвав с ним связь. Отсоединившийся от нейрона– мозга пролегший сверху до планеты Згинка-3, от Искры до Мето, информационный отросток, понесся вертикально вниз, свертываясь промеж собственного движения в более плотный, тугой сгусток, в единую линию, узкую, тонкую пластинку с заостренным концом, на вроде стрелки на циферблате древних часов лужичан. И тотчас не менее скоро понеслась вниз Искра Тревзор, также мгновенно ощутившая собственный столь неподъемный вес тела, усталость, бессилие и полную разобщенность с досель бывшими коммуникационными связями, ответвлениями.

А перед очами Исы, кои она сомкнула, абы не видеть скоро мелькающих облачно-серых полос, появилась Геле сгорбленная, исхудавшая с болезненным румянцем, лишенная и своей красоты, и юности. Бурая кожа лица ее иногда покрывалась мельчайшей капелью пота, а согнувшиеся плечи почасту вздрагивали, и, вторя им, не редкостью отрывисто дергалась вбок голова. Геле одетая в темно-серую долгополую рубашку с узкими рукавами, заплела черные, жесткие волосы в одну косу, и проложила ее по кругу на голове, украсив не лентами, а седыми прядями. На девушке также был повязан серый лоскут ткани, проходящий по правому плечу и перекрещивающимися концами укрепленный на левом бедре, в котором находилась Мето. Перекрестие ткани поддерживало под ножками и попой дитя, от коленки до коленки, частично укрывая спинку до плеч. Мето вновь была маленькой, такой, какой ее впервые увидела Искра в сероватой, прикрывающей ножки рубашонке, с черными, волнистыми, до плеч волосами, со скуластым лицом, слабо выступающим носиком, и косо поставленными темными глазками, запихивающая в рот сжатый кулачок и громко причмокивающая.

Из глаз Геле побледневших, уже не темно-карих, а блекло-бурых радужек на щеки враз прыснули слезы, а руки самую толику приподняли дитя вверх, отчего губы коснулись волос. Слегка покачиваясь вправо… влево, и единожды разворачиваясь, девушка внезапно запела, и затрепетали те мелодичные, простые слова, ласкающие слух и волосики малого ребенка, а ее сопрано, светлое, высокое, только без полноты звучания просквозило по комнате, и единожды по телу Исы:

«Глазки поскорей закрой

Баю-баю, птенчик мой!

Будет мать тебя качать,

Сон отец твой сберегать!»

И стоило словам песни стихнуть, а памяти уступить место сему мгновенному восприятию происходящего, как Искра почувствовала толчок в спине, в области позвоночного столба, отчего он ощутимо дернулся вверх и послышался мощный хруст в нескольких местах по его длине. Плечи и голова девушки рывком подались вверх, точно оторвавшись от остальной части тела и острая боль, похоже, выплеснулась на глаза мощной россыпью слез. Еще не более мига и старший эдвайзор почувствовала, как днесь ее тело мощно сжали в хватку в плечах, вразы снизив и саму скорость падения, мягче и степенней принявшись опускать вниз, поддерживая под шею и спину.

Прошла всего-навсего одна часть времени, когда плотный, тугой сгусток информационного отростка, связи, коммуникации собранный в единую линию, узкую, тонкую пластинку с заостренным концом, на вроде стрелки, достиг стоящей в небольшой воронке восьми-девятилетней Мето и врезался прямо в макушку ее головы. Девочка гулко вскрикнула, а ее дрогнувшее тельце, разломилось надвое, выплеснув из себя фонтанную россыпь алой крови, разорванный на мельчайшие кусочки розовый, студенистый мозг, смешивающийся с парящими в воздухе серыми мельчайшими твердыми частичками порошины. И в тот же миг опадающие в разные стороны две половинки тела Мето заместились плывущей сине-фиолетовой ночью и фасеточными глазами стрекозы, собранных из мельчайших граней. На переднем плане выступала Галактика Туманность Света. Только не вся в виде сплюснутого, сферической формы, тела, окруженного скоплением звезд, али галактическим диском, с двумя спиральными звездными рукавами закручивающихся вокруг яркого желтого шарообразного ядра, а мощная в размахе двухплоскостная система, где возле звезды в тысячи раз превышающей в размерах Яргу и Ягницу, в перпендикулярных плоскостях вращалось около сорока планет, разного диаметра, цвета и состава. Четыре из которых, расположенные на четвертых, почитай круговых орбитах поражающие яркостью голубо-зеленых пятен собственной поверхности, местами укутанных в разрозненные белые космы облаков, были платой лужичанам за смерть маленькой Мето.