Книга Русская Италия - Сергей Нечаев

Некогда Бродский написал:

«Ни страны, ни погоста не хочу выбирать.

На Васильевский остров я приду умирать».

Кому-то пришло в голову назвать эти строки его завещанием, хотя написаны они были за два года до ареста и за десять лет до высылки из страны. Но так уж получилось, что Бродский действительно был похоронен на острове, но не на Васильевском, а на острове Сан-Микеле, в его любимой Венеции.

Место для захоронения выбрала его вдова Мария Соццани-Бродская. С одной стороны, Венеция — это как раз на полпути между Россией, где родился поэт, и Америкой, давшей ему приют, когда родина его изгнала. С другой стороны, он действительно очень любил этот город. Больше всех городов на свете. К тому же, по словам Марии, «похоронить его в Венеции было проще, чем в других городах», например, в ее родном Компиньяно, что неподалеку от Лукки.

* * *

П. Д. Волкова в книге об Арсении Тарковском пишет:

«Так странно пророчески оговариваются поэты. Иосиф Бродский, безмерно любивший Венецию, с грустью заметил, что никогда не будет похоронен на кладбище острова Сан-Микеле в Венеции. Но могила его именно там, где он хотел и не чаял найти вечный покой».

Много слухов ходит вокруг смерти, а особенно похорон поэта. Несколько проясняет ситуацию его близкий друг и по совместительству секретарь Илья Кутик:

«За две недели до смерти он купил себе место на кладбище. Смерти он боялся жутко, не хотел быть ни зарытым, ни сожженным, его устроило бы, если бы он оказался куда-нибудь замурованным. Так оно поначалу и получилось. Он купил место в маленькой часовенке на ужасном нью-йоркском кладбище, находящемся на границе с плохим Бродвеем. Это была его воля. После этого он оставил подробное завещание по русским и американским делам, составил список людей, которым были отправлены письма. В них Бродский просил получателя дать подписку в том, что до 2020 года он не будет рассказывать о Бродском как о человеке, не будет обсуждать в прессе его частную жизнь. О Бродском как о поэте пусть говорят сколько угодно. В России об этом факте почти никому не известно, поэтому многие из получивших то письмо и не держат данного слова.

А потом было перезахоронение в Венеции. Это вообще гоголевская история, о которой в России тоже почти никто не знает. Бродский не был ни иудеем, ни христианином по той причине, что человеку, может быть, воздается не по вере его, а по его деяниям, хотя его вдова Мария Содзани (они женились в сентябре 1990 года, а через три года у Бродского родилась дочь) хоронила его по католическому обряду. У Иосифа было для себя два определения: русский поэт и американский эссеист. И все.

Итак, о перезахоронении. Мистика началась уже в самолете: гроб в полете открылся. Надо сказать, что в Америке гробы не забивают гвоздями, их закрывают на шурупы и болты, они не открываются даже от перепадов высоты и давления. Иногда и при авиакатастрофах не открываются, а тут — ни с того ни с сего. В Венеции стали грузить гроб на катафалк, он переломился пополам. Пришлось тело перекладывать в другую домовину. Напомню, что это было год спустя после кончины. Дальше на гондолах его доставили на Остров Мертвых. Первоначальный план предполагал его погребение на русской половине кладбища, между могилами Стравинского и Дягилева. Оказалось, что это невозможно, поскольку необходимо разрешение Русской православной церкви в Венеции, а она его не дает, потому что православным он не был. Гроб в итоге стоит, стоят люди, ждут. Начались метания, шатания, разброд; часа два шли переговоры. В результате принимается решение похоронить его на евангелистской стороне. Но там нет свободных мест, в то время как на русской — сколько душе угодно. Тем не менее место нашли — в ногах у Эзры Паунда. (Замечу, что Паунда как человека и антисемита Бродский не выносил, но как поэта ценил очень высоко. Середина на половину какая-то получается. Короче, не самое лучшее место упокоения для гения.) Начали копать — прут черепа да кости, хоронить невозможно. В конце концов бедного Иосифа Александровича в новом гробу отнесли к стене, за которой воют электропилы и прочая техника, положив ему бутылку его любимого виски и пачку любимых сигарет, захоронили практически на поверхности, едва присыпав землей. Потом в головах поставили крест. Ну что ж, думаю, он вынесет и этот крест».

И еще одно обстоятельство, о котором писали только в Италии. Президент России Б. Н. Ельцин отправил на похороны Бродского огромный букет желтых роз. Михаил Барышников (говорят, что это был именно он) перенес все эти розы на могилу американского поэта Эзры Лумиса Паунда, умершего в Венеции в 1972 году. Ни одного цветка от российской власти на могиле русского поэта не осталось и нет до сих пор. Что, собственно, вполне отвечает его воле.

Роберт Морган утверждает, что Бродский не завещал похоронить себя в Венеции.

«Такого завещания не было. Единственное, чего он не хотел, — это быть похороненным в России. Ни в Петербурге, ни в другом городе. Решение о перезахоронении в Венеции приняла Мария. Она опасалась, что наступит день, когда Россия и Соединенные Штаты станут такими друзьями, что договорятся о переправке его праха на историческую родину».

При этом Бродский говорил:

«Если существует перевоплощение, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции — быть там кошкой, чем угодно, даже крысой, но обязательно в Венеции».

Надгробие сделал хороший знакомый Бродского еще по Нью-Йорку, художник Владимир Радунский. Получилось скромное, изящное, в античном стиле надгробие с короткой надписью на лицевой стороне на русском и английском:

Иосиф Бродский

Joseph Brodsky

24 мая 1940 г. — 28 января 1996 г.

Правда, на оборотной стороне есть еще одна надпись по латыни — цитата из древнеримского поэта Секста Проперция:

Letum non omnia finit (Со смертью все не кончается)

Бродский в этом был убежден… Сегодня его могила стала местом паломничества. На ней оставляют цветы, листки со своими и с его стихами, иконки, монеты, сигареты, фотографии, безделушки…

Сейчас вдова Бродского приезжает в Венецию в день рождения поэта — 24 мая. Она с дочерью живет в Милане, работает в издательстве и занимается Фондом Бродского. Она рассказывает:

«Незадолго до смерти Иосиф увлекся идеей основать в Риме Русскую академию по образцу академий других стран. По его замыслу такая академия дала бы русским писателям, художникам и ученым возможность проводить какое-то время в Риме и заниматься там творчеством и исследовательской работой. В 1981 году он сам прожил несколько месяцев в Американской академии в Риме, и это время оказалось для него очень плодотворным. Перед смертью Иосиф проделал большую часть работы по составлению жюри и отбору консультантов, разработал интеллектуальную основу для Академии, но практических шагов сделать не успел. Этот проект мне очень дорог».

Могила Иосифа Бродского в Венеции на острове Сан-Микеле