Книга Охота на охотника - Андрей Николаев

Они почти не двигались, наслаждаясь необычайным единением, и только в конце, когда она впилась в его губы, яростно бросились навстречу друг другу, выплескивая накопившееся одиночество и тоску…

Вода, просачиваясь между телами, приносила прохладу и успокоенность. Он осторожно опустил ее на пол, и она обессиленно приникла к нему.

– Ну скажи, что у тебя никого не было после Ривьеры…

– Никого!

– Врешь, – вздохнула она, – ну и правильно. Я не хочу знать, был ли кто или нет, мне достаточно, что сейчас ты со мной. Выключи воду, я замерзла.

Сандерс закрутил кран. Виктория пошевелилась.

– Спину поцарапала, – пожаловалась она. – Ну что за любовь? Никаких удобств.

– Зато как романтично, – возразил Дик.

Он поднял полотенце и принялся вытирать ее, но она тут же отстранилась.

– Я сама. А то мне захочется продолжения. Отвернись.

Отвернувшись, он натянул пахнувшую потом одежду на мокрое тело. Людвига видно не было – наверное, все еще копался в глидере. Полубой как сидел в кресле, так и оставался неподвижным.

– Ты иди, – сказала Виктория, – я сейчас. А то Людвиг подумает что-нибудь.

– Наверняка подумает.

– Ну вот и иди.

Он медленно вернулся в «комнату». Присел на кровать. Ну ладно, нравилась ему эта женщина, но ведь многие нравились! Тем более что она никогда не согласится оставить работу и уехать с ним. И он не уедет с ней – что он будет делать там, на забытом богом Фионимаре? Скорее всего, в разведку его не возьмут – и что, сидеть без дела? Тем более что она королевских кровей, а он кто? Выбившийся в люди латинос, проложивший себе дорогу пóтом и кровью, своей и чужой.

Он помотал головой, отбрасывая дурные мысли. Что будет, то и будет. Вот сделаем дело, тогда и посмотрим, как жить и с кем жить.

Заворочался Полубой, всхрапнул, потянулся и сел в кресле, моргая заспанными глазами.

– Где мисс Салливан?

– Сейчас подойдет, – буркнул Сандерс.

– А Людвиг?

– В глидере ковыряется. Когда выйдем?

– Под утро, – Полубой взглянул на часы, – часа через полтора.

Из глидера вылез Людвиг, вытирая руки грязной тряпкой, подошел, присел на стул.

– Вы дальше-то куда? – спросил он, стараясь не глядеть на Сандерса.

– В Развалины, – ответил Полубой. – Подбросишь?

– Само собой! Вы перекусите на дорогу – потом может и времени не быть. Развалины – это, брат… да! А я пойду соберу тачку. Малость подправил ее. Теперь как новая.

Полубой поднялся на ноги, огляделся недоуменно.

– А где моя майка? Последняя!

– Вот, я постирала – она вся в крови была. – Виктория неслышно приблизилась к ним, протягивая выстиранную майку.

Повисло молчание.

– Вот это да! – только и сказал Сандерс. Людвиг восхищенно присвистнул, Полубой покачал головой.

Виктория была в парадном мундире офицера флота Магдебурга. Серебрились витые погоны, аксельбант пересекал высокую грудь, туго перетянутая ремнем талия казалась невозможно тонкой, галифе с ярко-красными лампасами выгодно подчеркивали бедра. Общий вид несколько портили босые ноги с маленькими ступнями.

– Кто сказал, что военная форма идет только мужчинам? – спросил Людвиг, победно всех оглядывая.

– А ты что, босиком в Развалины пойдешь? – спросил Сандерс.

Людвиг полез под кровать, долго не появлялся и наконец вынырнул оттуда весь в пыли, но с довольным выражением лица.

– Ну-ка примерь, красавица! – Он протянул Виктории ботинки для хардболла с ребристым протектором и длинной шнуровкой на голени. – Должны быть в самый раз. Лет двадцать назад они были в большой моде. Я по пьяни купил, а потом гляжу – они на пять размеров меньше.

Виктория зашнуровала ботинки, притопнула.

– Годится. Спасибо, Людвиг. Ты мой самый любимый мужчина!

Старик крякнул, махнул рукой.

– Ладно, знаем мы, кто любимый, – вздохнув, сказал он и заковылял к машине.

Они быстро перекусили. Людвиг набил два рюкзака консервами. Время близилось к четырем утра.

– Ну, пора. – Полубой передал один рюкзак Сандерсу, второй взял сам.

Глидер уже ждал их с распахнутыми дверцами, покачиваясь на стояночной подушке. Полубой сел впереди, Сандерс с Викторией сзади. Людвиг захлопнул дверцы и дал двигателю тягу. Медленно, словно прощаясь, машина проплыла длинным ангаром. Едва выйдя за ворота, Людвиг добавил мощности, и глидер свечой взмыл в небо…

Кулак сокрушил чашку магдебургского фарфора в мелкие осколки.

– Как ушли?!! – заорал Герберт ван Хорн, с бешенством глядя в невозмутимое лицо начальника охраны.

– Один был ранен, его держали с двух сторон и спустились на двух антигравах, – спокойно ответил Алекс О’Доннел, – внизу их ждал глидер. Идентифицировать машину не удалось – либо краденая, либо из другого сектора.

– Где Уэйнстейн?

– Мы привели его. – О’Доннел подошел к двери, распахнул ее и подал знак.

Два боевика ввели Сеймура Уэйнстейна. По лицу его плавала бессмысленная улыбка, лицо было смятым, распущенным, будто лицевые мышцы полностью атрофировались. По подбородку обильно стекала слюна и падала на рубашку с мокрым пятном во всю грудь. В кабинете возник отчетливый запах фекалий и мочи.

Ван Хорн сглотнул.

– Что с ним?

– Мы вынули его из-под ментоскопа. Усиление было максимальным, пробыл он в шлеме около получаса, – деловито доложил О’Доннел.

– А… а почему такая вонь?

– Он ходит под себя, господин ван Хорн. Мозговые центры разрушены, он уже не человек.

– Уберите… это. – Ван Хорн махнул рукой. Его передернуло. – Ладно, еще не все потеряно. Алекс, когда они ушли?

– Час назад.

Ван Хорн открыл резной шкафчик, наполнил рюмку полынной настойкой и выпил залпом. Сморщившись, он прошел к столу, подхватил с блюдца дольку лимона и пожевал.

– Так. Думаю, я знаю, куда они направятся. Подготовьте три отряда по десять человек из ваших лучших людей…

– У меня все – лучшие, – перебил его О’Доннел. Он иногда позволял себе подобные вольности, но поскольку был специалистом высочайшего класса, ему многое прощалось.

– Вот и отлично, – повысил голос ван Хорн, – выбросите три группы в Развалины, в район Забытого Пепелища. Если я не ошибаюсь, именно там проводил работы Сигевару, когда на него работала Салливан. Пусть прочешут местность и устроят несколько засад. Я полагаю, наши неведомые друзья еще не успели войти в Развалины. Тем более один из них ранен, как вы говорите.