Книга Эхо - Джек Макдевит

Мы сделали несколько фотографий, послушали шорох океана и поглядели на змей. Подойдя к группе зданий, мы посмотрели в оба конца дороги – то есть проспекта, – прислушиваясь к шуму прибоя и звукам собственных шагов. Уличные фонари были примерно вдвое выше нашего роста. Остановившись возле одного из них, Алекс посмотрел вверх. Источником света была не лампочка или панель – что-то мигало, сгорая, на конце трубки.

– Газ, – сказал Алекс.

Мы зашагали по некоему подобию тротуара, погребенному под грязью и песком. Витрины попадались в основном разбитые, а те, что остались целыми, были покрыты толстым слоем пыли. Содержимое их давно исчезло. Уцелел лишь один набор для спальни, а в другом месте – несколько стульев и скамеечка для ног. Еще мы нашли посреди улицы маленькую печку и пару ржавых кастрюль.

– Может, у них случилась эпидемия, – сказала я.

Дома выглядели скучно: большие каменные коробки. Иногда верхний этаж чуть выступал над остальными, но похоже, это было единственным архитектурным украшением.

Выбрав одно из зданий, где в окнах горел свет, мы вошли внутрь и стали подниматься по лестницам, заглядывая в длинные коридоры. Все двери были заперты. Мы вскрыли несколько; оказалось, что за ними – офисы. Помещение, в котором горел свет, находилось на верхнем этаже. Вломившись туда, мы обнаружили высохший труп в кресле за столом.

Во втором здании, видимо, произошла бойня. Количество трупов определить было сложно: судя по всему, туда проникли животные и растащили тела. Но в нескольких комнатах мы обнаружили пятна крови. Повсюду валялись кости.

– Алекс, – сказала я, – это какой-то кошмар. Сколько бы мы ни заработали на этом денег, оно того не стоит. Пусть все остается как есть.

Я вовсе не хотела его обидеть, но, кажется, все же обидела. Мы стояли посреди этого жуткого места, на каком-то проволочном ковре. Алекс с трудом сдерживал гнев.

– К твоему сведению, – сказал он, – дело вовсе не в прибыли. И «Рэйнбоу» не имеет к этому никакого отношения, если вообще когда-либо имела. – Взяв за руку, он вывел меня наружу. – Здесь произошло нечто невообразимое. И наш долг перед этими людьми – выяснить, что именно с ними случилось.

Мы повернули на юг. Здания с магазинами сменились строениями пониже – офисной и жилой застройкой. Возле одной двери висела каменная табличка. Алекс заглянул в коммуникатор и сравнил символы, выбитые на плите и на табличке. Ни малейшего сходства.

– Тем лучше, – сказал он.

– Почему?

– Не хотелось бы узнать, что мы искали, например, адвокатскую контору.

Я рассмеялась, а вслед за мной и Алекс. Смех отдавался эхом на пустых улицах.

– Интересно, когда здесь в последний раз слышали что-нибудь подобное? – сказал Алекс.

Мы заглянули в окно одного из освещенных домов: кресла, круглый стол, повсюду занавески. А свет – тот самый, что привел нас сюда через всю планету, – шел от пары ламп. Одна лампа стояла на столе, другая – в углу. В соседнем помещении – возможно, оно служило кухней – тоже горел свет.

Я увидела торчащую из другой комнаты пару ног – высохших, сморщенных, в брюках неопределенного цвета.

Глубоко вздохнув, Алекс показал на настольную лампу:

– Видишь трубу внизу?

– Да.

– По ней поступает газ. Где-то должен быть выключатель.

– Значит, кто-то включил свет и оставил его гореть?

– Похоже на то.

В других домах мы нашли новые лампы и новые трупы.

– Где-то неподалеку есть источник природного газа, – сказал Алекс. – Газ поступает по трубам и, видимо, расходится по всему городу. Свет будет гореть, пока он не закончится.

Наконец мы направились обратно к парку. Ветер усилился.

– Как давно, по-твоему, это продолжается?

– Не знаю. Какое-то время.

Глава 34

Ничто так не характеризует цивилизацию, как ее искусство. Поведайте мне, как эти люди воспринимают красоту, что доводит их до слез, – и я скажу вам, кто они такие.

Тулисофала. Горные перевалы[6]

Мы наткнулись на то, что посчитали бывшим обувным магазином. Полной уверенности не было – обуви мы нигде не увидели, но зато там валялись коробки соответствующего размера и обувной рожок.

Нам встретились и другие магазины – продуктовый, с пустыми полками, и лавка, где, возможно, продавали оружие. Она также была полностью опустошена. И скобяная лавка тоже.

– Что бы здесь ни случилось, – сказал Алекс, – об этом знали заранее.

Дальше мы попали в художественную галерею. Стены ее были пусты, и выяснить, что помещалось в здании, мы смогли лишь благодаря разбросанным по полу печатным листовкам. Все остальное исчезло.

– Может, и не все, – заметил Алекс, стоя у двери в задней части галереи. Дверь была заперта. Большая и тяжелая, она держалась до сих пор, несмотря на множество пулевых отверстий. Рядом лежал высохший труп с пистолетом в руке – может, владелец, а может, один из грабителей. Пройдя мимо него, Алекс вскрыл дверь резаком.

За дверью находились запасники. У стен стояли покрытые тканью картины – ничем иным это быть не могло. Переглянувшись, мы включили фонари, выбрали одну из картин и сняли ткань.

Это оказалась абстракция – изогнутые полосы разной ширины, голубые и серебристые, на фоне веток и цветов. В помещении было темно, и пол отсырел – как и картина, изуродованная большими серыми пятнами.

– Жаль, – сказал Алекс.

Мы сняли ткань с другого полотна.

Две луны освещали здание, похожее на сельскую церковь. От здания исходило призрачное сияние, а в стороне стояли два оленеобразных существа.

Картина была прекрасна, несмотря на повреждения от сырости.

Алекс промолчал, но я поняла, что он разочарован.

Следующая картина оказалась портретом.

На нем был изображен человек – пожилой, в темном пиджаке и белой рубашке с расстегнутым воротом, с подстриженной бородой. Он смотрел на нас зелеными глазами, едва заметно улыбаясь.

– Алекс, – сказала я, – думаешь, это те самые люди, которые построили многоугольное здание на Эхо Второй? Я имею в виду, их предки?

– Возможно, Чейз. Скорее всего, да. Жаль, что при последних поколениях все пришло в упадок и они пользовались газовым освещением.

– Что же с ними случилось?

Холст местами облупился и был покрыт пятнами.

Алекс молча водил лучом фонаря по портрету, освещая дружелюбные черты мужчины. Я думала о том, кто это был и что с ним стало.

Одно за другим мы просмотрели все полотна – пейзажи, абстракции, другие портреты. Смеющаяся девушка на крыльце. Мать с ребенком. Мужчина рядом с большим оседланным животным, похожим на огромного бульдога. Дом у озера.