Книга Германия на заре фашизма - Андреас Дорпален

Новый кабинет Брюнинга несколько отличался от своего предшественника. Из него ушли два «либерала» – Вирт и Куртиус, тем самым снизив представительство партии «Центра». Новые члены кабинета – министр экономики Вармбольд и министр юстиции Джоэль – были людьми консервативных взглядов, хотя и без партийной принадлежности. Но общий вид кабинета вряд ли изменился. Брюнинг не смог существенно сдвинуть кабинет вправо. Главными умами нового кабинета остались те же люди, что и в прежнем, – сам канцлер, министр финансов Дитрих и министр труда Штегервальд.

Таким образом, реорганизация не достигла двух главных целей Гинденбурга: она не удовлетворила его критиков из правых партий и не предотвратила отступничество народной партии и промышленных групп, интересы которых эта партия выражала. В итоге новый кабинет стал еще более зависимым от доверия Гинденбурга, чем предыдущий, а президент с самого начала не был удовлетворен его составом. Это стало ясно сразу. Гинденбург был очень недоволен неудачей Брюнинга в установлении близких связей с бизнесом и сельским хозяйством, то есть именно теми группами, которые постоянно донимали его бесконечными жалобами. Поэтому он предложил создать экономический совет, призванный помогать правительству в решении экономических проблем страны. Этот совет должен был служить «своего рода придатком, направленным вправо», чтобы добиться более близкого контакта с аграрными и промышленными группами, который не удалось установить изменением в составе кабинета.

План был предложен Гинденбургу бывшим канцлером Куно, директором «<Гамбург – Америка лайн». Куно предложил президенту реорганизовать правительство, введя в кабинет ряд видных промышленников и государственных деятелей правого крыла. Это новое правительство, канцлером которого останется Брюнинг, должно было позволить односторонний пересмотр трудовых договоров, чтобы устранить их «(большевистскую уравниловку»; уменьшить масштаб программ социального страхования; понизить процентные ставки и реорганизовать программу помощи восточным регионам, а кроме того, обеспечить снижение зарплат, налогов и социальных пожертвований, что позволит Германии восстановить свою конкурентоспособность на мировом рынке. Что касается совета, ему предстояло стать, по словам одного из ораторов, представлявших промышленность, «своего рода тронным советом под покровительством президента, а не правительства. Он не должен был подчиняться правительству, скорее наоборот – стоял над ним, как… постоянный институт».

Брюнинг согласился с требованием президента пойти на сближение с представителями бизнеса и сельского хозяйства посредством создания такого совета, но он сумел отговорить президента от создания органа, который по составу и программе будет защищать интересы работодателей в одностороннем порядке, как это предлагал Куно. В итоговый состав совета также вошли представители малого бизнеса и профсоюзов. Сам Гинденбург, как всегда, проявил личную заинтересованность только в назначении аграрных представителей и предложил две кандидатуры крупных землевладельцев. В конце концов Брюнингу удалось включить в его состав и представителей мелких фермеров.

К большому разочарованию президента, совет не сумел наладить связи между правительством, бизнесом и сельским хозяйством. Он собрался на три недели в ноябре, дал несколько рекомендаций и распался. Аграрии вышли из него еще раньше.

Брюнинг находился под угрозой и с другой стороны. С первых дней своего канцлерства он зависел от поддержки и доброй воли Шлейхера. Как личный помощник Гинденбурга, Шлейхер занимал уникальное положение, которое Брюнинг не мог игнорировать. Сотрудничество этих двух государственных деятелей вначале проходило без особых проблем, хотя канцлеру никогда не позволялось забыть о присутствии генерала. Один из соратников Шлейхера – бывший капитан Эрвин Планк – занимал ключевой пост в канцелярии и информировал Шлейхера обо всех планах Брюнинга. Через Планка Шлейхер пытался тонко руководить планами Брюнинга. Понятно, что эти попытки проследить почти невозможно, но на основании существующих немногочисленных записей можно сделать вывод, что до весны 1931 года Шлейхер и Брюнинг были согласны по основным вопросам. По щепетильному аграрному вопросу мнение Шлейхера полностью совпадало с мнением канцлера, кроме того, Шлейхер понимал и принимал сотрудничество Брюнинга с социал – демократами и с прусским правительством Брауна и Северинга. Он, так же как и его доверенные лица, постоянно заверяли офицерский корпус в том, что канцлер – «превосходный человек», который, «в дополнение к своим другим положительным качествам, проявляет неустанную заботу об армии».

Тем не менее по мере углубления экономического кризиса и увеличения числа противников Брюнинга отношение Шлейхера стало меняться. Как и Гинденбург, он был вынужден выслушивать постоянные жалобы консервативных политических деятелей и недовольных землевладельцев, которые знали, сколь весом его совет для президента. Политики протестовали против сотрудничества Брюнинга с социалистами в Пруссии и требовали его замены лидером из Немецкой национальной партии, а аграрии рисовали мрачные картины ситуации в сельском хозяйстве. Да и настроения офицерского корпуса надежд не внушали. Генералу постоянно поступали доклады о растущих симпатиях к нацистам, так же как и беспокойные сообщения другой части офицеров, не разделявших этих симпатий, но тем не менее подвергавших сомнению правильность сотрудничества Брюнинга с социалистами – пацифистами.

Постепенно становилось очевидным, что Брюнинг не годился для той цели, для которой был назначен. Шлейхер рассчитывал, что канцлер сплотит умеренные элементы и лишит ветра паруса оголтелых экстремистов. Попытка провалилась, радикалы набирали силу. Гражданская война, призрак которой маячил где – то впереди, стала вполне конкретной возможностью. Чтобы избавить армию от этой участи, Шлейхер стал размышлять, не предпочтительнее ли договориться с Гитлером. До какого – то момента Брюнинг был готов идти вместе с генералом. С одобрения канцлера Шлейхер несколько раньше в этом году аннулировал старый приказ, требующий увольнения используемых в вооруженных силах гражданских рабочих, являвшихся членами нацистской партии. Правда, они не были согласны относительно степени возможного применения таких примирительных мер. Брюнинга волновало внутриполитическое положение, беспокоили насильственные действия штурмовых отрядов и беззакония, творимые нацистской партией, Шлейхера же интересовала в первую очередь ситуация в армии. В том году в руки руководителей рейхсвера попал новый польский мобилизационный план, который не мог не вызвать тревогу; начальник штаба армии был в ужасе от перспективы скорого польского вторжения в Восточную Пруссию и Силезию. Терзаемый сомнениями Шлейхер решил, что необходимо искать контакты с Гитлером.

Чтобы вымостить путь для такого сближения, Шлейхер начал постепенно менять тактику. Прямо и через Планка он стал оказывать давление на Брюнинга, вынуждая его ограничить свое сотрудничество с социалистами. Когда Брюнинг захотел публично выступить против референдума, затеваемого «Стальным шлемом» в Пруссии, Планк настоятельно предложил ему умерить пыл и радикально изменить тон обращения. Он также выступил против проекта координации деятельности правительств рейха и Пруссии президентским декретом, который давал рейху контроль над прусскими судами и полицией, в свою очередь сделав Брауна и Северинга членами правительства рейха. Предупрежденный Планком, Шлейхер заставил канцлера отказаться от плана, угрожавшего его собственной программе. Вскоре после этого он отправил генерала Хаммерштейн – Экворда прозондировать возможность сближения нацизма и рейхсвера. В октябре он встретился с Гитлером сам. Эти контакты не дали ощутимых результатов, и все же у Шлейхера создалось впечатление, что со временем он сможет найти взаимопонимание с Гитлером.