Книга Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская

— Ты все вечно упрощаешь и опошляешь! Человек выше своих потребностей!

— Какая чепуха! — поморщился Глеб. — А ты все постоянно усложняешь, моя девочка! Посмотри хоть один раз вокруг: ты сама действительно выше элементарных физиологических потребностей твоего Карена, а когда-то — Валерия? Сильно ты сумела над ними подняться, дорогая? И над своим желанием хлебнуть вина тоже. Надеюсь, все-таки бывшего… Или ты можешь не спать, не носить свои разноцветные тряпки и бусы? Что ты рассказываешь мне сказки? Какие еще могут быть проблемы у Полины в шестнадцать лет, кроме как трахнуться с мужиком, предварительно выпив? Вспомни, в конце концов, историю с Джангировыми. Неужели тебя и впрямь ничему не научила жизнь?

Отец смотрел неодобрительно и удивленно. Олеся покраснела и прикусила губу.

— Но Полина больна…

— Можно подумать, что ты нет! Большим психическим здоровьем нужно обладать, чтобы связаться с пятнадцатилетним мальчишкой!

— Папа, ты снова об одном и том же! Когда это кончится наконец? — в отчаянии прошептала Олеся. — Мы никак не можем найти с тобой общего языка. Все давно уже в прошлом…

— Ты имеешь в виду, что ему не пятнадцать лет? — прищурился Витковский. — Справедливо, но и тебе тоже не двадцать семь…

— Нет, с тобой просто невозможно разговаривать! — Олеся вскочила. — Больше ты меня здесь не увидишь!

Глеб встал и спокойно усадил ее на место.

— Выпей водички и успокойся! Давай начнем все сначала: значит, у Полины есть поклонник, который тебя по какой-то причине не устраивает. По какой?

Олеся заметалась в поисках ответа. Действительно, почему ей не нравится Стас? Оказывается, она даже не анализировала свое отношение к теннисисту. Отец внимательно посмотрел на нее.

— Следовательно, ты не знаешь. Пойдем дальше. Она собирается за него замуж?

— Нет, замуж она не хочет.

— Ну, моя дорогая девочка, ты просто зарвалась! Чего ты тогда мечешься? Замуж она не хочет, парень обыкновенный… Поспит она с ним и успокоится. Объясни мне, в конце концов, почему ты так терзаешься? Или ты мечтала сохранить на всю жизнь ее девственность? Это грезы. В чем здесь проблема? Вот если бы тебя беспокоило отсутствие у нее всякого интереса к мужчинам — тогда совсем другое дело.

Олеся была в замешательстве. Отец, как всегда, расставил все точки над "и", разом зачеркнув ее тревоги. Глеб насмешливо и ласково наблюдал за дочерью из-под очков.

— А что предлагает тебе Карен?

— Он считает, что неплохо пригласить Стаса к нам…

— Разумно, — кивнул поэт. — Давай так и поступим. Меня ты тоже приглашаешь?

— Да, Карен так считает…

— Большое ему спасибо! — иронически поклонился Глеб. — Очень неглупый юноша. А что считаешь по этому поводу ты?

— Я уже вообще больше ничего не считаю! — снова взбеленилась Олеся. — Ты окончательно меня заморочил, и я отказываюсь что-либо понимать.

— Тогда выбери день и время. Думаю, всех устроит пятница, часов семь. Передай Полине привет и скажи, что я очень скучаю без нее. И низкий поклон Карену. Он у тебя, кажется, чрезвычайно преуспевает по службе?

— Кажется, — буркнула Олеся. — Отдался какой-то фирме. Я не вникаю в его служебные дела. На жизнь нам вполне хватает.

— Вот здесь ты молодец! — похвалил отец. — Всегда бы так: не вникай — и дело с концом!

— Легко тебе говорить, папа! — раздраженно сказала Олеся. — Ты бы лучше поговорил с Полиной.

— Да о чем? — вновь удивился поэт. — Девочка даже не влюблена, простейшая физиология, самый примитивный случай… Она и так у тебя ничем особым не занята, ну пусть изображает хотя бы страсть. Все же занятие! И не такое уж неинтересное, ты не находишь? Неужели тебе надоел твой юный и прекрасный муж?

Олеся поняла, что обсудить с отцом ничего не удастся.

— Ладно, мы договорились, в пятницу, в семь, — скороговоркой пробормотала она. — Не забудь. Если что-нибудь изменится, я позвоню.

Олеся нервничала. Ее взвинченность подогревалась безупречным, нарочитым спокойствием Карена и шутками Глеба. Они оба издевались над ее тревогами и страхами, обесценивая их своей иронией и превращая в ложные, несущественные. Ну, конечно, они были полностью правы: Олеся драматизировала события, но сейчас она чувствовала, что теряет Полину навсегда, и это подстегивало, заставляло торопиться и совершать необдуманные бессмысленные поступки. Вот когда она до конца осознала чувства Джангировых по отношению к ней и Карену, те чувства, которые она так справедливо осудила, не умея понять, те, с которыми они не смогли совладать когда-то и с которыми она не в состоянии была справиться теперь. Проклятый, вновь смыкающийся круг! Как могла она бороться с этим неумолимым, жестким, четко спланированным и логически выверенным течением жизни, как могла устоять перед ним — маленькая, слабая, бестолковая? И почему вдруг именно сейчас она так жадно, исступленно схватилась за Полину? Сознавала, что уходят годы, ничего не оставляя взамен? Ощущала близость новых потерь и панически боялась их? Вот! Отгадка, кажется, найдена. Она боится потерять Карена… Он молод, беспечен, эгоистичен и только бесстрастно свистит, покачиваясь на носках. Он уверенно шагает вперед, не оглядываясь и не останавливаясь ни перед чем. Его шаг — шаг победителя. Везде и во всем. И что за прихоть, что за детский каприз — на ходу прихватить с собой маленькую женщину с озерными глазами? И как он будет вести себя дальше — ведь ему только двадцать шесть, а ей уже под сорок… И не имеет никакого значения то, что они выглядят как ровесники. Это абсолютно ничего не значит. Карен всегда поступал и впредь будет поступать в соответствии со своими желаниями, и никто не властен что-либо изменить в его поведении. Подсознательно страшась его вполне возможного предательства, Олеся стала судорожно хвататься за дочь, не желая терять и ее тоже.

Она напряженно осмотрела стол, готовый к ужину: ничего не забыла? Скоро должны приехать Полина со Стасом и Глеб. Карен закрылся в кабинете и что-то читал. Издерганная Олеся не слышала, как он бесшумно подошел и встал сзади.

— Я думаю, — сказал он, лениво потягиваясь, — тебе давно пора бросить работу: твои деньги погоды не делают. Может, тогда ты начнешь хоть немного интересоваться домом. Надежда, правда, очень слабая…

— Мы именно в эту минуту будем обсуждать твое неуместное предложение? — раздраженно спросила Олеся.

— А что тут обсуждать? — флегматично пожал плечами Карен. — Тут абсолютно все ясно. Не вижу никакой проблемы.

— Зато я вижу! Кроме того, ты, по своему обыкновению, пришел не вовремя. В твоем духе как раз сейчас предложить лечь в постель!

— Это совсем неплохо, — Карен уставился на нее неподвижным взором. — Думаешь, не успеем?

— Думаю, ты никогда не уймешься, — с трудом удержалась от смеха Олеся.

Ну что можно поделать с ним, не меняющимся темноглазым мальчишкой, упрямо мокнущим под дождем возле ее дома?