Книга Еще один шанс - Хейли Норт

– Нет, – возразила Харриет. – Вернее, да, это было проще. Проходил день, и неделя, и месяц, и год, а потом еще год, а я не знала, что делать. Но я пыталась найти тебя, и я могу доказать, что предприняла шаги, чтобы сделать это.

Он подвинул руки. Его тело опустилось на нее. Несмотря на боль и ярость, она потянулась к нему, поднимая бедра, выгибаясь. Чтобы ощутить его, заставить его простить ее, подумать о возможности того, что они могут все исправить.

– А что означает это «П.»? – вдруг спросил он, возвышаясь над ней.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя же не было второго имени. Ты очень гордилась этим, – сказал Джейк. – Ты говорила мне об этом в ночь выпускного.

Она словно окаменела.

– Скажи мне правду, пожалуйста.

Она сглотнула.

– «П» означает «Портер», – прошептала она. – Я взяла его, когда узнала, что во мне растет твой ребенок.

– О мой Бог! – воскликнул Джейк и крепко прижал ее к себе.

Харриет не могла дышать. Он обнимал ее так крепко. Она не знала, ненавидит ли он ее или любит, но какая-то часть ее надеялась, что любовь перевешивает ненависть. Она подняла руку и погладила, очень легко, его по затылку.

Он зарылся лицом в ее грудь, а потом, раньше чем она поняла, что он делает, он уже расстегивал ее пояс и стягивал к коленям брюки. Она потянулась к его джинсам и дернула молнию вниз. Она потеряла голову. Она никогда не была так разумна. Она хотела его, даже если после этого он возненавидит и себя, и ее.

Он даже не снял сапоги, просто опустил джинсы, разложил ее под собой и с силой вошел в ее тело. Его лицо исказилось, он прерывисто дышал, он погружался в нее и требовал, чтобы она отвечала его желанию. Она вскрикнула, ее руки раскинулись по шелковистому покрывалу, ее тело поднималось и выгибалось навстречу его жадным прикосновениям. Он овладевал ею снова и снова, и потом, обессиленная, она безвольно откинулась на кровать, поглощая, принимая и упиваясь им, когда он закричал и наполнил ее. Он упал на нее, его щеки были влажными от испарины, так же как ее щеки были мокрыми от слез.

После долгой-долгой паузы он пошевелился и снял свою тяжесть с ее тела. Он отстранился, встал с кровати, застегнул джинсы и стоял, глядя на нее, почти в шоке.

– Что я наделал! – произнес он.

Она медленно покачала головой. Она ничего не сказала. У нее не было слов, чтобы выразить свои чувства. Только на холсте она могла бы выразить эти ощущения пресыщения, наказания и потери.

Он попятился от кровати и нахмурился.

– Прости меня, – сказал он. – Пожалуйста, дай мне знать, когда захочешь организовать разговор с Заком. – А потом он резко развернулся и вышел из номера.

Своего номера.

Харриет села на кровати. Что он имел в виду этим «Прости меня»? А потом она осознала, что, несмотря на такой шум, устраиваемый из-за использования защиты, никто из них даже не подумал о ней.

Она прижала руки к груди и натянула брюки. А потом притянула к себе одну из многочисленных подушек на кровати, обняла ее и расплакалась.

Глава 34Что создает семью?

Рассказать Оливии оказалось очень трудно, как и ожидала Харриет.

Как только она смогла собраться с мыслями, она выскользнула из гостиницы и поехала в больницу. Ее тело было таким же оцепенелым, как ее мозг.

Оливия сидела уже не в кровати, а в кресле. Сейчас она выглядела гораздо больше похожей на себя, чем в предыдущие визиты. Харриет поцеловала ее в щеку.

– Вы выглядите так, будто вам гораздо лучше, – сказала она.

Голубые глаза Оливии заблестели.

– Мне сказали, что я как новенькая, если не лучше! Надеюсь, что уже совсем скоро буду ездить на моей лошади.

Харриет улыбнулась ей и, подчиняясь порыву, взяла Оливию за руку.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала она не совсем ровным голосом.

– Что такое, дорогая? Что-то случилось? – Она прижала руку к груди. – Не Зак? Скажи, что он в порядке!

– С ним все отлично, – заверила ее Харриет. – Это не новость, но я должна кое-что рассказать вам.

Пожилая женщина протянула руку и погладила Харриет по лбу.

– Тогда садись и начинай.

Харриет едва не расплакалась.

– Вы все время были мне как мать! – воскликнула она, пододвигая пластиковый стул к свекрови. – Даже лучше.

Оливия вздохнула:

– Твоя мама желает тебе добра. И она любит тебя. Просто ей трудно показать это.

Харриет нахмурилась.

– Она свободна сама сказать мне то, что желает. Но не будем об этом. – Она подалась вперед, не зная, как начать. – Дело касается Зака, – сказала она. – И меня и Донни. И кое-кого еще. Я хочу, чтобы вы знали, что приму любую вашу реакцию, но я также хочу, чтобы вы знали, как сильно я вас люблю и уважаю.

– Моя дорогая, говори скорее! – воскликнула Оливия. – Что бы ты ни должна была сказать, лучше сделать это сразу, чем ходить вокруг да около. Это хороший способ свести меня с ума. А ты знаешь, что я всегда была любопытна, как кошка.

Харриет улыбнулась.

– Когда мы с Донни поженились, я уже была беременна. – Вот, она сказала это, все сразу.

– И?..

Харриет удивленно уставилась на пожилую женщину:

– Вы так спокойны. Вы знали?

– Ты и Донни сказали нам, что вам придется пожениться. Такое случается.

Харриет потерла большим пальцем колено, счищая воображаемое пятнышко. Пятно. Пятно позора на ее жизни и на жизнях ее семьи.

– Это был не Донни, – сказала она и подняла голову. – Я была беременна от другого парня.

Оливия посмотрела направо, в окно на серое зимнее небо. Она всплеснула руками, потом снова положила их на колени.

– Понимаю.

Харриет хотелось утешить ее, но она чувствовала себя такой же негнущейся, как пластиковый стул, на котором сидела.

– Кто? – спросила Оливия. – Кто, кроме Донни, отец Зака?

После этого Харриет смогла двигаться. Она коснулась плеча Оливии, сглотнула готовые вот-вот пролиться слезы и сказала:

– Спасибо, что так задали этот вопрос. Донни отец Зака. Но у него также есть биологический отец. Его зовут Джейк Портер.

Оливия посмотрела на Харриет, как будто видела ее в первый раз.

– Почему вы с Донни сделали то, что сделали?

– Джейк учился в нашем классе. Он уехал из города раньше, чем я узнала, что беременна, и я не смогла найти его. Я рассказала Донни. Он всегда был моим лучшим другом. Он предложил нам пожениться. Я согласилась.

– Это определенно многое объясняет, – сказала Оливия, склонив голову набок и отрешенно глядя в пространство. – Неудивительно, что ты была так расстроена на похоронах Донни.