Книга Мытарь - Андрей Фролов

– Ты опять? – внезапно спросила Валерия, наклоняясь вперед и невольно окутывая Андрея целым водопадом пьянящих запахов.

Воротов поднял руку.

– Ну что затон, малыш! Я же ведь просил тебя не вмешиваться в мои рабочие вопросы.

– Андрей, будьте любезны, передайте мне хлеб, – внезапно сменила тему Валерия, больше не глядя на суженого. Полицейский едва не задохнулся.

И так десять минут. Андрей ухаживал за Валерией, упорно пытаясь протолкнуть в себя хоть кусочек хлеба, пили сок, разговаривали о погоде. Андрей неловко ерзал, дважды ронял нож, извинялся и прятал глаза за стаканом. А когда Воротов вдруг отодвинул тарелку, всем своим видом показывая, что завтрак окончен, поднял наконец взгляд на кипящую от злости Яну и понял, что его поведение ни для девушек, ни для хозяина дома скрытым не осталось. Воротов не улыбался. Яна с огромным трудом сидела на месте. Андрей готов был прямо сейчас умереть, но только быстро. Валерия же, почти не прикоснувшаяся к единственному бутерброду на тарелке, спокойно попивала сок.

– Вы с Яной друзья? – внезапно спросила она, оборачиваясь к Андрею, а объект разговора опасно сжал в руке столовый нож.

– Партнеры... – выдавил Андрей, готовясь уворачиваться от летящей стали, – вместе работаем с вашим... с Ильей Игнатьевичем.

– Это я вчера заметила, – сказала Валерия, поднимаясь из-за стола, – спасибо за завтрак. Я поднимусь к себе, Илья. Андрей, Яна.

– Ты нас уже покидаешь? – удрученно наклонил голову Воротов.

– Ну ты же просил не больше десяти минут, – внезапно ударила она и, развернувшись, отправилась к двери. Воротов натянуто улыбнулся, отпил соку, смял салфетку. Валерия вышла из столовой. И началась буря.

– Перейдем сразу к делу. – Голос Воротова был более не похож на бархатное воркование. Суровый, решительный, старый, именно этим голосом два часа назад он зачитывал приговор своим крепостным. Андрей почувствовал, что у него холодеют ладони, – Полагаю, все вы видели сегодняшнее представление на дворике у фонтана? Можете не отвечать, я видел в окнах обоих. Чтоб вы знали, так я наказываю за неповиновение. Более суровые правонарушения караются соответственно.

Яна заставила себя поднять взгляд, внимательно наблюдая за Андреем из-под прищуренных век.

– Вчера, как мы все хорошо помним, вы нарушили наш договор – вернулись, незаконно проникнув на мою территорию, применяли оружие и пытались что-то украсть. Да, Андрей? Я еще не нашел ваш ноутбук или что вы там использовали для взлома моей сети, но обещаю – найду. Или вы сами скажете, буквально через полчаса... Я не стану дознаваться истиной цели вторжения, меня это не интересует. Банковские счета? Моя жизнь? Наличность? Не важно. Важно одно – вы чужаки, явившиеся сюда, насрав на мое предупреждение. Это так. И сейчас я очерчу вам меру наказания, применяемую к подобным нарушителям.

Воротов поднялся, толкнув стол, и быстрым шагом подошел с столикую сигарами. Открыл коробку, достал одну. Ни Яна, ни Андрей не оборачивались.

– Я, – Воротов повертел в пальцах сигару, – расстреливаю таких.

Яна побледнела, на первый взгляд вот-вот готовая грохнуться в обморок, а Андрей резко обернулся к Воротову. Образ Валерии наконец-то растаял, позволив голове хоть немного поработать.

– Вы собираетесь нас расстрелять, Илья Игнатьевич?

– Вообще-то, – кивнул он, – именно так.

– Но не сделаете этого!

Воротов выждал секунду, а затем откинул голову и рассмеялся, как тогда, в утро их первой встречи. Яна испуганно следила за мужчинами. Смех стих, и Воротов спросил:

– Это, как я помню, потому что вы мне понравились, Андрей? – Его глаза продолжали смеяться, но пальцы напряженно мяли сигару.

– Нет, Илья Игнатьевич, – Андрей повернулся к столу и поднял стакан соку, – я назову причину.

– Любопытно...

– На вас работает множество народу, так ведь? – Тот кивнул. – Это не секрет. Как вы сами сказали, кто-то служит президенту, а кто-то своему президенту... Это даже похоже на войну – солдаты враждующих стран лупят друг дружку, норовя угодить своей стороне, да? Мы ловим ваших – штрафуем их, сажаем, закрываем счета. Бывает, и бьем, но и они в ответе не остаются. Но не убиваем за неуплату телефонных переговоров. Пристрели вы нас вчера, это была бы война, но сегодня! Мы ваши пленники, и вы будете вершить суд. Вы это любите и умеете, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы рассмотреть несправедливость данного приговора. Я и моя напарница – не укравшие картошку батраки, мы просто выполняли свою работу.

Андрей глотнул соку, плотно прижимаясь невероятно вспотевшей спиной к высокой спинке стула.

– И речь идет не о ваших предупреждениях... Вы хотите от нас избавиться? Мы стали такой проблемой? Если уж вы так повели эту линию, то просто пристрелите, а потом отмойте ковер, господин Воротов. Или я говорю правду, или я ошибся в вас как в человеке. – Андрей отставил пустой стакан. В столовой стало очень тихо, лишь тикали где-то за стеной старинные часы.

Через три минуты тишины Воротов спросил:

– Что вы узнали, господин полицейский?

– Ничего, – Андрей медленно повернулся, смахивая с виска противно щиплющую, угодившую прямо на рану, каплю пота. – Я узнал, что в проигрыше. Все контролируемые нами счета пусты. Это называется, – он внимательно, стараясь во что бы то ни стало не отвести взгляд и не сфальшивить, посмотрел на Воротова, – полное фиаско. Вы победили.

– Где ноутбук?

– На крыше, под спутниковой тарелкой. В щели между блоками. Он пуст. Теперь можете нас за это расстрелять...

Воротов дотронулся до отворота своего свитера, и в столовую немедленно вошел Станислав. Хозяин что-то довольно долго говорил ему на ухо, в конце тот кивнул и столь же быстро вышел. Воротов медленно достал из коробки резак, золоченую карманную пепельницу и зажигалку. Откусил кончик сигары, прикурил и отвернулся к окну, не обронив ни слова.

В этой тишине они и просидели следующую четверть часа. Андрей разглядывал расшитые салфетки, Яна задумчиво теребила рукав. Станислав вернулся, неся в руках сумку Андрея, положил находку на столик и бесшумно вышел.

Воротов затушил сигару, убрал пепельницу и расстегнул отворот сумки. Достал ноутбук, даже не глядя на Андрея, и открыл, включая, крышку компьютера. Следующие несколько минут в столовой были слышны лишь щелканье клавиш и едва слышное поскрипывание трекбола. Затем Илья Игнатьевич захлопнул монитор.

– Я не ошибся в вас, господин полицейский, – его голос был бесцветным и сухим, – вы умный и открытый человек. Кроме того, умеющий вести переговоры. Вас не удивило, что мои счета пусты?

– Практика показывает, что создание резервных каналов слива денег – это вопрос одного дня. Мы обязательно выйдем на них, только немного позже, вот и все...

Вечно улыбчивый Воротов не улыбался. Он встал с кресла, откладывая компьютер на столик.