Книга Ночь ошибок - Марлен Сьюзон

– А вам нужно с ним бороться? – возразила Лили. – Мама говорила, каждая женщина должна…

Вдруг Кассандра осеклась. Лили с удовлетворением отметила, что отныне она не будет принимать слова матери как святое писание.

– Вместо того чтобы искать оружие, чтобы бороться с лордом Хокхерстом, вам лучше следовало бы попробовать обходиться с ним вежливо и учтиво. Уверяю вас, умные женщины таким образом добиваются гораздо большего, чем слезами.

Лили встала, собираясь идти. Пищи для размышлений, которую она дала Кассандре, хватит той на целый день.

В дверях она задержалась, чтобы дать последний совет.

– И также попробуйте по достоинству оценить все, что делает для вас лорд Хокхерст. Тогда к вам станут лучше относиться все – включая вашего брата.

Кассандра вышла из своей комнаты лишь на следующий вечер к ужину. Когда она спустилась в обеденный зал, ее глаза распухли и покраснели от слез. Она была настолько подавлена и вежлива по отношению к Деймону, что тот справился о ее здоровье.

Лили не стала рассказывать Деймону о разговоре с Кассандрой, опасаясь, что на девушку он не произведет никакого впечатления, но теперь у нее блеснула надежда, что ее труды не пропали даром.

Выходя из обеденного зала, Кассандра тихо произнесла, обращаясь к Деймону:

– Я… прости, что все это время я так вела себя. Впредь такого больше не повторится.

Брат понял и оценил, чего ей стоили эти слова.

– Буду очень рад, – сказал он, успокаивая ее приветливой улыбкой. – Поверь, я никогда не желал тебе зла.

И Кассандра, похоже, наконец поверила в это.

Хокхерст проснулся от чувства непонятного беспокойства. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, в чем дело. Он заснул, сжимая Лили в своих объятиях, но теперь ее не было рядом с ним. Еще лежа с закрытыми глазами, он вспомнил тот ужасный день в Бате, с которого началась их мучительно долгая разлука.

Деймон открыл глаза. В бледно-серых предрассветных сумерках он с облегчением увидел, что Лили просто перекатилась на другой край кровати. Набрав полную грудь воздуха, Деймон медленно выпустил его, изгоняя панику, ледяной рукой стиснувшую его сердце при мысли о том, что Лили могла вновь исчезнуть из его жизни.

Она лежала на боку спиной к нему, и он крепко обвил ее руками. Пробормотав что-то во сне, Лили прильнула к нему, возвращаясь в уютное тепло его тела. Прижимая ее к себе, Деймон поймал себя на мысли, что еще никогда не испытывал такого удовлетворения, просто обнимая спящую женщину.

И еще ни одна женщина так его не возбуждала. Страсть Лили нисколько не уступает по силе его страсти. Ее чувство такое же искреннее, как и сама Лили, в нем нет ни расчета, ни фальши. Она принадлежит к тем немногим женщинам, которые не пытаются чего-то от него добиться.

Она ничего не просит. Но именно поэтому Деймону хотелось отдать ей весь мир. Однако когда он спрашивал Лили о том, чего бы ей хотелось, она, улыбаясь, неизменно отвечала:

– Тебя, одного тебя.

Все остальные женщины, разделявшие его ложе, уже давно имели бы наготове длинный список.

Начинало светать. Приподнявшись на локте, Деймон смотрел на Лили, восхищаясь ее чувственным лицом, огненно-золотистыми волосами, рассыпавшимися по подушке, и соблазнительными изгибами ее восхитительного тела. Не удержавшись, он прикоснулся поцелуем к шелковой коже ее плеча. Лили – неповторимая женщина, и ему хотелось, чтобы она всегда была рядом с ним. Чем дольше Деймон смотрел на нее, тем больше разгоралась его страсть.

Будь на месте Лили любая другая женщина, он уже давно бы искал способ положить конец надоевшей связи, однако сейчас все его мысли были заняты только тем, как удержать Лили.

Если бы только он мог на ней жениться… Деймон был поражен тем, как сильно он этого хочет. Увы, об этом нечего и думать. Граф Хокхерст обязан сделать блестящую партию, а Деймон никогда не уклонялся от семейного долга. К счастью, Лили также прекрасно понимает, что их брак невозможен, и даже сама говорила ему об этом.

Улыбнувшись, Деймон подумал, что одно он все же может для нее сделать. Лили больше никогда не придется унижаться, выступая в составе жалкой странствующей труппы. Судя по всему, особым дарованием она похвастаться не может. Ни одна хоть сколько-нибудь стоящая актриса не опустится до того, чтобы влачить нищенское существование в бродячем театре, не имея уверенности в завтрашнем дне. Деймона удивляла настойчивость Лили продолжать сценическую карьеру, но нельзя забывать, что ей приходится заботиться о младших брате и сестре.

Что ж, отныне ей не придется испытывать нужду. Деймон не сомневался, что, несмотря на все свои слова о самостоятельности, Лили будет ему за это признательна. Однако, памятуя о ее чувстве собственного достоинства, ему необходимо действовать крайне осмотрительно.

Разумнее всего будет ни о чем ей не говорить, предоставляя событиям идти своим чередом. Он постарается сделать все, чтобы Лили была счастлива в Хокхилле – и тогда она сама не захочет уехать отсюда и, следовательно, расстаться с ним.

По молчаливому согласию они будут продолжать жить вместе, и Лили станет его женой во всех отношениях, кроме как перед законом. Он с радостью даст ей все, что она захочет, – и еще многое сверх того. О, такой заботе, которой он ее окружит, позавидует любая жена. Лишь так он сможет смягчить собственные боль и вину, вызванные тем, что он не может на ней жениться.

Но как же дети? Из Лили получилась бы великолепная мать. Внезапно Деймона захлестнуло отчаянное желание, чтобы его окружали их с Лили дети: сильные сыновья и золотоволосые красавицы дочери с зелеными глазами.

Он решительно прогнал это видение, убеждая себя, что такому просто никогда не бывать. Он не может допустить, чтобы его ребенок всю жизнь нес на себе клеймо незаконнорожденного.

Лили, заворочавшись во сне, натолкнулась на него. Ее веки, задрожав, поднялись, и при виде сияющей радостной улыбки, которая появилась на ее юном, милом лице, у Деймона замерло сердце. Еще не очнувшись до конца от сна, Лили обвила руками его шею, привлекая к себе.

Их страсть вспыхнула, словно сухой хворост, к которому поднесли спичку, и Деймон, погрузившись в теплое гостеприимно-влажное лоно Лили, забыл обо всем на свете.

24

Лили стояла у окна своей комнаты, печально взирая на зеленые холмы Девоншира, погружающиеся в темноту. Дни становились все короче, и, следовательно, подходило к концу ее пребывание в Хокхилле.

Сара окончательно поправилась. Если быть честной, ее здоровье позволяло им уехать еще несколько дней назад, но сестрам этого не хотелось. Обе очень полюбили Хокхилл.

Однако затягивать пребывание здесь больше нельзя. Через два дня начинается семестр в Милтонской академии благородных девиц, где обучается Сара, а вскоре после этого контракт с «Ковент-Гарден» призовет Лили в Лондон.