Книга Скандал и грех - Тамара Леджен

– Ты гнусная маленькая воровка! Что еще ты взяла у меня?

– Разве не вы посоветовали мне вернуться в Лондон и взять там все, что я смогу взять?

Неожиданно и весьма неубедительно Джульет вроде бы почувствовала дурноту от покачивания кареты. Когда они подъехали к Парк-лейн, она встала, но потом снова упала на сиденье, прижав ко рту носовой платок и дожидаясь, пока слуги откроют дверцу. Абигайль втайне подумала, что она ужасная актриса, но сочувственно произнесла:

– Вам нехорошо, мисс Уэйборн? Позвольте моим слугам позвать ваших.

Джульет открыла глаза.

– Нет, все хорошо. В этом фрегате меня слегка укачало.

– Может, вам следует остаться вечером дома и отдохнуть? – предложила Абигайль.

– Нет, я должна поехать в театр, – раздраженно ответила Джульет. – Иначе все подумают, что я струсила. Вы приедете за мной, кузина Абигайль? – Полупросьба, полукоманда. – Для меня очень важно, чтобы я приехала в соответствующей карете.

– Но она же вызывает у вас морскую болезнь…

– Как видите, я совершенно оправилась. Мы ведь заключили перемирие, не так ли? Вы не нарушите данное слово? Мой брат так уверен в вашей честности.

– Конечно, – нехотя пробормотала Абигайль. Полностью оправившись, Джульет легко спрыгнула с подножки и весело сказала:

– Я бы не позволила актерам сесть в эту карету. Она же совершенно новая!

Слуга закрыл дверцу, и Абигайль облегченно вздохнула.

– Ужасная женщина, – вслух произнесла она.

Потом открыла миниатюрный бар, который Джульет весьма предусмотрительно велела мистеру Колфаксу сделать в дверце кареты, и налила себе щедрый глоток фирменного эля Ритчи.

Абигайль чувствовала, что заслужила его.

Глава 17

Кэри так часто и с таким раздражением посматривал на свои карманные часы, что едва не пропустил мистера Уоллера, выходившего из конторы в сопровождении явно процветающего человека в простой темной одежде.

– Послушайте, Уоллер! – окликнул его Кэри, вскакивая с места в переполненной народом приемной. – Я жду вас почти два часа.

– О, мистер Уэйборн тоже здесь! – с удивлением воскликнул сыщик. – Что за удачное скопление атомов, как говорит поэт.

– Весьма удачное, – процедил Кэри. – Половина атомов Лондона опередила меня. А у вас даже нечего почитать, пока ждешь.

– Это же не библиотека с выдачей книг на дом, мистер Уэйборн. – ответил Уоллер.

– Точно. – Кэри уже пытался вернуть его в кабинет, но к нему вдруг обратился компаньон сыщика.

– Мистер Уэйборн, – сказал он уважительным и одновременно официальным тоном, – речь идет о некоем деликатном и несколько затруднительном для меня деле. Я уверен, вы понимаете.

Кэри изучающе взглянул на сыщика:

– Кто вы такой?

Незнакомец покраснел.

– Прошу меня извинить, сэр. Мы с вами до сих пор не встречались. Я мистер Лейтон. – Он казался немного озадаченным, что его имя не произвело на Кэри впечатления. – Я адвокат. Моя теща останавливалась в вашем доме, когда недавно была в Хартфордшире. Миссис Урания Спурджен.

– Да, конечно. Мистер Лейтон. Здравствуйте, сэр. Голова у меня сейчас занята совершенно другим. Я не сразу вспомнил имя. Надеюсь, миссис Спурджен здорова?

Мистер Лейтон поморщился.

– Она никогда не отличалась хорошим здоровьем. Я бы сказал, она здорова, насколько это возможно. Хотя в домашнем хозяйстве полный беспорядок.

– Понимаю, – ответил Кэри, покривив душой.

Он боялся, что мистер Лейтон окажется из тех людей, которым доставляет удовольствие выкладывать свои трудности первому встречному джентльмену.

– Если я могу что-нибудь сделать, – туманно пробормотал он.

– Сэр! Это я могу кое-что сделать для вас.

Мистер Уоллер внес некоторую ясность:

– Мистер Лейтон обнаружил вещи, украденные у вас, мистер Уэйборн, сэр. Давайте зайдем ко мне в кабинет.

Абигайль нашла отца в банкетном зале. Возможно, изысканная роскошь гарнитура из черного дерева не соответствовала неоклассическим фрескам на стенах, которые изображали розовых купидонов, играющих на различных инструментах, пока Марс и Венера занимались приятным времяпрепровождением у подножия Олимпа. Но поскольку банкетов в зале еще не бывало и, вероятно, не будет, Абигайль согласилась терпеть столкновение противоречивых вкусов отца.

Рыжий Ритчи давал указания молодому секретарю, обязанностью которого было регистрировать каждую новую вещь, появившуюся в доме. Рыжий настоятельно требовал основательной описи своего имущества.

– Эбби, дорогая! Что ты сегодня купила? Хиггинс сейчас опишет это, верно, Хиггинс?

– Только книгу, – ответила Абигайль. – Зато у меня, кажется, есть покупатель на новую карету, папа.

– Но я хотел, чтоб в этой карете ездила ты, Эбби, – огорченно сказал Рыжий. – Она предназначалась для герцогини. Ладно, Хиггинс, можешь идти. На сегодня хватит.

Дождавшись, пока молодой человек выйдет, Абигайль сообщила:

– Покупатель очень заинтересован. Он предложил мне тысячу четыреста фунтов. Это вдвое больше того, что заплатил ты, не так ли?

Выражение лица Рыжего претерпело значительное изменение.

– Недурно, Эбби!

– Я знала, ты будешь доволен. Он сказал, что придет завтра.

– Я собирался подарить тебе на день рождения что-нибудь особенное, – задумчиво произнес отец. – Может, запросить с него больше денег? Считаешь, он заплатит две тысячи?

– Почти наверняка, – улыбнулась Абигайль. – Кажется, он безумно хочет ее получить.

– Тогда я куплю тебе на день рождения прелестный маленький фаэтон, – сообщил отец, радостно потирая руки. – Ты можешь по утрам отвозить меня на склад.

Абигайль почувствовала себя виноватой. Скоро ей придется навсегда покинуть отчий дом. Он будет жить один в громадном особняке, где никто его не посещал, а она переедет в Хартфордшир. Как она может рассказать отцу, что бросает его ради безответственного молодого джентльмена, который даже не платит ему по счетам? Практичная душа уроженца Глазго не сможет ни понять, ни простить ее.

– Думаю, что сумею научиться им управлять, – ответила Абигайль, пытаясь казаться обрадованной.

– Конечно, сумеешь, – заявил Рыжий. – Представь, как изящно ты будешь выглядеть в своем новом фаэтоне, Эбби! Прямо как одна из этих аристократок. – Он вдруг стукнул ладонью по лбу. – Почему такая мысль не пришла мне раньше? Ведь я мог заказать для тебя римскую колесницу! Тогда б ты подъехала на бал в Карлтон-Хаус, как настоящая царица Клеопатра, и утерла бы нос всем этим высокомерным леди! Интересно, – размышлял он, – если б я пообещал Колфаксу хорошо заплатить… Наверняка он бы нашел то, что при соответствующей переделке…