Книга Сердце дикарки - Кэрол Финч

В тусклом свете фонаря она разглядывала контуры лица Кина. Смотрела, как поднимается и опадает грудная клетка при каждом вдохе и выдохе. Потом порывисто подняла руку, кончиком указательного пальца провела по глубоким морщинам на лбу и мысленно пожалела, что не может перевести стрелки часов назад. Это она и только она должна была лежать на этом ложе страдания, не Кин.

С грустной улыбкой Алекса наклонилась и легонько поцеловала пылающий лоб.

– Я так люблю тебя, – проговорила она, не отрывая губ от влажной от пота кожи.

Кин чуть шевельнулся и снова погрузился в глубокое забытье, заставив Алексу задуматься: не слишком ли долго она ждала, чтобы сделать это признание? Она продолжала сидеть рядом и молиться, чтобы он пережил ночь без осложнений.

Глава 16

Алекса дернулась, вскочила со стула и встревоженно оглядела комнату, прежде чем нашла источник тревожных звуков. В смутном свете, сочившемся сквозь иллюминатор, она увидела, как Кин беспокойно мотает головой из стороны в сторону и что-то неясно бормочет на индейском языке. Когда он протянул руку и схватил ее, Алекса опустилась рядом с ним на колени, взяла эту руку в свои, поднесла пальцы к губам и нежно поцеловала их.

Его лихорадочные, бредовые бормотания продолжались целую вечность. Алексе казалось, что перед ним проходит вся его жизнь. Он выкрикнул чье-то имя, и ее потрясли прозвучавшие в его голосе боль и опустошенность.

Иногда Кин приоткрывал глаза и смотрел прямо на нее, но Алекса знала, что он не видит ее. Он с ума сходил от терзавшей его боли, а у нее не было ничего, кроме виски, чтобы облегчить его страдания. Ей удалось влить немного обжигающей жидкости в приоткрытые губы и заставить сделать несколько глотков, уговаривая успокоиться и отдохнуть, но Кин продолжал бредить.

– Клинт, Клинт, где ты? Что случилось?

Алекса почувствовала несказанное облегчение, когда наконец разобрала его слова.

– Клинт в порядке. Все хорошо. Отдыхай, постарайся уснуть.

И снова его глаза открылись, и он показался ей таким печальным, что Алекса почти ощутила, как сердце раскололось пополам, когда он сжал ее руку. Он прильнул к ней на несколько мгновений, потом оттолкнул в сторону и злобно усмехнулся.

– Так вот какую игру ты затеяла, Джессика, – проскрежетал он, выплевывая слова, будто они оставляли во рту горький привкус.

– Джессика? – Алекса задумчиво нахмурилась. Кто такая эта женщина, о которой он вспоминает? Может, она разбила его сердце? Не она ли была причиной того, что он косится на всех женщин? Может, эта самая Джессика озлобила его против любви и оставила бродить по земле, как неприкаянную душу?

– Алекса… – Кин выдохнул ее имя, но в голосе его было столько неприязни, что она подумала, уж не относится ли он к ней так же, как и к этой Джессике. Потом он привскочил с искаженным от ярости лицом. – Отпусти ее!

Все, что Алекса могла сделать, это держать Кина, который бился на койке и боролся с ней как со смертельным врагом. Обессилев, он повалился обратно на подушку и провалился в сон, а Алекса в изумлении посмотрела на него. Глянув вниз, она увидела, что он почти сорвал с нее блузку, которая и так достаточно пострадала во время нападения Сайласа. Поправив остатки, она опустилась на стул, думая о том, что терзало воспаленный мозг Кина.

Ее сердце устремлялось к нему каждый раз, когда он беспокойно ворочался на койке и снова начинал бормотать. Всю ночь, обмывая его лицо прохладной водой и меняя повязку, Алекса думала, когда же кончится бред, когда он передохнет от этих бесконечных страданий.

Хотя она безумно устала, но все же решительно отказалась покинуть Кина, когда Клинт предложил посидеть с больным. Ей казалось, стоит только оставить свой пост, и Кин ускользнет от нее. Она твердо верила, что, пока она рядом, ангел смерти не придет за Кином. И оставалась с ним день и ночь, держа за руку и слушая его бессвязные выкрики.

– Проклятие! Что это в меня угодило? Ядро? – простонал Кин, с трудом приподняв тяжелые, будто свинцом налитые веки, и прищурился на льющийся в каюту яркий солнечный свет.

На утомленном лице Алексы выразилось несказанное облегчение. Она разгладила спутанные волосы, отодвинула их со лба.

– Уверена, так это и ощущается. – Алекса не могла заставить себя встретить его замутненный болью взгляд. – В тебя выстрелили, когда мы стояли на палубе. – Она перевела глаза на иллюминатор. – Думаю, это был Сайлас. Тот, кто стрелял. Но не уверена. Но если это он, то пуля предназначалась мне. Мне очень жаль, что тебе пришлось так страдать…

Едва уловимый намек на улыбку проступил на его пепельном лице, и Кин провел исхудавшим пальцем по ее дрожащим губам.

– Еще один должок за тобой, да, милая? – прошептал он.

– Да. – Алекса с трудом удержала слезы, навернувшиеся на глаза, и слабо улыбнулась Кину. – И раз мне никак не удается даже начать расплачиваться, то, думаю, лучше высадиться в Натчезе.

Его темные брови взлетели вверх.

– Натчез? Сколько же я провалялся? – хрипло спросил Кин.

– Четыре дня.

– О Господи, – недоверчиво пробормотал он. – Я не помню ничего, кроме нашей ссоры.

– Теперь, когда я точно знаю, что ты выживешь, думаю, самое подходящее время мне сойти на берег, – повторила Алекса. Предыдущие дни она провела в постоянных молитвах, чтобы смерть пощадила его. Она поклялась Создателю, что откажется от своей грешной любви, если только он оправится от ран.

Лицо Кина мгновенно обратилось в камень.

– Я хочу увидеть Клинта – прямо сейчас, – потребовал он.

Хотя Алекса и была озадачена его ледяным тоном и тем, что краска снова оставила его лицо, но все же поспешила позвать Клинта. Тот возликовал, увидев, что ее пациент восстал из мертвых, – состояние Кина до сих казалось весьма опасным.

– Господи, ну разве ж ты не радость для глаз. А я-то ужо подумал было, что на сей раз дьявол приперся за тобой заместо меня. – Любовный взгляд Клинта переместился на Алексу, которая ждала у двери. – Если бы не этот ангел милосердия, ты б пропал, точняк. Она выковыряла из тебя этот свинец и залатала, так что стал хорошеньким, как кукла. И сидела с тобой день и ночь, меняла повязки и мокрые тряпки, покуда трясло тебя в лихорадке-то – это когда мы не сражались с речными разбойниками.

– С пиратами? – прокаркал Кин болезненно пересохшим горлом. Ему казалось, что он проспал большую часть своей жизни, причем с открытым ртом.

– Ага. – Клинт утвердительно потряс своей рыжей косматой головой. – Они кинулись на нас из засады там, в болотах, сразу после того, как тебя подстрелили. Думаю, ты теперь будешь смещен с должности нашего стрелка. Во бы глянул на Алексу, во девка стреляет! Она понаделала дыр в ихних скифах, а потом так двинула одного в брюхо, когда он приперся на борт. – Клинт вышагивал по каюте, воссоздавая события того памятного дня для своего младшего друга. – Видал бы ты его морду, этого бандюги, когда она пхнула его ружьем и вышвырнула в грязь. Я думал, у него бельма повылазят, когда он увидел эту маленькую чертовку, как она замахнулась и едва не выпустила из него кишки.