Книга Скажи мне люблю - Юджиния Райли

— Я знаю, дорогая.

Когда он всосал кончик ее груди, у нее вырвался тихий вскрик: даже слово «безумие» было слишком слабым, чтобы описать неистовый восторг, мучительно сладостную жажду, овладевшую ею. Она изогнулась дугой, стремясь вогнать грудь поглубже в чудесный жар его рта, и почувствовала, как он, не переставая посасывать ее сосок, опустил руку и погладил наиболее нежные части ее тела, уже мокрые от желания ощутить его в себе.

Когда его пальцы скользнули вглубь ее влажного естества, в ее горле зарокотал сладострастный стон. Джефф подвел ее к ближайшему шезлонгу, усадил и придавил сверху своим телом. Его покрытая светлыми волосками грудь восхитительно терлась о ее возбужденные соски. Страстно целуя ее, он расстегнул ремень и молнию на брюках.

— Дорогая, я больше не в силах терпеть, — дрожащим голосом проговорил Джефф.

И хотя охватившее Мелиссу желание было таким же сильным, как и его, на миг ее вновь холодной рукой стиснуло сомнение.

— Джефф… может, не надо?

— Не надо что, дорогая? — немного удивленно спросил он.

— Я тут подумала… Человечество так далеко ушло вперед… Быть может, уже появился способ избежать появления нашего ребенка?

Словно протрезвев, Джефф посмотрел на нее очень серьезно:

— Ты что, ничего не знаешь об этой стороне жизни?

Девушка вспыхнула:

— Вообще-то леди не должна… Дело в том, что, когда я сталкивалась с такими вопросами, как… — она прочистила горло, — как человеческая сексуальность, я обычно пропускала эти страницы.

Несмотря на крайнюю степень возбуждения, Джефф не смог сдержать смешок, но затем он быстро поцеловал Мелиссу в уголок рта и крепко прижал к себе.

— Ангел мой, ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок? — сипло спросил он.

Почувствовав твердый, как сталь, стержень, впивающийся в ее тело, она судорожно втянула в себя воздух.

— Очень хочу, милый. Но все так непрочно… Я подумала, быть может, существует способ избежать этого?

Джефф ощутил, как его сердце сжимает невидимая рука — эта девушка, вернувшая его к жизни, может однажды покинуть его! Он в который раз подумал о том, что 15 мая она должна была выйти за Фабиана Фонтено, о том, что этот судный день неумолимо приближается. Святые небеса, как он будет жить без нее? «Ребенок навсегда свяжет нас, — быстро подумал он. — Если она забеременеет, то ей придется остаться…»

— Джефф?

Он посмотрел в ее доверчивые, широко раскрытые глаза. «Гореть мне в огне», — пришло ему в голову.

— Мне очень жаль, дорогая, но придется рискнуть, — пробормотал он.

Его ладони проскользнули под ягодицы девушки и приподняли ее. Прижав рот к ее губам, он медленно погрузился в ее горячую, влажную глубину. Ощущение тела Мелиссы, обволакивающего его плоть, было так похоже на пребывание в раю, что лишь последним усилием воли он сдержал себя от желания войти в нее полностью. Вместо этого он продолжал очень медленно и осторожно входить в нее, шепча ей какую-то успокаивающую бессмыслицу.

Несмотря на всю его осторожность, Мелиссе казалось, что его скипетр разрывает ее на части. Ее боль была сильна, но столь же сильно было удовольствие от того, что она отдается любимому мужчине. Ее ногти впились ему в плечи, и когда ее девственность поддалась под его напором, Мелисса тихо вскрикнула. Продолжая свое неторопливое погружение, Джефф нежно целовал ее.

— Я люблю тебя, — прошептал он, наконец-то полностью войдя в нее.

— И я, — пробормотала Мелисса, прижимаясь к нему.

— То, что ты отдала мне сегодня, — торжественно проговорил он, — навсегда останется в моем сердце!

— То, что ты отдал мне сегодня, — вторила ему девушка, — я буду хранить в душе до конца своих дней.

Поцеловав ее, он ощутил на губах соленую влагу ее слез. Слияние с Джеффом Мелисса ощущала как несказанный экстаз, и даже боль ее уже не девичьей плоти усилила изысканное ощущение полного единства с ним. А когда он начал двигаться в ней, она вскрикнула от разрывающего ее на части удовольствия и изогнулась, чтобы впиться ему в уста жадным поцелуем. Он отреагировал серией мощных, пронизывающих ударов, мгновенно ее воспламенивших.

— Мне не надо было… — хриплым, исполненным страданий голосом бормотал он. — Я мог сделать тебе больно… Но я не в силах остановиться…

— Не останавливайся, дорогой, — подстегнула жениха Мелисса и вскоре услышала его резкий вскрик. Губы Джеффа напряглись и впились в ее уста, а его чресла излились в нее, вознеся обоих на недостижимую вершину экстаза, сотрясшего их до последней клеточки и оставившего после себя лишь бесконечную пустоту.

Много позже Мелисса, проводив Джеффа, осторожно зашла в темный дом. Подойдя к балясине, она опять увидела в камне свою несчастную тезку. Мисси гневно сжимала кулак и что-то беззвучно кричала, но что именно, Мелисса не понимала — впрочем, общий смысл ее восклицаний был вполне ясен.

— Но что я могу сделать? — воскликнула Мелисса.

— Вытащи меня отсюда! — с яростью прокричала Мисси. Она стояла у балясины и пыталась докричаться до тезки, живущей в ста сорока годах от нее. — Ты что, не понимаешь, что я говорю, простофиля? Ты должна помочь мне выбраться отсюда! Черт возьми, ты меня не понимаешь!

Мисси бросилась вверх по лестнице, забежала в свою комнату и упала на постель. Весь остаток ночи она прорыдала в подушку.

29

Настало утро после бессонной ночи. Мисси уже битый час гневно вышагивала по веранде.

Какой же ублюдок этот Фабиан Фонтено! Подумать только, она отдалась этому подлецу, пережила с ним наивысшее наслаждение, а потом ему хватило наглости заявить ей, что она не девственница! А кто же тогда он? Неужели девственник? Быть может, он провел всю жизнь в монастыре? Кто он такой, чтобы предъявлять ей такие дурацкие претензии? Эти вопросы заставили Мисси горько рассмеяться. Фабиан Фонтено был лишь ограниченным пещерным человеком, который, как и другие девяносто девять мужчин из ста, в половой сфере до сих пор придерживается доисторических двойных стандартов. Что ж, ей будет что ему сказать — если она, конечно, соизволит когда-нибудь увидеться с этим чудовищем!

Мисси вернулась в свою комнату, посмотрела на постель и расплакалась — настолько острыми были воспоминания об этой ночи. Она бросилась на кровать, но и тут в ее ноздри предательски заполз запах Фабиана, до сих пор державшийся на постельном белье.

— Черт бы тебя побрал! — вскричала она, вновь погрузившись в горько-сладкие воспоминания о том, с каким бешенством они занимались здесь любовью. Но как же это было восхитительно! Он заставил ее кричать от страсти, он вывернул мир ее чувств наизнанку. А потом…

И вот она безнадежно влюбилась в самого подлого человечишку во всей истории людского рода!

Влюбилась? В Фонтено? О Боже, она обречена!