Книга Инжектором втиснутые сны - Джеймс Роберт Бейкер

Как только мы прошли поворот, я прибавил скорость — больше семидесяти миль; вокруг нас мигал фарами целый каньон машин. От вспышек полицейских мигалок в зеркале заднего вида в глазах плыли пятна. Шарлен сползла с сиденья и скрючилась, закрывая руками голову, напрягшись перед неминуемым столкновением.

Потом я увидел ее, нашу смерть — припаркованную на этой крайней полосе «хонду», на которой мигали оранжевые огни аварийной службы. Ударил по тормозам. Шарлен глянула вперед, слишком испуганная, чтобы закричать. Позади раздался визг тормозов полицейской машины.

Я не успевал остановиться вовремя. Нас должно было размазать о борт «хонды». Меньше, чем за пятнадцать футов от столкновения я вывернул на встречную, с заносом проносясь мимо машин, спешивших убраться с моей дороги. Шарлен обхватила руками голову, закрыв лицо.

Я выскочил обратно на свою кривую почти одновременно с тем, как полицейская машина врезалась в «хонду». Красно-синие огни перестали мигать, сирена смолкла. Я ожидал взрыва, в соответствии с тем, что бывало в фильмах — взрыва не было.

Я увидел съезд с магистрали и сбросил скорость. Нервы были дико напряжены, меня словно всего свело судорогой; я резко развернулся в разрыве разделительного барьера и направился к съезду; какой-то «понтиак» едва не впилился мне в задницу.

Съехав с магистрали, я проехал несколько кварталов; датчик температуры горел красным — я съехал на темную улицу, вдоль которой стояли дома, и заглушил мотор. И тут же об этом пожалел. Стало слышно шипение радиатора. Но мне нужно было восстановить дыхание.

— Ты как? — спросил я Шарлен.

Она была похожа на привидение в лунном свете.

— Ага, да, конечно. Я в порядке.

Выглядела она, как жертва изнасилования — в синяках, блузка порвана, волосы во все стороны. В зеркале заднего вида я разглядел, что у меня лицо и волосы измазаны засохшей кровью. И вся рубашка тоже.

— Мне бы на воздух, — и Шарлен вылезла из машины.

Я последовал ее примеру. Мы прислонились к «линкольну», выкурили две последние сигареты, что у меня оставались. Улица была темной и словно вымершей, окна придорожных домов заперты. Ветер нес по асфальту листья.

— Ну и кто был этот парень? — спросила она.

— Бывший одноклассник.

— Это-то я поняла.

— И еще он коп.

— Коп? — она потрясла головой и презрительно фыркнула. — Ну, ладно, все равно это он начал.

— Ага, напился и полез.

— Я хочу сказать, это была самозащита.

— Фактически он сам в себя выстрелил.

— Да? Похоже на то. Какая же скотина! — она посмотрела на пустую улицу. — Как ты думаешь, он выживет?

— Наверное. Но соревнования на дальность плевка для него позади.

— Господи, — она обхватила себя руками.

Я положил руку ей на плечи:

— Слушай, мне ужасно жаль, что это все обрушилось, когда и всего остального немало стряслось. Это был старый конфликт. К тебе он на самом деле не имеет никакого отношения.

— Разве? — Там, где Билл ударил ее, щека у нее покраснела и распухла.

Я избегал ее глаз. Я был просто не готов рассказывать ей историю Черил Рэмптон, по крайней мере, сейчас.

— Ну в любом случае, спасибо, что запрыгнула на него. Знаешь, ты могла бы прославиться, если б занялась женской борьбой.

Она устало улыбнулась:

— Да уж, кое-какая практика у меня есть.

Я поцеловал ее в лоб:

— Нам лучше двигаться дальше.

Как я и ожидал, «линкольн» не завелся. Увеселительная прогулка по скоростной магистрали слишком сильно сказалась на его хрупкой нервной системе. С ним случился инфаркт, и он скончался. Пистолет я оставил в багажнике. В магазине оставался всего один патрон, и что-то мне не хотелось давать копам повод для запоздалых извинений в том, что они меня прихлопнули. Мы пошли пешком.

Дойдя до Розенкранц-авеню, мы свернули на восток и прошли несколько кварталов, прежде чем нашли темную мойку машин с самообслуживанием. Я бросил в щель автомата четвертак и тщательно смыл с лица кровь. Вытерся рубашкой, потом швырнул ее в мусорный контейнер.

Ночь была достаточно теплой, чтобы и без рубашки выглядеть достаточно благообразно, но и садясь в автобус, я чувствовал, что притягиваю лишнее внимание. Наскоро обсудив, мы определились с конечным пунктом нашего путешествия, выбрав хорошее место для того, чтобы перегруппироваться в безопасности — если только сумеем добраться туда живыми.

А сомнения в этом были. Кроме нас, других белых в автобусе не было. Я боялся всех и каждого, кто входил: уборщицы, санитары, стайки молодых девчонок, парни с магнитофонами — пробираясь по проходу, все изумленно кидали один, а после секундной паузы, и второй взгляд на мой лилейно-белый торс. Шарлен смотрела в окно на подсвеченные оранжевым строящиеся дома, а я тем временем пытался не замечать повернутых голов и взглядов.

Мы вышли на углу Авалона и 103-й улицы и зашагали как можно быстрее. Последний раз белые появлялись на этих улицах в 1965 году, и они были национальными гвардейцами.[386]

Мы проходили магазины напитков, на парковке возле которых черные старики распивали что-то; мимо ларьков «экспресс-закусочных», где молодые черные прекращали жевать и в шоке смотрели на нас. Скорее всего, нас спасла только неожиданность. Они просто не могли поверить, что мы действительно пришли сюда, что нашлась настолько бестолковая белая парочка. А к тому времени, когда они готовы были полезть к нам, мы были уже далеко.

Но в конце концов за нами увязался форд-ривьера, из динамиков разносилось пение Лайонела Ричи.[387]

— Далеко еще? — спросил я.

— Уже пришли, — она свернула за угол. И я. И «ривьера».

В конце короткого квартала возвышалось что-то вроде загадочной мавританской крепости с высокими стенами, фальшивыми минаретами по углам и толстыми арочными воротами — словно «шинное дерево» из двадцатых годов. Штукатурка на фасаде потрескалась, стены были исписаны и изрисованы из баллончиков.

— Что, здесь?! — спросил я.

— Ага, — Шарлен нажала кнопку интеркома на воротах.

Я оглянулся. «Ривьера» остановилась, сидевшие в ней рассматривали нас.

Из интеркома донесся женский голос:

— Надеюсь, у вас важное дело?

— Луиза? Это я.

Ворота, жужжа, открылись. «Ривьера» сдала задним ходом по подъездной дорожке и рванула прочь.