Книга Участь Эшеров - Роберт МакКаммон

– Я не люблю ждать, и поэтому пошел вслед за вами. Миссис Эшер и я старые… знакомые. Теперь вы можете нас оставить.

Щеки Райтеос побагровели от такой неучтивости. То, что он разговаривал подобным образом, никуда не годилось, но то, что он стоял здесь в то время, когда миссис Эшер кормила своего малыша – это уж форменный скандал. Он по-кошачьи улыбался, и первым порывом Райтеос было спустить его с лестницы. Но ее остановило то, что это был самый красивый мужчина из всех, кого она в своей жизни видела. Большая топазовая булавка в его черном галстуке была одного цвета с проницательными, глубоко посаженными глаза. У него также были тщательно ухоженные усы и борода. Оттенок его кожи был таким, будто он недавно искупался в туши. На этом джентльмене были коричневые перчатки из телячьей кожи и английские, начищенные до блеска сапоги для верховой езды. Быть цветным и при этом свободным человеком – это одно, думала Райтеос, но вести себя так заносчиво в эти трудные времена – значит напрашиваться на взбучку.

– Выйдете отсюда, пока миссис Эшер приводит себя в порядок! – быстро сказала Райтеос.

Синтия положила младенца на парчовую подушку и теперь спокойно застегивала на горле ночную рубашку.

– Я не портовый грузчик, мисс, – сказал Тайгрэ. Его глаза гневно блеснули, и в голосе прозвучали угрожающие интонации. – Не говорите со мной в таком тоне. Скажите ей, миссис Эшер. Мы ведь старые друзья, не так ли?

– Все в порядке, – сказала Синтия, и Райтеос недоверчиво посмотрела на нее. – Мистер Тайгрэ и я… знаем друг друга. Ты можешь нас оставить.

– Мэм? Оставить вас здесь? В спальне?

– Да. Но я хочу, чтобы ты вернулась через четверть часа… и проводила мистера Тайгрэ из Лоджии. Теперь иди.

Негритянка фыркнула и выскочила из комнаты. Когда она проходила мимо Рэндольфа Тайгрэ, тот отступил и слегка ей поклонился. Затем закрыл дверь и повернулся к Синтии Эшер с холодной и наглой улыбкой.

– Привет, Синди, – мягко сказал он. – Ты выглядишь потрясающе.

– Какого дьявола ты здесь делаешь? Ты сошел с ума?

– Ну, ну. Светской даме не пристало так выражаться, не так ли? – Он широкими шагами ходил по роскошной спальне, его руки ощупывали синий бархат, резную мебель красного дерева, бельгийские кружева. Он поднял со столика нефритовую вазу и тщательно рассмотрел запутанный узор, сделанный на ней вручную. – Изысканно, – пробормотал он. – Ты человек слова, Синди. Ты всегда клялась, что у тебя будут собственные изысканные вещи, и вот, смотри-ка, хозяйка Эшерленда.

– Скоро вернется мой муж. Я советую тебе…

Тайгрэ тихо рассмеялся.

– Нет, Синди. Мистер Арам Эшер вчера утром поездом уехал в Вашингтон. Я проследил его коляску до станции. Он симпатичный мужик. Но тогда… ты ведь всегда выбирала широкоплечих мужчин, не так ли? – Он вытащил из керамической подставки японский веер с ручной росписью и развернул его, восхищаясь красками. – Ты снова сорвала приличный куш, не так ли? Сначала Александр Кордвейлер, а теперь Арам Эшер. – Тайгрэ кивнул на пускающего пузыри младенца. – Его, я полагаю?

– Ты, должно быть, не в своем уме, что сунулся в поместье?

– На самом деле я никогда не был более нормален. Разве я плохо выгляжу? – Он показал ей свои топазовые запонки и вытащил золотые часы, усыпанные бриллиантами. – Мне всегда везло в картах. Увеселительные суда, курсирующие между Новым Орлеаном и Сент-Луисом, набиты глупыми овцами, которые блеют, чтобы их остригли. Я счастлив им угодить. Естественно… иногда моя удача требует поддержки. – Он распахнул сюртук и похлопал по маленькому пистолету в кожаной кобуре. – Твой муж делает отличное оружие.

– Излагай свое дело или уходи из моего дома. – Ее голос дрожал, она сгорала от стыда.

Тайгрэ отошел в дальний конец комнаты и выглянул в выходящее на озеро окно.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал он. Затем обернулся и кинул на ее кровать серебряную монету, блеснувшую в падающем из окна солнечном свете. Монета приземлилась рядом с ней. Синтия потянулась к ней, но ее рука застыла на полпути, а пальцы медленно сжались в кулак.

– Это напоминание о старых добрых днях, Синди. Я думал, тебе понравится.

Она узнала этот предмет. Она не знала как он его достал, но ее деловой ум быстро оценил ситуацию: эта маленькая серебряная монета может расстроить всю ее жизнь.

Тайгрэ подошел к кровати. Синтия уловила резкий запах его одеколона и мятный аромат бриллиантина, старые знакомые ароматы, которые, к ее ужасу, заставили ее сердце забиться быстрее. Под простыней она, как бы обороняясь, подтянула колени к груди.

– Ты скучала по мне, не так ли? – спросил он. – Да. Я могу это сказать. Я всегда умел читать по твоим глазам. Поэтому мы так хорошо и сработались. Ты развлекала посетителей своими историями и смехом, а затем на их головы обрушивалась кара Божья. Я ни разу не промахнулся своим молотком, не так ли? Но они легко умирали, Синди. Тебе не надо бояться адского пламени.

Ребенок начал плакать, и Синтия крепче прижала Лудлоу к себе.

– Это было много лет назад. Я теперь уже не та женщина.

– Конечно, нет. Сколько миллионов ты унаследовала от Кордвейлера? Десять? Двадцать? Я должен сказать, что твои речные суда комфортабельны. Свои лучшие партии в покер я сыграл на «Речной луне». – Улыбка медленно стала гаснуть на его лице, и на ее место пришла злобная ухмылка. Его пальцы бегали по кожаному хлысту для верховой езды. – Ты ни разу не ответила на мои письма. У меня стало появляться такое чувство, будто ты больше не хочешь меня видеть. В конце концов, я представил тебя Кордвейлеру… или ты позабыла? Расскажи мне хотя бы, как ты это сделала. Крысиный яд в пироге? Или мышьяк в кофе?

Она кисло посмотрела на него. У ее груди надрывался Лудлоу.

– Неважно, – сказал он. – Как бы это ни было сделано, следы ты замела хорошо. Что приводит меня к следующему вопросу: когда ты собираешься убить Арама Эшера?

– Убирайся, – прошептала она. – Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию!

– Ты вызовешь полицию? Не думаю. Глубоко внутри мы все те же. Но молоток – это не твой стиль. Твой стиль – это скользкие слова и влажные поцелуи. Я устал ждать то, что мне причитается, Синди. – Он нетерпеливо кивнул в сторону младенца. – Он голоден. Почему ты не вытащишь сиську и не накормишь его?

Она не ответила. Тайгрэ облокотился на угол кровати.

– Я пришел, чтобы меня тоже накормили. Ты должна в первый день каждого месяца в гостиной отеля «Крокет» в Эшвилле передавать Эндрю Джексону конверт с десятью тысячами долларов.

– Ты сошел с ума! У меня нет таких денег!

– Нет? – Тайгрэ залез в свой карман. Быстрым движением руки он наполнил воздух блестящими серебряными монетами. Монеты рассыпались по кровати, упали Синтии на лицо, в колыбель младенца и застучали по полу. Она вздрогнула. – У меня их целая коробка. Десять тысяч долларов, каждый месяц. Я даже покажу, каким я могу быть терпимым: в этот месяц я ожидаю лишь пять тысяч долларов. И ту великолепную трость, с которой ходит твой муж.