Книга Отец Кристины-Альберты - Герберт Уэллс

Дни, остававшиеся до дня посещения, словно бы одновременно и еле ползли, и летели с пугающей быстротой. Летом он пожил в Димчерче с Молмсбери, и ему очень понравилась хозяйка, у которой он снимал комнату. Он телеграфировал ей: «Можно мне приехать родственником не больным но переутомившимся на неделю или около того помните я жил вас летом Рутинг «Перья» Каммердаун». И получил ответ: «Рада вам в любое время». Так что с этим все было в порядке, но остальная часть плана никак не складывалась. Вечернюю прогулку по территории приюта он совершил без каких-либо дурных последствий.

Утро дня посещений он встретил с полудюжиной планов, но у каждого были свои слабости, и ни один не выглядел лучше или хуже остальных. И он успел к этому дню обойти приют на разных допустимых расстояниях ровно двадцать три раза, не считая петляния, и возвращения, и новых посещений того или иного места, представляющего особый интерес. К счастью, сумасшедшие дома слишком заняты своими внутренними делами и не выставляют дозорных на стенах. Спасителей извне они не опасаются.

Окончательный выбор из этих разнобойных планов Бобби сделал за завтраком, приступая к бекону. С принудительным хладнокровием и звенящими от напряжения нервами Бобби отправился в приют, чтобы увидеться с Саргоном и приступить к его спасению по окончательному плану. Во-первых, ему необходимо выяснить, какой свободой передвижения обладает Саргон и когда именно ему представится возможность выбраться к стоку ручья, после чего они договорятся о времени встречи. Затем надо будет договориться о других часах на случай, если Саргон не сможет прийти в назначенное время. Бобби будет ждать под стеной, спрятав мотоциклет с коляской в кустах у дороги. Во мгновение ока Саргон переберется через стену. А тогда они только посмеются над погоней. Помчатся в Димчерч, и там в полной безопасности (там его не выследят!) Саргон не будет выходить из дома, пока пятнадцать дней не истекут, и он вновь обретет юридический статус человека в здравом уме. А тогда Бобби разыщет этих его родственников, потолкуете ними и все уладит. Таков был план Бобби.

У самой сторожки он решил назваться вымышленным именем. Ему было не совсем ясно, зачем он решил скрыть свою фамилию, но псевдоним как-то больше отвечал духу этого приключения.

3

Саргон, когда ему сообщили, что к нему пришел мистер Робин Гудчайлд, находился в угнетенном состоянии духа. Услышав это имя, он не выразил ни малейшего удивления. Имя как имя. Быть может, имя какого-нибудь проницательного инспектора или даже глашатая освобождения, на которое он все еще надеялся. Он воспрял духом, бодро подчинился проверке опрятности своего вида и согласно кивнул, когда его предостерегли «не болтать про все», что он тут видел.

И еще больше воспрял духом, когда увидел доброе смуглое лицо Бобби. Единственный ученик, который как будто уверовал. В смутном порыве он протянул ему обе руки. Каким бы недотепой Бобби не представлялся себе, для Саргона, по крайней мере в этот момент, он был источником силы и надежды.

Встретились они в комнате для свиданий на первом этаже, ибо никому из внешнего мира не дозволено заглядывать в палаты, знакомиться с безрадостной реальностью будничной жизни в сумасшедшем доме. Посреди приемной стоял обтянутый бязью стол, черный набитый волосом диван у стены и много стульев. В ней не было ни единого небольшого предмета, на столе лежали расписание поездов и два-три иллюстрированных еженедельника, а стены украшались пожелтелыми гравюрами принца Альберта и королевы Виктории на фоне шотландских гор и вида Виндзорского замка с Темзы. Три-четыре тесные группы из двух или трех людей каждая разговаривали, тактично понижая голоса; несколько женщин, маленькая девочка; заплаканная дама в глубоком трауре сидела в стороне у пустого камина, несомненно ожидая пациента; два санитара тщились делать вид, будто изо всех сил не вслушиваются в разговоры кругом. Все пациенты в приемной были в наиболее нормальном своем состоянии — «в состоянии принимать посетителей». Никаких признаков сумасшествия заметно не было, ну разве небольшие проявления нервности. В ожидании Бобби наблюдал за этими душами, и его внимание привлекла какая-то настороженность в их поведении. Настороженность эту он связал с бдительностью санитаров. Один вроде бы смотрел в окно, другой сидел у стола вполоборота, держа в руке старый номер «Графика», но то и дело оба быстро поглядывали то на одного пациента, то на другого. А Бобби и в голову не пришло, что беседовать с Саргоном ему придется не наедине. Это его заметно обескуражило. Как в такой обстановке давать необходимые инструкции?

Бобби сразу заметил, что Саргон заметно похудел с того дня, когда снял комнату на Мидгард-стрит. Вид у него был больной и измученный. Впечатление это усугубляли плохо побритое лицо и скверно сидящая на нем одежда. Глаза словно стали больше, но глубже запали в глазницы, а на лбу появились более заметные морщины. И все же, хотя он выглядел более несчастным, он, казалось, яснее осознавал, что происходит вокруг, был уже не так погружен в свои грезы.

— Я приехал узнать, не могу ли чем-нибудь помочь вам, — сказал Бобби, пожимая его руки. — Ваши друзья и ученики беспокоятся о вас.

— Вы приехали ко мне, — сказал он, покосился на прислушивающегося санитара и понизил голос. — Ко мне… к Саргону?

Бобби уловил ноту сомнения и огорчился.

— К вам, Саргону, Царю из былого.

— Они хотят, чтобы я это отрицал, — прошептал Саргон.

Бобби поднял брови и кивнул, словно говоря: «От них всего можно ждать!»

Маленький человек сказал другим тоном:

— Но как знать? — Он вздохнул. — Как знать? В чем можно быть уверенным?

— Может быть, сядем и поговорим? — сказал Бобби. — Нам нужно о многом сказать друг другу.

Саргон огляделся. В углу стояли два стула, и в этом углу подслушать их будет труднее.

— Не могу понять этого безумия, — сказал Саргон, когда они сели. — Не могу разгадать эту предложенную мне загадку. Почему Сила, почему Бог допускает, чтобы люди впадали в безумие? Ведь тогда они за пределами добра и зла. Что они такое? Все еще люди? Во что превращается справедливость, во что превращается праведность… когда люди сходят с ума? — Его голос стал еще тише, глаза забегали. — Тут происходят ужасные вещи, — шепнул он. — Ужасные. Неслыханно ужасные.

Он умолк. Некоторое время они с Бобби молчали.

— Я хочу забрать вас отсюда, — сказал Бобби.

— Мои друзья что-нибудь делают? — спросил Саргон. — Что делает Кристина-Альберта? Как она?

— Великолепно, — ответил Бобби наугад. Конечно, кто-то из мерзкой семейки Саргона, с радостью оставившей его тут. — Выслушайте меня внимательно.

Но Саргону надо было рассказать о многом.

— Тут все только и думают о том, что делают для них их друзья снаружи. Бедняги подходят ко мне и делятся этим. Они знают, что я отличен от них. Они пишут письма, прошения. Я говорю им, что, когда Бог меня освободит, я о них не забуду. Некоторые смеются надо мной. Они страдают галлюцинациями. Думают, будто они короли, или императоры, или богачи, или великие ученые, и что мир в заговоре против них… Некоторые подозрительны и жестоки… Души, одевшиеся мраком… У некоторых омерзительные привычки. Не хочешь, но видишь… Некоторые совсем пали… потеряли человеческий облик… Невозможно описать. Это очень тяжело, очень.