Книга Дети Ирия. Ладомира - Ольга Крючкова

Затем вёльфа видит мальчишку взрослым, уже сильным юношей. Тот полуобнажённый, словно волк на четвереньках, мчится по предрассветному лесу, обнюхивая воздух. Наконец его острое обоняние улавливает местонахождение добычи…

Из леса выходит молодой волк и присоединился к юноше. Они охотятся вместе: волк и человек с повадками волка.

Астрид очнулась. Видение отняло у неё много сил. Она прижалась спиной к исцеляющему камню богини Эйр, дабы восстановить силы. Придя в себя, вёльфа поднялась с земли, выплеснула воду из чаши. И направилась в чертог Аудульфа.

Остаток дня она молча, предаваясь раздумьям, меняла многочисленные повязки вожака. Трюд сразу же поняла: вёльфе было видение.

— Расскажи мне: что ты видела? — попросила Трюд.

Астрид во всех подробностях поведала ей о саксонском мальчике, напившемся крови волколака. И Ладомире, его матери. Астрид без труда узнала женщину в видении, ведь их сыновья — братья по отцу.

— Только у одного волколака рваное правое ухо… — в ужасе прошептала Трюд.

— Да и это твой муж Аудульф… — подтвердила Астрид.

— Зачем моему мужу пытаться убить человеческое дитя? В чём воля Фенрира? — недоумевала Трюд.

— Не всегда видение нужно растолковывать буквально, — наставительно ответила вёльфа. — Но думаю, что оно связано со сном Аудульфа воедино. Так Фенрир передаёт нам свою волю. Мальчик, он же — Мечеслав, должен напиться нашей крови. Так он будет связан с волколаками фактически кровным родством.

— Но почему Аудульф? Почему он должен умереть? — недоумевала Трюд. — неужели нельзя просто напоить мальчишку нашей кровью без жертв?

Астрид отрицательно покачала головой.

— Нет. На всё воля Фенрира. Аудульф должен принести себя в жертву…

* * *

Вскоре Эва Волтинген и Фридрих Хогерфест, совершив таинство брака в Линсбурге, вернулись в свой замок.

Зельма тотчас получила приказ освободить свои покои и перебраться ближе к кухне. Там по приказу магистра ей выделили небольшую, но чистую и светлую комнатку, а вскоре Зельма присоединилась к женщинам в швейной мастерской.

Гретта, бывшая наложница Хогерфеста, казалось, только и ждала этого момента.

— Что кончилась твоя власть, Зельма? — едко поинтересовалась она у бывшей теперь соперницы.

— Всё когда-нибудь кончается, — превозмогая душевную боль, ответила Зельма.

— Небось думала женой магистра стать? — продолжала глумиться Гретта.

Зельма молча сносила её издевательства, пытаясь сосредоточиться на работе. Ибо с появлением в замке новой хозяйки её было предостаточно. Эва стремилась переделать всё на свой манер. И ослеплённый любовью к юной жене магистр, всячески поощрял её прихоти. А о Зельме совершенно забыл. Правда, сыну время от времени уделял внимание. Даже на радостях подарил Вульфу дорогой кинжал с ножнами. Но уже лелеял надежду о появлении на свет законного наследника.

Эва не сомневалась, что у мужа была наложница. Но, узнав, что он приказал сослать её в швейную мастерскую, и думать о ней забыла.

Пятилетний Вульф, опоясанный подарком магистра, с важным видом расхаживал по замку. Курт Саксонский почти не занимался с ним, готовясь к предстоящему выступлению на венедов. И мальчик был предоставлен сам себе.

Эва постоянно натыкалась на мальчишку в замке, едва сдерживаясь, чтобы не дать ему затрещину. Но понимала: Вульф покуда — единственный сын магистра. Как только она родит наследника, мальчишку отправят на конюшню чистить стойла лошадей. И она, гордо подняв голову, проходила мимо бастарда.

…Однажды старшая швея не выдержала и пресекла Гретту:

— Прекрати зубоскалить! Лучше работай! Зла от Зельмы никто не видел!

Гретта с ненавистью посмотрела на бывшую наложницу, решив, что ещё сведёт с ней счёты.

Вскоре магистр отправился в поход против венедов. Эва, как его законная супруга, получила полную свободу власти в городе. И начала явно злоупотреблять ею.

Тем временем Гретта решила воплотить свою месть и поквитаться с Зельмой. Она под благовидном предлогом завлекла Лагерду, камеристку госпожи, в укромный уголок и поделилась с ней своими соображениями. Лагерда, сражённая полученными сведениями, тотчас поспешила к своей госпоже.

Лагерда буквально влетела в покои госпожи Хогерфест. Подле той хлопотали модистки. Утомлённая примеркой нового наряда, Эва вяло отреагировала на появление своей наперстницы.

— Что случилось Лагерда? Ты увидела дикарей подле стен замка?

— Нет, госпожа! Но я кое-что узнала и это может быть очень интересным для вас.

Эва удивлённо вскинула брови «домиком».

— Ладно, говори… — И обратилась к модисткам: — Всё, примерка закончена. Пошли прочь!

Модистки раскланялись и спешно удалились.

Эва устало опустилась на стул с высокой спинкой.

— Налей мне вина, — приказала она Лагерде.

Та тотчас наполнила серебряную чашу вином. Эва пригубила из неё терпкого напитка.

— Великий Логос! Как глупа здешняя прислуга! Хорошо, хоть ты рядом… — посетовала юная госпожа. — Говори, зачем пришла…

Лагерда присела на пол подле ног госпожи.

— Я говорила с Греттой, бывшей наложницей магистра.

Эва снова пригубила вина из чаши.

— Гретта? Мне казалось, что эту девку зовут Зельмой! — удивилась она.

— Нет, моя госпожа, Зельма была наложницей после Гретты… — пояснила камеристка.

— Хм… продолжай…

— Так вот, Гретта три года делила ложе с магистром и не смогла понести от него ребёнка. А до неё у вашего мужа были другие наложницы… Но, увы, Логос так и не дал ему потомства.

Эва замерла.

— И что ты хочешь сказать, Лагерда? — в голосе Эвы послышалось раздражение.

— Ваш муж бесплоден!

Эва ногой отпихнула от себя камеристку, резко поднялась со стула и швырнула чашу с остатками вина на пол. Лагерда испугалась гнева госпожи и спряталась за стулом.

— Что ты несёшь? А как же этот выродок Вульф? — ярилась она.

— Не гневайтесь, госпожа, но это так… — пролепетала камеристка, осторожно выглядывая из-за высокой спинки стула. — Вульф родился семимесячным…

Эва округлила глаза.

— Неужели магистр поверил, что ребёнок от него?

— Поверил, моя госпожа…

Эва нервно отмеряла шагами комнату.

— А, если Вульф — действительно его сын? Что тогда? — размышляла Эва. — Значит, твои сплетни — пустой звук. И мой муж может иметь детей!

Лагерда, осмелев, покинула своё укрытие.

— Возможно, госпожа. А, если нет и бастард — сын дикаря? И он, придёт время, получит часть богатств магистра?