Книга Вождь из сумерек - Николай Ярославцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Винтом ушел вверх.
Можно и в горы.
Опять размытое пятно на полгоры.
Или показалось? Подойдем поближе. Любопытно посмотреть. Кто это так стыдливо личико ладошкой прикрывает?
Гюльчитай, открой личико…
– Слав! Назад!
– Поздно, Рэд, поздно…
Еще чуть-чуть. Самую малость.
Хлестнула навстречу нестерпимо яркая вспышка. И сразу взрыв. Мозг разодрала дикая невыносимая боль. Задохнулся. Закричал.
Или это эльф кричит? Тогда почему Зорень падает на колени?
Новая вспышка. И новый взрыв.
Отбросили на несколько верст. Сразу онемели руки. Хотя, откуда взялись руки? Они же там, в оружейной избе. Вместе с телом. Здесь же только сознание. Безмозглая аура. Или с мозгами? Чем-то думается? Мыслится… Но тогда почему так больно?
Земля вырастает в глазах. Черная. Твердая.
– Хана! Амба, Стас! Веником целую неделю собирать будут. По полям. По лесам.
Полыхают изумруды на тонком почти прозрачном лице эльфа. Зорень кричит, судорожно раздирая рот, и тащит его руками с лавки.
– Больно же, Зорень. С корнем выдерешь!
В глазах темнеет. Все, земля…
Неведомая сила рванула его за руку и выдернула у смерти на палец от земли, протащив над рекой, над Сумеречным лесом, над слабой искоркой костра. И с грохотом бросила на лавку, впечатав спиной в стену.
Медленно и неохотно возвращалось сознание. В глазах все еще обжигающий, нестерпимо яркий свет. Нет. Пожалуй, не в глазах. Где-то глубоко за ними. А глаза все еще закрыты. Но почему тогда он все видит? Эльф тянет раскрытые длинные ладони к его голове. Зорень мертвой хваткой вцепился в его руки и продолжает тащить. Неужели не понимает, что он уже здесь.
Вдавился спиной в стену так, что трещит позвоночник. Больно! Почему?
– Я же давно вернулся! – хотел крикнуть он.
Но не крикнул. Язык отказался повиноваться ему.
– Слав, возвращайся!
– Куда? Я же здесь, с вами.
Мозг рвется на части. Господи…
С усилием, глаза словно песком забиты, разодрал веки.
Зорень с побелевшим лицом склонился над ним.
– Слав, очнись!
– Очнулся я… – с трудом пошевелил губами. – Не кричи ты, ради Бога. Больно. Со свиданьицем, ребятки.
Попробовал улыбнуться. Получилось плохо.
Зорень метнулся в угол, где стоял почти не тронутый кувшин с вином. Расплескивая вино, наполнил кружку и толкнул ему в раскрытую ладонь.
Руки все еще дрожали. Пил вино, как воду, не чувствуя его терпкой горечи.
Эльф и конязь все еще стояли напротив, склоняясь над ним.
– Ну, что вы уставились на меня, будто я с того света вернулся? – криво усмехнулся Стас. – Даже рукавом за угол не зацепился. Еще не вечер, побратимы! Пошумим еще.
Эльф укоризненно покачал головой.
– Тебе не следовало так близко подходить к убежищам темных эльфов, Слав. Они шутя могли разрушить, уничтожить твой мозг. Пусть даже такой тренированный, как твой. Это хорошо, что ты вольно или невольно успел выстроить защиту на случай неожиданной атаки.
На губах Стаса появилась кривая усмешка.
– Какая, к чертям собачьим, атака? Да меня отбросило, как пушинку на несколько верст. Кувыркался в поднебесье – любо-дорого посмотреть, – он с силой потер ладонями виски. Головная боль никак не хотела расставаться с ним, и он пожаловался: – Таблетку бы анальгина сейчас…
Зорень догадливо снова наполнил его кружку.
Стас заметил кровоподтеки на запястьях его рук и удивленно поднял брови.
– Это ты с такой силой сжал их, когда получил первый удар. И если бы не Зорень…
– Спасибо, Зорень. Спасибо, брат! – от всей души произнес он и, с трудом поднявшись, обнял конязя. Постоял и болезненно улыбнулся: – Не напрасно сомневался Веселин – резать тебе горло или маленько обождать.
Зорень непроизвольно погладил шею, явственно ощутив прикосновение ножа.
– Забудь! – попросил Стас. – Чего не бывает в родне? Зато мы знаем сейчас, где искать их норы. А пятна в лесу, это укрытия орков. Так, Рэд?
Рэдэльф неохотно пожал плечами.
– Может – так, а может – и нет.
– Растолкуй…
– Одним оркам такую защиту не только не выстроить, но и не удержать, – тихо ответил он. – И где-то там, у последнего пятна – принц.
Стас вскинул голову.
– Пассажиром ехал? Или использовал меня, как видеокамеру?
– Я видел все то же самое, что и ты. Твоими глазами. Кое-что мог видеть и конязь Зорень, – неохотно ответил эльф, мало что поняв из его вопросов. Зорень кивнул головой.
– И вот, что я сделаю, Слав. Я завтра возвращаюсь в Соколень. Оставлю там Свиста с твоими «волчатами». И вернусь обратно с полусотенной дружиной. А тех воев, с которыми пришел сюда, тоже передам Свисту.
В глазах Стаса появилось осуждение.
– Удаль молодецкая заиграла? Кровь в голову ударила? Острой сабелькой помахать захотелось?
Зорень обиженно поджал губы.
– Своими глазами увидеть все хочу, – твердо заявил он и повернулся к эльфу, ища поддержки у него.
Но Стас покачал головой.
– Давай без обиды, брат. Здесь мое гнездо. Мой род, мои люди, мои товарищи. А ты коняжество оставляешь. Что это за гадючник, я знаю. Читал. Да и соседи у тебя – те еще ребята. А когда мы вернемся – кому это известно? Не на загородную прогулку отправляемся. И всякое возможно.
– Твои волчата помогут, – не сдавался Зорень. – Присмотрят за хозяйством. И кроме того, у меня тоже есть надежные люди. Сумеют остудить горячие головы.
Стас поднял на него пытливый взгляд.
Зорень смотрел решительно и твердо. И уступать не собирался.
– Не от праздности бегу, брат. Беду лучше пораньше встретить. А сегодня и сам увидел краем глаза, что за беда к нам в двери идет. Молодецкой удали да лихого посвиста мало.
Все еще пребывая в нерешительности, Стас повернулся к эльфу.
– Ну, что, Рэд? Берем конязя в свою кампанию?
Эльф рассеянно кивнул головой, глядя задумчивым взглядом через крохотное оконце его жилища.
Наутро Зорень уехал, пообещав долго в своем Соколене не задерживаться. А с ним отправился и Свист, все еще с надеждой заглядывающий в глаза Стаса.
И снова с головой, как в омут, затянули серые рабочие будни, хотя от части забот можно бы было избавиться. Соцкие и старосты концов оказались людьми беспокойными, знающими и толковыми. Делу стоять на месте не давали. Но такова уж была его поганая суть. А она, эта самая суть, толкала его нос везде и всюду.
