Книга Убийства в "Маленькой Японии" - Барри Лансет

– Нет, не играю, простите.

– А мне почему-то кажется, что играете. Садитесь.

Наверное, его прислал вместо себя Томми, мелькнула мысль. В Японии никому бы в голову не пришло так навязываться иностранцу. И я сел на желтый пластмассовый табурет. Старик сделал ход.

– Ваша очередь, – сказал он.

Я наугад осторожно двинул фигуру, осматриваясь по сторонам в поисках Томми.

– Надо не так, – капризно заметил старик. – Возьмите ее по-мужски и поставьте на доску со стуком.

Он не только приставучий, но еще и требовательный! Где же Томми, черт бы его побрал? Но второй ход я сделал, следуя рекомендации старика.

– Вы безнадежны, Броуди-сан. Я вам поставлю мат уже на десятом ходу. – Голос вдруг изменился, утратив стариковские интонации и хриплую надтреснутость.

Не поднимая головы, я исподлобья внимательно посмотрел на своего оппонента. Под седым париком и толстым слоем грима, состарившим его на тридцать лет, я разглядел черты лица Томиты. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не выдать своего удивления, но эта маскировка скорее напугала, чем изумила меня. Повстречай я его сейчас в толпе, прошел бы мимо, даже не оглянувшись. У меня возникло чувство, будто я попал из одной переделки в другую. Только когда Томита перестал изменять голос, я смог узнать, кто передо мной.

– Не надо так смотреть на меня, – произнес он. – Делай ход после каждого моего. Не важно какой. Издалека все равно никто ничего не разглядит. Голову склони еще ниже и сделай артикуляцию по возможности неразличимой со стороны. Сумеешь?

– Конечно, – ответил я, оставаясь в полном недоумении, почему мой не слишком сложный вопрос по телефону заставил журналиста зайти так далеко в мерах предосторожности. – Что происходит?

– Ты попросил рассказать тебе о том, что, очевидно, станет главной сенсацией года.

– Я знаю, что гибель семьи Накамура наделала много шума, но все же…

– Это здесь ни при чем. Все дело в Харе. Средства массовой информации объявили ему бойкот. В свет не выходит ничего, кроме информации об убийстве в Сан-Франциско.

– Что?!

– Ты меня слышал.

– Рассказывай подробности.

– Сделай ход. Если ты не играешь, то по местным правилам должен освободить место для другого.

Я шлепнул фигурой по доске, сбитый с толку. О том, как оплакивает Хара гибель членов семьи, газеты продолжали писать не переставая. Это все еще оставалось в заголовках ведущих изданий. Несомненно, Томита видел картину несколько искаженно.

– Рассказывай все, что знаешь, – тем не менее попросил я. – Особенно меня интересует «Тек Кью-Экс».

– Ты снова об этом? Я уже догадался.

– Не тяни, Томми.

– Хорошо, но сначала мне нужно кое-что сделать.

Он достал из кармана мобильный телефон и установил его рядом с краем доски.

– Мои люди расположились по всему периметру парка и наблюдают. Если появится кто-нибудь подозрительный, мы услышим один звонок. Если телефон прозвонит дважды, тебе нужно будет быстрей скрыться. Лучше всего уходить на юг. Вниз по ступеням, которые у тебя за спиной, и через галерею магазинов справа.

– Боже, Томита!

Возникло ощущение, будто я вернулся в Согу, где в тени таились призраки, а каждый шаг был сопряжен с огромным риском. Сколько же еще это будет продолжаться?

Я весь подобрался, недоумевая, как не сумел разглядеть людей Томиты, и спросил:

– Так в чем все-таки дело?

– Устроена информационная блокада, с какой лично я не сталкивался со времен тройного убийства в Шинокубо. Если ты что-то знаешь, поделись со мной.

– Сначала говори ты, а я выложу тебе все, как только разберусь, что к чему в этом дьявольском деле.

– Мне бы тоже хотелось подробностей.

– На это нет времени. Пока мы здесь, мой тыл тоже прикрывают.

– Значит, они уже и за тобой охотятся? – спросил Томита.

– Не то слово. Дай мне основные сведения сейчас, а позже получишь все, чем располагаю я. Договорились?

Он наконец почувствовал, насколько я взвинчен.

– Хорошо. Но только имей в виду, что на нас всех оказывают огромное давление. Любая положительная статья про Хару летит в мусорную корзину редактора. Печатают лишь компромат на него. А пока были живы его близкие, на них тоже выливали ушаты грязи.

– Когда это началось? Кто организатор?

– Что толку строить догадки, Броуди-сан? Но можешь не сомневаться, приказы исходят с самых верхов.

– Ты сказал, что за тобой присматривают твои люди. Кто они?

– Такие же репортеры, как я. В подобных делах мы всегда готовы выручить друг друга. У них глаз наметанный. Они отличат простых отдыхающих от наших врагов. Как только к нам направится кто-нибудь подозрительный, мы сразу узнаем об этом.

– Тебе, как я вижу, не привыкать?

– Да, я уже занимался сбором опасной информации. Но нынешняя ситуация иная. Напишу статью сейчас и мгновенно вылечу с работы. Придется выжидать момент, когда они не смогут заткнуть мне рот или отправить в провинцию, чтобы написать красивый репортаж о цветении вишни.

– Расскажи мне о «Тек Кью-Экс», – попросил я.

– Компания базируется на Тайване и была основана двумя молодыми компьютерными гениями. Один из них американец, получивший образование в Израиле. Второй – уроженец Тайваня, но выпускник Стэнфорда. Сначала они нашли несколько способов усовершенствовать микросхемы и успешно запатентовали их. Но вскоре прошел слух, будто они стоят на пороге революционного открытия – создания принципиально новой микросхемы, за которой будущее всей компьютерной индустрии, мобильной связи и даже игровых автоматов.

В общем, ребята сорвали джек-пот. Вот тогда и развернулась настоящая война за право купить их фирму. Китайцы, голландцы и сразу три корейских чеболя забросили удочки. Из вашей страны гонку возглавила, конечно, «Интел». Но самую активную деятельность развернули японские корпорации, что тебя и интересует в первую очередь, верно?

Чеболями называются южнокорейские финансово-промышленные гиганты, находящиеся, как правило, в собственности одной семьи. Пять крупнейших чеболей контролируют почти весь внутренний рынок Южной Кореи.

– Да. Кто проявляет особую инициативу из Токио? – спросил я.

– Только не правительство. Оно как раз собирается самоустраниться под давлением «Железного треугольника».

– Ты в этом уверен?

– Я не занимаюсь распространением неподтвержденных слухов, Броуди-сан.

«Железным треугольником» в Японии называли тайный союз высокопоставленных чиновников, влиятельных политиков и крупных бизнесменов. Министерства и лидеры политических партий обеспечивали «своим» корпорациям принятие нужных законов и бюджетное финансирование, а те в ответ щедро жертвовали деньги на избирательные кампании и всегда были готовы предоставить посты в своих советах директоров отставным бюрократам.