Книга Колеса фортуны - Александр Егоров

«Бмв» остался ждать на той стороне — всё как в том кино про место встречи изменить нельзя. Какой-то мужик из встречных «жигулей», остановившихся у шлагбаума, с ужасом смотрел на наши маневры.

За переездом дорога делала поворот. Там Макс тормознул так, что все внутри попадали:

— Выходите быстро. Я их уведу.

— Ты чего? — начал я. Но тут и Шериф вскочил с места, сунул чемодан мне в руки и толкнул к выходу нас с Маринкой:

— Беги, беги, пока не видят, — от волнения он что-то еще добавил на родном языке.

— Бегите, — добавил Костик, сжимая кулаки.

Мало что соображая, я вылетел на обочину и подхватил Маринку. Не успел я захлопнуть дверь, как автобус сорвался с места, а мы остались на дороге одни. Потом я опомнился и потянул сестренку через кювет в заросли какой-то колючей гадости. Там мы упали на траву и притихли. Тепловоз уволок свои вагоны куда-то в сторону украинской границы, и тут же на дорогу, утробно рокоча мотором, выкатился темный «бмв».

— О, господи, — вскрикнула Маринка.

За тонированными стеклами я не видел, кто сидит внутри. Осторожно пройдя поворот, «бмв» принялся с места, как ракета, и полетел вдогонку нашему бедному кораблю — мы видели, как габаритные огни пропадают в темноте.

Я обнаружил, что лежу на чемодане. Это было жутко неудобно. Я встал и протянул руку Маринке. Она не могла произнести ни слова и только всхлипывала. «Ну и натерпелась она сегодня», — пронеслась мысль у меня в голове. За ней возникла следующая: «А ведь еще ничего не кончилось».

Наступила тишина. Не зная, что предпринять, мы вышли обратно на дорогу. Дверь домика смотрителя была распахнута, кто-то громко кричал там в телефонную трубку: «Я же говорю, только что! Только что! Пока товарный проходил!» Как сомнамбулы, держась за руки, мы двинулись прочь. Машины сзади сигналили и мигали фарами.

Возле дома номер пятнадцать рыжая собака Найда встретила нас восторженным лаем. На этот лай из дома выбежала Лариса Васильевна; увидев нас, она всплеснула руками и схватилась за сердце — или сперва схватилась за сердце, а потом всплеснула руками, не помню. «Маринка, ты сумасшедшая девчонка! — взвизгнула она затем. — Ты в гроб меня вгонишь!» Она говорила еще что-то; как я понял, по дороге домой на Ларису Васильевну напали какие-то гопники и отобрали все деньги. «Мы теперь без копейки остались, — причитала Лариса Васильевна. — А тебе бы только с парнями шляться! В городе такое творится!» Не слушая ее больше, я дал ей в руки чемоданчик и сурово сказал:

— Спрячьте.

Лариса Васильевна опешила, но крепко-крепко ухватилась за чемодан.

— И еще мне нужна машина. Срочно, — проговорил я.

— Телефон до сих пор не работает, — сказала Лариса Васильевна. — А что такое…

— Чья это тачка? — перебил я ее, показывая на стоящую поодаль «копейку» ржаво-бежевого цвета.

— Соседа. Сосед ездит, — хором ответили мать и дочь.

Пожав плечами, я подобрал с земли камень, подошел к машине и одним ударом высадил форточку. Открыл дверцу и уселся за руль. «Что ты делаешь?» — запоздало воскликнула Лариса Васильевна. «Я ему новую куплю», — равнодушно ответил я. Собака Найда бегала вокруг машины, скулила и заглядывала в окна.

Я вспомнил, как Макс показывал мне фокусы с замком зажигания. Залез под щиток приборов, вытащил жгут разноцветных проводов. После нескольких попыток нашел нужные. Заскрежетал стартер, двигатель почихал несколько секунд — и завелся. Я открыл дверцу рядом, и Найда, как в цирке, запрыгнула на дерматиновое сиденье. «Маринка, жди меня. Привет», — сказал я и захлопнул дверцу. Передача включилась с болезненным хрустом, автомобиль затрясся, как припадочный, и тронулся. Маринка с матерью и чемоданчиком остались стоять на обочине.

— Перестань вертеться, — сказал я собаке.

Вот интересно: до сих пор я не знал, куда же ведет эта дорога. Фары почти не светили, и я видел едва ли дальше собственного носа. Я гнал машину наугад, стараясь представить себя на месте моего друга. Вот на этот проселок он точно бы не свернул. А на этот — пожалуй. В глубокой колее «бмв» запросто мог сесть на брюхо. Кроме того, эта дорожка странным образом напоминала ту, другую, с которой когда-то началось наше путешествие. Я вспомнил таинственную деревню Старое Колено, «копейку»-утопленницу и ночной фейерверк.

Дорожка взбиралась вверх, на гору. Рискуя вырвать с мясом подвеску, мы километра два ползли по каменистой обочине, стараясь не попасть в разбитую колею. Как я ни вглядывался в темноту, пару раз машина едва не завалилась набок. Двигатель надсадно выл и перегревался. Мне было жалко ни в чем не повинный чужой аппарат. «П…дишь, доедешь», — яростно шипел я. Собака в ужасе скребла когтями кресло.

Машина не дотянула самую малость. Свалилась в колею и застряла совсем недалеко от вершины. Я отчаянно пытался выбраться, пока не вскипел радиатор. Я на секунду зажмурился. Потом выключил мотор, погасил фары и открыл дверцу. Собака выпрыгнула тоже и залилась тревожным лаем.

Дальше мы пошли пешком.

Вскарабкавшись на гору, мы так и ахнули — я и собака. Перед нами расстилалось бескрайнее темное море. В облаках мерцала луна. Знакомая каменистая отмель с маяком виднелась чуть в стороне.

А на обрывистом берегу, шагах в ста от нас, белел в неверном сумеречном свете наш автобус. Он стоял боком к откосу, неловко развернувшись, с открытыми дверцами, брошенный. Заднее колесо было спущено.

Я отчетливо представил, как все случилось. Они прострелили нашему «титанику» колеса. Черный «бмв», как голодная акула, опередил Макса и преградил ему путь: он и сейчас стоял поперек дороги, к земле задом, а к морю передком.

Мы медленно подошли к автобусу. Найда жалась к ноге. Издалека мы почуяли острый запах бензина. Он вытекал из топливного бака, пробитого длинной очередью из «Калашникова». Пули наискось прокомпостировали железный бок нашего белого лайнера.

Внутри было пусто. Собака глядела на меня, повизгивая.

Я поглядел вперед. В салоне «бмв» играла музыка. Турецкий певец выл, как шакал, и выводил голосом замысловатые иероглифы. Осторожно приблизившись, я прижался лбом к лобовому стеклу. Никого.

— Где наш Макс? Ищи Макса, — грустно сказал я собаке. — Ищи, умница.

Она привела меня к самому склону и отрывисто залаяла. «Тихо, Найда, тихо», — успокоил я ее. Подобрался поближе к обрыву. Камни впивались в подошвы кроссовок. Балансируя на самом краю пропасти, я стал вглядываться в темноту.

Внизу, на самой песчаной косе, мелькали темные силуэты, то ли шесть, то ли семь. У кого-то был фонарик: бледное, еле различимое пятно света плясало над водой, то пропадая, то вновь появляясь. Ветер дул с моря. Мне казалось, что вместе шумом прибоя с моря доносятся чьи-то голоса.

— Они меня ловят, — сказал я Найде. — А ребят просто замочат — и всё.

Собака чихнула. Она тоже не знала, что делать.