Книга Нечисти - О'Санчес

– Да, Отец, я слушаю тебя.

– Ты своеволен.

– Да, Отец. Это плохо или хорошо?

– Глуп, если хочешь зацепить меня мелкой людской казуистикой. Я недоволен тобой.

– Ты всегда мною недоволен, с тех пор как я появился на свет.

– Да, ибо лучшее из возможного не было достигнуто.

– Кем не было достигнуто? Мною?

– Ты дерзок, и я гневаюсь.

– Прости, Отец.

– Ты преклонил колени, но верен ли ты Мне в сердце своем?

– Возьми мое сердце, Отец, и проверь, если хочешь. Я верен Тебе!

– Ты думаешь, что верен. Это не одно и то же.

– Прикажи – и исполню!

– Нет смысла в повторении приказов. Ты должен найти и уничтожить другого, созданного, чтобы найти и уничтожить тебя.

– Я сделаю это!

– Но не сделал. Прошедшая ночь, Прежняя Ночь помогла бы тебе, но ты не сумел.

– Отец…

– Тварь ли вековечная сбила тебя со следа своими умствованиями и никчемушными намеками, сам ли ты слишком слаб и человечен, но ты не смог.

– Кстати, о твари. Отец, она говорит… Верно ли, что моя мама…

– Верь Мне. Я верну ее тебе потом на некоторое время, пока она тебе не надоест…

– Никогда не надоест.

– Молчи. Она человек всего лишь, и будет лучше, если ты, мой Сын, осознаешь это раз и навсегда.

– Этого я никогда не осознаю.

– Глупцом я уже называл тебя сегодня, нет смысла в повторах. Тебе пора.

– Но я…

– Девчонку убери прочь от себя.

– Нет.

– Немедленно.

– НЕТ!!!

– Ты просил приказать тебе? Чтобы исполнить?

– Отец, я верен Тебе.

– Так что же?

– Тебе нужна моя верность или покорность приказам?

– Ты весь смердишь человеческой сутью, источаешь ее, и это печально. И непоправимо. Ступай.

* * *

– Диня… Диня…

– Что, что такое…

– Ты так ужасно стонал. Мне даже показалось, что ты плачешь прямо во сне.

– Что я – девчонка, чтобы плакать?

– Не знаю, мне даже страшно стало. И Морик сел прямо у изголовья, сидит и смотрит на тебя, и видно, что беспокоится и жалеет. А глаза у него светятся! Я хотела шторы отдернуть, но… не стала. А что тебе снилось?

Денис приподнялся на локтях, нахмурился.

– Й-йелки… Только что все отчетливо помнил… Короче, это был конкретный кошмар… Но о чем?.. Единственное помню, что я разговариваю и хочу увидеть – с кем? Но не могу подойти, не могу сфокусировать зрение… И что-то такое жуткое должно произойти, я что-то должен сделать… И все. Хорошо, что разбудила. А, и еще Морки с Ленькой рядом нет, во сне.

– Леньки? А кто это?

– Гм, гм… Язык мой – фак мой… Ленька – это наш семейный телохранитель, в прошлом моя персональная нянька. А сам он – паук из древнейших времен. Боишься пауков?

– Ну так… Умеренно.

– Короче – он есть. При случае – покажу, когда попривыкнешь ко всякому-разному. Он здоровенный и очень послушный. Не то что этот красноглазый в перьях! Я помню, Морочка, помню… Мне обязательно надобно будет его сегодня покормить. Но это я сделаю без тебя, чтобы вас обоих не смущать.

– А что он ест?

– Свежедобытый протеин с витаминными добавками. Ты уверена, что хочешь выслушать более подробные объяснения?

– Вполне… В смысле, я уже поняла достаточно, не продолжай. А можно мне его погладить или на руки взять?..

– Ну… Если ты его погладишь при мне – он стерпит. Ну лучше пока не стоит.

– А кто у тебя предки? И где они?

– Запретный вопрос. Они умерли, погибли. И говорить я об этом не в силах, иначе сойду с ума. Все, перешли на другую тему, Маш, я прошу…

– Извини, дорогой… Я понимаю, у меня тоже…

– Я с собой, на всякий случай, баксов взял несколько тысяч… Можем разменять и купить нормальные коньки, чтобы в прокате не брать.

– Нет, в прокате прикольнее. Если понравится так кататься, тогда посмотрим. Я поставлю чай?

– Лучше бы кофе? Есть?

– Конечно есть, ты сам же выбирал. Но растворимый.

– Но быстрый. Туалет, душ, макияж… Форейторы уже на запятках?

– Кто?

– Конь в авто. Пронто, пронтиссимо, бэйба… Впереди великие дела!

– Ах, Динечка, ты просто великолепен в этих больших трусах: вылитый Рикки Мартин, пожалуй даже полтора Рики Мартина. Этот мужественный взгляд, эти развернутые плечи, эта гордая голова… на цыплячьей шейке… Ай!.. Пусти, раздавишь… элегантный денди-сленг… ой!.. А ты машину водишь?

– Естессно. Пятисотый «мерин» в гараже. Ты хочешь, чтобы мы «верхами»? Ну на машине?

– Как раз нет. Меня еще в школе прибабахнутой считали, но я люблю пешком ходить. А в машине меня укачивает. Давай зайдем на секундочку, я хочу карандаши посмотреть…

– Со мной не укачает. В бутике посмотришь. Вылечим, не бойся… Но я тоже предпочитаю пехом. В кино пойдем?

– Пойдем.

– А на что?

– Все равно.

– Ну что ты так скачешь, Маша? Чисто коза?

– Потому что мне чисто весело. Поэтому я чисто скачу! Динь, наклонись, я тебе кое-что очень-очень важное скажу… Серьезно… Ближе… Диня… Знаешь… а ведь я теперь падшая женщина, утратившая невинность…

Денис, доверчиво подставивший ухо и голову под щекочущий шепоток, возмущенно выпрямился, весь красный, а Маша вновь уже запрыгала вокруг него, по-балетному размахивая руками.

– Ты шизофреник в юбке! Нет, люди, гляньте на нее!.. Поглядите-ка, честные берендеи! Что она, бесстыжая, говорит мне, простому неиспорченному юноше, учащемуся вуза!..

– Сам такой… Ну тише…

– А-а! Теперь – тише? Испугалась!

– Да, у меня тахикардия. И мне срочно необходимо мороженое, чтобы ее вылечить. По типу эскимо. И я в джинсах, а не в юбке, вот посмотри. – Маша склонилась в глубоком реверансе, и Денис в ответ ей изобразил нечто среднее между книксеном и вручением челобитной.

– Эскимо? Сделаем… Маша… Похоже, я счастлив.

– И я…

* * *

Мурман бежал походной рысью; когда такое случается в низком предутреннем тумане по плечи либо в траве, где только голову и загривок видно, со стороны полное впечатление, что пес плывет, быстро и ровно; бежит он вторые сутки, но не выдохся ничуть, сил в нем – не вычерпать, ноги его, может быть, и коротковаты по отношению к длинному туловищу, но усталости не ведают. В огромной его голове и мыслей помещается много… Он правильно бежит, в родную деревню – это первая его мысль, самая четкая. А вторая и третья, и остальные – тоже сплошь приятные: среди родных запахов даже аппетит другой… Леха обязательно будет смеяться и теребить ему загривок, цеплять за остатки ушей, бороть… Он знает, куда закатился старый надоевший мячик, с которым они с хозяином играли, когда тот маленький был, он его достанет…